Нора Робертс - Поцелуй смерти
– По словам Луизы, такие значки есть у большинства врачей, – заметила Ева. – Но не все их носят. Я видела значки у Тиа Во, – правда, решила, что это брошка, – у Ханса Вандерхавена и у самой Луизы. – Она нахмурилась. – Нужно постараться выяснить, кто недавно потерял значок. Проверьте все три магазина – потерявший мог приобрести замену. – Ева сунула руки в карманы и повернулась к доске. – Прежде чем мы начнем, вам следует знать, что майор запретил давать сведения средствам массовой информации. Никаких интервью, никаких комментариев. Мы работаем по коду пять, так что все данные по этому делу засекречены, а файлы должны быть закодированы.
– Утечка в департаменте? – осведомился Фини.
– Возможно. А кроме этого, политическое давление из Вашингтона. Фини, что ты можешь узнать о сенаторе Уэйлене из Иллинойса, не вспугнув при этом ни его самого, ни его подчиненных?
Добродушное лицо Фини расплылось в улыбке.
– Все вплоть до размеров частей тела.
– Бьюсь об заклад, у него толстая задница и маленький член, – пробормотала Ева, заставив Макнаба фыркнуть. – Итак, что мы имеем? Убийца коллекционирует дефектные органы – не знаю, для забавы или ради прибыли, но он систематически этим занимается, забирая их у жертв. Нам известно, что по крайней мере в одном случае при нем был специальный чемоданчик для переноски органов; думаю, можно не сомневаться, что и в другие разы он действовал по тому же образцу. Если этот тип проявляет такую заботу об изъятых органах, значит, у него должно быть место для их хранения.
– Лаборатория? – предположил Фини.
– Во всяком случае, нечто подобное. Может быть, даже в его доме. Кроме того, нам известно, что убийца заранее выбирает свои жертвы. Эти трое, – Ева указала на фотографии, – жили в Нью-Йорке и были связаны с клиникой на Канал-стрит. У убийцы был доступ к их медицинским данным. Значит, либо он сам сотрудничает с клиникой, либо кто-то из тамошнего персонала передает ему нужные сведения.
– А может быть, это делает коп? – пробормотала Пибоди. Когда все посмотрели на нее, она покраснела и откашлялась. – Патрульные и «трупоискатели» прекрасно знают местных бомжей и проституток. Если мы предполагаем утечку в департаменте, то нужно учитывать и передачу убийце медицинских данных.
– Ты права, – подумав, согласилась Ева. – Это может происходить у нас под носом.
– Бауэрс работает в секторе, где найдены две жертвы. – Макнаб повернулся на стуле. – Мы уже знаем, что она чокнутая. Я могу добыть о ней данные на всех уровнях и просканировать их.
Ева подошла к окну и прищурилась, глядя на залитый солнцем снег. Если она отдаст такое распоряжение, поиски данных будут зафиксированы, и возникнет неловкая ситуация.
– Мы можем подать требование из электронного отдела, – предложил догадливый Фини. – Тогда на запросе будет мое имя, а ты останешься в стороне.
– Расследование веду я, – возразила Ева. – Это мой долг перед жертвами. Значит, распоряжения будут исходить отсюда и за моей подписью. Пошли запрос немедленно, Макнаб, не будем тянуть время.
– Да, сэр. – Макнаб повернулся к компьютеру.
– Мы до сих пор не получили никаких сведений от следователя в Чикаго, – продолжала Ева. – Нужно их поторопить. Кроме того, мы ждем информацию из Лондона. – Она вернулась к доске, глядя на лица жертв. – Впрочем, у нас и так более чем достаточно материала для работы. Пибоди, что ты знаешь о политике?
– Это неизбежное зло, которое редко обходится без коррупции и злоупотреблений. – Она улыбнулась. – Мы, мормоны, как правило, не одобряем политиканов, Даллас. Но мы прибегаем только к ненасильственным протестам.
– Тогда обрати свой мормонский пыл на Американскую медицинскую ассоциацию. Проверь, сколько там коррупции и злоупотреблений. А я тем временем займусь этим тупицей из чикагского полицейского департамента и узнаю, закончил ли Моррис вскрытие Джилессы Браун.
Вернувшись в кабинет, Ева связалась с Чикаго, и когда ее в очередной раз переадресовали к электронной почте Кимики, предпочла действовать через его голову и попросила соединить ее с его непосредственным начальником.
– Лейтенант Сойер, – раздался наконец в трубке недовольный голос.
– Лейтенант Даллас, нью-йоркский полицейский департамент, – быстро сказала Ева. – Я работаю над происшедшей здесь серией убийств, которые, кажется, связаны с одним из ваших случаев.
Сообщив необходимую информацию, Ева приготовилась к отпору, но потом поняла, что голос у Сойера не недовольный, а просто усталый.
– Одну минуту, лейтенант, – сказал он.
Ева нетерпеливо барабанила пальцами по столу добрые три минуты; наконец лейтенант Сойер снова взял трубку.
– Я не получал никаких требований о передаче данных по этому делу. Оно переведено в разряд нераскрытых.
– Слушайте, Сойер, неделю назад я говорила со следователем и сделала запрос. У меня здесь три трупа, и мое расследование указывает на связь с вашим делом. Поскольку вы явно не прочь от него избавиться, передайте его нам. Я прошу только о профессиональном сотрудничестве. Мне очень нужны эти данные.
– Детектив Кимики сейчас в отпуске; очевидно, ваш запрос потерялся среди файлов, которые никто не удосужился просмотреть.
– В таком случае вам придется его выудить?
– Вы получите данные в течение часа. Сообщите ваш идентификационный код. Я лично этим займусь.
– Спасибо.
«С Чикаго покончено», – подумала Ева.
Моррис оказался в своем кабинете.
– Я как раз пишу заключение, Даллас. Ведь я только человек.
– Сообщите хотя бы основное.
– Она мертва.
– Какое остроумие, Моррис!
– Рад, что вам понравилось. Причина смерти – рана в животе, нанесенная лазерным скальпелем. Перед смертью жертве дали анестезию. В данном случае сосуды не зажали, и жертва истекла кровью. Печень изъята. У жертвы был развившийся рак, который, несомненно, поразил этот орган. Она подвергалась лечению – наряду с рубцеванием, типичным для прогрессировавшей стадии, имеется неповрежденная розовая ткань. Лечение тормозило развитие болезни. При должном уходе ее можно было спасти.
– Разрез похож на другие?
– Да, сделан чисто. Убийца не спешил. Но остальное в этом преступлении не соответствует прочим. Это самая рутинная, ремесленная операция; в ней не чувствуется, что хирург гордится своей работой. Кроме того, у жертвы были шансы прожить еще лет десять, если не больше.
– О'кей. Спасибо.
Ева закрыла глаза, обдумывая услышанное. Когда открыла их снова, в дверях стоял Уэбстер.
– Прости, если разбудил тебя.
– Что тебе надо, Уэбстер? Ты мне житья не даешь. Придется обратиться к адвокату.
