Александра Романова - Зачет по убийству
— Все мужчины — дебилы, — вырвалось у меня.
— Что?
Я спохватилась.
— Я имела в виду, что Олеся — не непосредственная девочка, а жадная, лицемерная и беспринципная. Наверняка именно она за деньги настучала Надирову об Алининой книге.
— Почему вы так решили? Вы хорошо знаете Олесю? Много с ней беседовали?
— Совсем немного, — призналась я. — Зато она похожа на мою студентку.
— Ну и что?
Я опешила. Действительно, ну и что? Вообще-то против Олеси у меня совершенно ничего нет, а сходство со студенткой — еще не повод обвинять человека в смертных грехах. Вот, например, один мамин знакомый — вылитый Ельцин, и живет себе, никто от него не шарахается.
— Все женщины — стервы, — ехидно заметил подполковник. — Я имел в виду, они нежно друг друга любят.
— Ну, не знаю, — вздохнула я. — Может, вы и правы. Евгений Борисович, а может, вы уже знаете, кто убийца? Я не спрашиваю, кто, а только, знаете ли? Ведь я — лицо заинтересованное.
— Еще информация есть? — невежливо проигнорировал мои тонкие подходы милиционер.
Информации не было, и я отключилась. До начала спектакля оставалось полчаса, и я решила сделать еще одно дело — позвонить Олегу Рацкину. Хоть мы и виделись всего один раз, однако нашли общий язык, и он наверняка быстро врубится в ситуацию.
— Это Катя Голицына. Помнишь еще? — уточнила я.
— Конечно! Что-то нарыла по убийству? Колись.
— Пока не знаю. Слушай, тебе приходилось общаться с Татьяной Цаповой?
— Конечно. А что?
— Да не телефонный разговор. Что она за человек?
— Тоже не телефонный разговор, — хмыкнул Олег. — Где встречаемся?
— Сейчас я иду в театр, — твердо заявила я. — Так что завтра. А пока скинь мне на мыло какие-нибудь ее фотки. Если есть интересные ссылки, тоже скинь. Еще не мешало бы про жену Иванченко. Можешь?
— Конечно. Нюхом чую, у тебя что-то есть. Давай адрес и говори, во сколько. Я завтра к тебе приеду. — Он помешкал и жалобно попросил: — Только не раньше шести, ладно? Я хочу выспаться.
— Утра? — с ужасом осведомилась я.
— Какого еще утра? — опешил он. — Конечно, вечера. В семь устроит?
Меня устроило, и с чувством исполненного долга я отправилась в театр.
Там меня встретили возгласами сочувствия. Каждому ясно, что пропажа балетных дисков — страшная потеря и сильнейшее душевное потрясение. Правда, у меня сложилось впечатление, что в кражу подруги не верили, полагая, что я сама куда-то сунула и забыла, однако это не помешало им приволочь мне некоторые записи прямо сейчас. А Оля для бодрости снова побрызгала меня феромонами.
Впрочем, подбодриться требовалось не только мне. Наша любимая Женя дебютировала сегодня в «Жизели», причем по настоянию администрации не со своим постоянным партнером Володей, а с танцовщиком, с которым ей даже не удалось толком порепетировать (сведения поступали к нам сразу с двух сторон — от Володи через Интернет и от Жениной мамы, с которой Оле удалось познакомиться). Мама волновалась, Женя волновалась, Володя волновался — а мы чем хуже, мы от них не отставали! Правда, оптимистичный по природе Володя нашел в ситуации и положительную сторону. Раз он в сегодняшнем спектакле не занят, он проберется под сцену и будет караулить у люка, куда во втором акте спускают Жизель. А то рабочий сцены нередко напивается и слишком резко дергает трос. Вот, например, в «Сильфиде» Володя танцевал Джеймса и не имел возможности проследить, в результате Женю так ухнули с высоты полутора метров, что пришлось срочно замораживать ногу. Сами понимаете, каково действие подобных историй на трепетных балетоманок — хоть носи с собой в театр валериану.
Слава богу, спектакль прошел замечательно (исключая Хромую Барби в роли Мирты, но с нею мы уже смирились), даже Лощеный сегодня не появился, так что домой я прибыла окрыленная и зверски голодная. Автоматически вытащила из холодильника сыр с маслом, но вспомнила о диете и сменила их на пакет вчерашнего кефира. Там как раз оставалась одна чашка. Мало, конечно, но в случае чего куплю еще в круглосуточном магазине.
Я выпила глоток. Похоже, бифидобактерии обладают бешеной сексуальной активностью. В том смысле, что за сутки они невероятно размножились, сделав напиток еще омерзительней, чем он был накануне. Я, конечно, знала, что некоторые виды еды (например, обезжиренный творог) с трудом пролезают мне в горло, но чтобы подобное произошло с жидкостью — согласитесь, великое чудо. Тем не менее горло мое так упорно выталкивало полезный продукт, что я даже склонялась к мысли воспользоваться воронкой.
Отмучившись, я включила компьютер. Вот и письмо от Антона, а в нем фотография. Что за манера у современной молодежи — тайком снимать людей на мобильник? Хотя в данном случае это пошло на пользу.
Майя оказалась женщиной без особых примет — средняя внешность, средний возраст, вообще все какое-то среднее. Разве что крокодилья улыбка в шестьдесят четыре зуба, даже десны видны — но и это в наши времена явление обыденное, нечто вроде дресс-кода.
Я открыла послание Олега — и сердце мое замерло. Первое, что я увидела, — ту же самую неприметную особу (кстати, не разглядывай я ее только что, возможно, не опознала бы). Татьяна Цапова, руководитель телевизионного канала, на котором работала Алина Алова. Вот кто, значит, приставал к моим студентам с нескромными вопросами. Любопытно! Я просмотрела несколько ее интервью, но вскоре поняла, что это занятие бесполезное. Ничто оттуда не застревало в памяти, за исключением преувеличенных восторгов в адрес Иванченко и собственного телеканала. Подобное бывает у меня с некоторыми политическими деятелями — читаешь их пространнейшие статьи и не можешь обнаружить ни малейшего смысла (при оптимистичном предположении, что он там все-таки таится). А ведь Настя уверяет, Цапова — умная женщина! Значит, дама преуспела в искусстве скрывать собственные мысли.
Я перешла к Валерии. Ну, тут скрытностью и не пахло. Валерия с упоением описывала журналистам свои поездки в различные модные дома Европы и покупку там эксклюзивных туалетов. На каждой фотографии главное место занимал ее роскошный бюст. Особенно сильное впечатление производил кадр, где Валерия была в высокой меховой шапке и соболиной шубе до пят, из которой торчали бесконечной длины нога в чулке с подвязками и грудь, слегка прикрытая кружевами.
Неужели столь простодушное существо могло убить умную, проницательную Анну Сергеевну? Мне это показалось маловероятным. Одно дело — позвонить мне, чтобы выведать про книгу, причем позвонить глупо и неудачно, и совсем другое — нанять слежку, а потом в подвернувшийся момент решительно дать распоряжение об убийстве. Да Утопленница просто не в силах надолго сосредоточиться на предмете, не имеющем прямого отношение к собственным нарядам!
