Салли Стюард - Любовники и лжецы
Терман выпустил из фургона Дикси, и все четверо направились к дому. Элиот решительно шагал впереди, как бы прокладывая путь навстречу своей судьбе. Невозможно было не восхищаться его мужеством.
Элиот первым достиг маленького крыльца и громко постучал в высокую деревянную дверь.
— Эдвард мог назвать фальшивый адрес, — заметил он. — Здесь может проживать кто-то другой.
Лианна поднялась на крыльцо и остановилась рядом с Элиотом, ожидая, что дверь откроет незнакомый человек и спросит, что они здесь делают. На самом же деле ей не хотелось, чтобы это произошло.
Дикси бегала возле крыльца, не выказывая, однако, никаких признаков того, что чует присутствие постороннего.
— Кажется, я что-то слышу, — прошептала Лианна.
— Вы уверены? — Элиот снова постучал.
— Нет, — призналась Лианна, когда дверь осталась закрытой. Вероятно, это просто кровь шумела у нее в ушах. — Наверное, я просто немного нервничаю. Представляя себе Эдварда как личность, я невольно ожидаю, что он окажется в этом доме.
— А он находится совсем в другом месте, в моей голове, — произнес Элиот мрачным тоном. — Ладно, сейчас я перепробую все ключи из своей связки. Ни один из них не должен бы подойти, иначе я был бы обязан знать, какой из них подходит. Но, похоже, я уже мало что знаю о своей жизни… Ладно, посмотрим.
Последний ключ из связки легко открыл замок.
Элиот замер, не поднимая головы.
— Это ключ от моей квартиры, — монотонно пробормотал он. Лианна могла только представить себе душевную боль, которую ему приходилось сейчас преодолевать.
К ним сзади подошел Терман, и Лианна от испуга даже слегка отпрыгнула в сторону. Она на время совсем забыла о его присутствии.
— Замок новый, — заметил Терман, внимательно разглядывая его. — Он… вы, должно быть, попросили слесаря сменить замок, чтобы его можно было открывать вашим ключом.
— Для большего удобства, — саркастически хмыкнул Элиот и решительным движением распахнул дверь.
Глава 16
Элиот настолько сосредоточился, отпирая дверь, что проигнорировал беззвучный злобный внутренний голос, требовавший убраться подальше от этого дома.
Обычно для него не было ничего сложного в том, чтобы отпереть любую дверь. Но только не эту. Казалось, деревянный прямоугольник двери весит тысячу фунтов и еле движется на застывших петлях.
И когда она все же открылась, у Элиота на мгновение потемнело в глазах, и ему пришлось почти физическим усилием отбросить в сторону присутствие Эдварда. Сосредоточив взгляд на открывшейся его взору гостиной, Элиот прошел внутрь.
Как только он шагнул в комнату, его до костей пронзил ледяной холод. Обстановка была скромной и традиционной. Примерно так была обставлена и его квартира.
Но Элиот тут же поправил себя. Даже скромнее, чем у него, а мебель скорее напоминала ту, которая стояла в арендованной им сразу после колледжа квартире: диван, кресло, кофейный столик, две прикроватные тумбочки с лампами. В комнате отсутствовали какие-либо признаки, характеризующие ее обитателя. Голые стены, пустой стол, никаких разбросанных газет или, скажем, банок из-под пива.
— Неужели здесь действительно кто-то живет? — прошептала Лианна, высказав то, о чем он думал.
Возможно, все это было какой-то бессмысленной шуткой, чем-то вроде спланированного розыгрыша. Но как только эта мысль мелькнула у Элиота, он тут же осознал несостоятельность, бесплодность своей надежды.
— Идите сюда, — позвал Терман, стоявший возле открытой двери, которая вела в маленький коридор. Ладонь Термана покоилась на голове Дикси, и Элиот увидел напряжение в ее позе. Шерсть на спине собаки стояла дыбом, она явно тревожилась. Элиот пригладил волосы на затылке, наверняка они стояли дыбом, как и шерсть Дикси.
Двигаясь, словно робот, он пересек незнакомую и в то же время жутко знакомую комнату, проходя мимо мебели, расставленной неизвестно чьими руками. А может, его собственными?.. Он подошел к тому месту, где стоял Терман. Чуть дальше по коридору находилась спальня Эдварда.
Эта комната имела жилой вид.
У одной стены стояла кровать, у противоположной — комод, а на нем — портативный телевизор. В ногах кровати валялись скомканные бежевое одеяло и белая простыня, а в изголовье — две подушки. На простыне, застилавшей кровать, виднелись черные полосы от окурков, знакомые Элиоту по тем временам, когда он еще курил. Переполненная окурками пепельница стояла на потрескавшемся ночном столике рядом с пультом дистанционного управления телевизором, а возле пульта — бежевый телефон.
— Что вы сейчас чувствуете? — поинтересовался у Элиота Терман.
Элиот прошелся по спальне, потрогал кровать, взял из пепельницы окурок сигареты, затем положил его назад. Итак, он спал здесь. Курил эти сигареты. Смотрел телевизор. Элиот вздрогнул, как бы в ожидании чего-то — воспоминаний, узнавания, потери контроля над собой, означавших, что Эдвард взял верх над ним.
— Он не хотел, чтобы я заходил сюда, — произнес Элиот в ответ на вопрос Термана. — У меня такое ощущение, будто я роюсь в чужом доме. В любую минуту сюда может кто-то войти, вызвать полицию, и нас арестуют за незаконное вторжение.
— Но у вас есть ключ от входной двери, — тихо напомнила Лианна, подходя и останавливаясь рядом. — За эту квартиру заплачено вашими деньгами. Так что вы имеете полное право находиться здесь.
Разумом Элиот понимал, что она права, и все же его терзали сомнения.
Если бы только он мог доверять своим чувствам!
Он снял трубку телефона и поднес ее близко к уху, но не вплотную. Он опасался этого, словно такое прикосновение могло доказать, что он пользуется телефоном и это объединяет его с Эдвардом.
Гудок телефона звучал неестественно громко. Кто бы ни жил здесь, Элиот мог поспорить, что это и есть тот секретный телефон, номер которого Эдвард дал Кей.
Он с силой сжал пластмассовую трубку, надеясь услышать, как она хрустнет под его пальцами. Ему хотелось сделать что-нибудь, чтобы прекратить этот кошмар. Ему надо было подчинить себе Эдварда, прежде чем тот подчинит его. Прежде чем Эдвард причинит вред Лианне.
Элиот рывком выдвинул ящик прикроватной тумбочки, продолжая чувствовать себя грабителем, проникшим в чужую квартиру. Но тут он увидел содержимое ящика.
Не веря своим глазам, Элиот взял верхнюю фотографию из стопки. Это была пасхальная фотография, изображавшая его вместе с родителями. Последний раз он видел ее в своем альбоме, который хранился у него в шкафу. Элиот отшвырнул ее на кровать и принялся разглядывать остальные фотографии, явно позаимствованные из его альбомов.
