Нора Робертс - Посмертный портрет
Обзор книги Нора Робертс - Посмертный портрет
Нора Робертс
Посмертный портрет
Светильник для тела есть око.[1]
Новый ЗаветСвятая память сына
О матери вечна.
Сэмюэл КолриджПРОЛОГ
Мы начинаем двигаться навстречу смерти с первого вздоха. Она становится все ближе и ближе с каждым биением нашего сердца. Ее не избежит никто на свете. Однако мы цепляемся за жизнь, молимся на нее, несмотря на ее скоротечность. Или, возможно, благодаря ей.
И все же мы думаем о смерти. Ставим памятники умершим, чтим ее в наших ритуалах. «Какой будет наша смерть? – спрашиваем мы себя. – Внезапной и быстрой или долгой и мучительной? Будем ли мы испытывать боль? Наступит ли она после долгой и насыщенной жизни или неумолимо настигнет нас в цвете лет?»
Когда придет наш срок? Для смерти срока нет. Он ей безразличен.
Мы придумываем себе загробную жизнь, потому что мысль о конце нестерпима. Придумываем богов, которые руководят нами, которые встретят нас в золотых вратах, дабы ввести в вечную землю, где текут молочные реки с кисельными берегами.
Мы – дети, за одну руку прикованные к добру и вечной награде, а за другую – к злу и вечному наказанию. В итоге почти никто не живет по-настоящему и не знает, что такое свобода.
Я изучил жизнь и смерть.
Есть только одна цель. Жить. Жить свободно. С каждым биением сердца сознавать, что ты не тень. Ты свет,а свет следует пить, всасывать в себя отовсюду, из любого источника. Тогда наш конец не будет смертью. В конце мы сами станем светом.
Меня назовут безумным, но я нормален. Я обрел Истину и Спасение. Когда я стану самим собой, создам и сделаю то, что написано мне на роду, это будет прекрасно.
И тогда для всех настанет вечная жизнь.
ГЛАВА 1
Жизнь была чудесной. Ева пила свою первую чашку кофе и одновременно выбирала рубашку. В конце концов она остановилась на тонкой безрукавке. Лето выдалось знойным, и от жары задыхался не только Нью-Йорк, но и все Восточное побережье.
Ну и пусть. Жара лучше, чем холод.
Ничто не могло испортить ей день. Совершенно!
Ева надела безрукавку, оглянулась по сторонам, удостоверилась, что ее никто не видит, и, покачивая бедрами в стиле буги-вуги, отправилась на кухню за второй чашкой кофе. Посмотрев на наручные часы, она убедилась, что времени для завтрака полно, и сунула в микроволновку пару оладий. Потом она вернулась к шкафу за ботинками.
Ева была высокой, стройной и в последнее время носила брюки цвета хаки со светлой рубашкой. Волосы у нее были короткие, модно подстриженные, русые, со светлыми прожилками, выгоревшие на щедром солнце. Эта прическа очень подходила к ее худому лицу, широко расставленным карим глазам и крупному рту. На подбородке у нее была ямочка, и муж Евы, Рорк, обожал поглаживать эту ямочку кончиком пальца.
Несмотря на жару, с которой предстояло столкнуться на улице, по дороге в гостиную Ева прихватила с собой легкий жакет и бросила его на портупею с кобурой, висевшую на спинке дивана.
Значок уже лежал у нее в кармане.
Лейтенант Ева Даллас вынула из микроволновки оладьи, щедро полила их черничным вареньем, взяла кофе и плюхнулась на диван. Она приготовилась насладиться роскошным завтраком перед тем, как приступить к обязанностям офицера отдела по расследованию убийств.
Жирный кот Галахад, проявлявший поразительное чутье, когда дело касалось еды, возник из воздуха, вспрыгнул на диван, сел рядом и двухцветными глазами уставился на тарелку.
– Это мое! – Ева подцепила оладью вилкой и посмотрела на кота сверху вниз. – Дружище, Рорка тебе удалось бы уломать, но меня – нет… Тем более что ты наверняка уже ел, – добавила она, кладя ноги на журнальный столик и продолжая завтракать. – Бьюсь об заклад, что на рассвете ты прокрался на кухню, проскользнув мимо Соммерсета.
Она наклонилась и посмотрела коту в глаза.
– Ну, приятель, радуйся. Нас ждут три прекрасные, чудесные, волшебные недели! И знаешь, почему? Знаешь?
Счастливая Ева сдалась и сунула коту кусочек оладьи.
– Потому что этот тощий, упрямый сукин сын уезжает в отпуск! Далеко-далеко! – запела она, вспомнив, что дворецкий Рорка, бич ее жизни, не будет раздражать ее ни сегодня вечером, ни в ближайшие вечера. – Мне предстоит двадцать один день жизни без Соммерсета, и это замечательно!
– Не уверен, что кот разделяет твое ликование, – сказал Рорк, уже давно стоявший в дверях и наблюдавший за женой.
– Конечно, разделяет! – Ева схватила вторую оладью, не дав Галахаду сунуть нос в тарелку. – Он просто притворяется бесстрастным… Я думала, что сегодня утром ты рассылаешь ценные указания по всей планете.
– Уже разослал.
Рорк вошел, и настроение Евы улучшилось еще больше. Она любила следить за изящными движениями своего длинноногого, ослепительно красивого мужа.
«Его грации позавидовала бы даже кошка», – подумала Ева. Она улыбнулась и решила, что на свете нет женщины, которая не пришла бы в восторг от возможности видеть за завтраком такое лицо. Подобное совершенство мог создавать только бог, причем далеко не каждый день. Худое, с высокими скулами, твердым подбородком и полными губами, от вида которых у Евы текли слюнки. Обрамленное пышными черными кудрями и освещенное голубыми кельтскими глазами. «Все остальное не хуже», – подумала она.
– Иди сюда, красавчик! – Ева схватила Рорка за полу рубашки, притянула к себе и жадно впилась зубами в его нижнюю губу. Потом провела по ней языком и отпустила. – Ты вкуснее оладий.
– Я вижу, ты сегодня очень жизнерадостная.
– Чертовски верно! «Жизнерадостность» – мое второе имя. Сегодня я собираюсь улучшать настроение всем и каждому.
– Приятно слышать, – весело ответил он, по-ирландски растягивая слова. – Тогда начни с меня. Я переживаю из-за отъезда Соммерсета.
Ева скорчила гримасу.
– Это могло бы испортить мне аппетит. – Она быстро доела оладьи. – Нет, не испортило. Скатертью дорога!
Рорк поднял бровь и дернул ее за волосы.
– Ты в самом деле так рада?
– Да. Я готова танцевать от радости. Три недели! – Она довольно потянулась, встала и убрала тарелку подальше от кота. – Три потрясающие недели я не увижу мерзкую физиономию этого типа и не услышу его скрипучий голос!
– Почему-то мне кажется, что он думает так же… – Рорк вздохнул и поднялся. – Но лично я уверен в том, что вам будет друг друга не хватать.
– Еще чего! – Ева пристегнула портупею с кобурой. – Сегодня вечером я это отпраздную. Именно отпраздную! Закажу пиццу и съем ее в гостиной. В голом виде.
