Нора Робертс - Любовь в вечерних новостях
Она снова вздохнула, и этот тихий вздох дошел до самого сердца Майры.
— Мне хотелось кричать и крушить все вокруг! Все! А они не способны понимать такое. Личное горе, личные муки человека должны жить только внутри его. И пережить их надо с чувством собственного достоинства.
— Чертовня это! — грубо перебила ее Майра. — Когда тебе больно, ты кричишь, и к дьяволу всех тех, кому не нравится видеть слезы.
Ливи улыбнулась:
— Наверное, вы тогда могли бы мне оказаться очень кстати. Я бы так не безумствовала и не испортила свою жизнь вконец.
— Зря ты, — сурово отрезала Майра. — Пора бы больше доверять своим чувствам. Но, как я уже сказала, ты через это прошла, и сегодня у тебя другие заботы. Расскажи о своих отношениях с Ти Си.
— Ох! — Ливи посмотрела в смятении на салат. Ну что тут рассказывать? Она ведь снова все испортила.
— Вряд ли можно надеяться, что из вас с Гретом получится пара. — Ливи улыбнулась, а Майра невозмутимо продолжала: — Но так как Ти Си — один из моих любимчиков, я согласна и на такой вариант.
— Я больше никогда не выйду замуж.
— Брось ты это занудство! — добродушно возразила Майра. — Вы же теперь регулярно встречаетесь с Ти Си, правда?
— Да, но… — Ливи нахмурилась. Нет, Майра определенно изменила своему призванию.
— Ти Си — слишком интеллигентный человек, чтобы упустить тебя. Бьюсь об заклад на все призовые клюшки для гольфа, которые получил в награду мой Герберт, что Ти Си уже предлагал тебе выйти за него.
— Нет, он просто сказал, что я за него выйду.
— Узнаю его характер, — довольная, заметила Майра. — Так на него похоже. И это утверждение, конечно, тебя отпугнуло.
— Но он был так невыносимо самоуверен. — Ливи вспомнила, как все это было.
— И он так же невыносимо сильно любит тебя. Ливи осеклась и уставилась на Майру.
— Оливия, да это и слепой заметил бы, когда мы играли в бридж. А у меня зрение, слава богу, еще очень острое. Так что ты собираешься в связи с этим предпринять?
Ливи чувствовала себя как воздушный шарик, который внезапно лопнул.
— Я все сама разрушила. Вчера вечером. Майра с минуту молча, испытующе смотрела на Ливи. Да, девушка растерялась окончательно.
Она опять похлопала Ливи по руке. Просто стыдно смотреть, как люди даром теряют время, потому что слишком много думают о разных глупостях.
— Знаешь, вопреки известному изречению, жизнь вовсе не коротка, Оливия. На самом деле она ужасно длинная. — Майра улыбнулась, глядя в серьезные глаза Ливи. — Хотя и недостаточно. Я замужем за Гербертом тридцать пять лет. Если бы я послушала своих родителей, господь благослови их души, и своего здравого смысла, я никогда бы не вышла за человека, который казался мне важным и напыщенным, слишком для меня старым и совершенно ничем не интересующимся, кроме своей работы. Только подумай, чего бы я тогда лишилась. Нет, жизнь заслуживает того, чтобы рисковать. И в доказательство этого я сейчас закажу себе лимонный мусс!
Много позже, готовясь к эфиру, Ливи никак не могла выбросить из головы слова Майры. Пора что-то предпринять, решила она во время спортивного репортажа. Если она хочет быть с Торпом, ей надо об этом ему сказать, и она это сделает.
Как только передача кончилась, Ливи поднялась наверх. Увидев ее, секретарша обреченно вздохнула.
— Его нет здесь. — Она явно собиралась уходить. — Он дает информацию местному телевещанию.
— Я подожду его в кабинете.
Ливи, как ветер, пролетела мимо, прежде чем та успела что-либо возразить.
«Но что я ему скажу? — спросила себя Ливи, закрывая за собой дверь. — Что я могу ему сказать? » И, шагая по кабинету, она пыталась подыскать нужные слова.
Странно было находиться здесь без него. Кабинет носил такой явственный отпечаток его личности. На стенах висело множество фотографий, где Торп был запечатлен с главами мировых держав. На всех снимках он держался свободно. «Он везде был самим собой», — подумала Ливи. И этого достаточно. На столе было полно бумаг и папок. Она подошла к окну, чтобы окинуть взглядом панораму города.
Она видела купол Капитолия. В лучах заходящего солнца он приобрел розоватый оттенок и казался сказочным. Движение на улицах было очень плотное, но толстое стекло не пропускало городского шума. Она смотрела на линии улиц и контуры старых величественных зданий, на вишневые сады, которые должны вот-вот зацвести. «Здесь не чувствуется такого напряженного ритма жизни, как в Нью-Йорке, — думала Ливи, — но Вашингтон по-своему прекрасен». Она не слышала, как в кабинет вошел Торп.
Увидев ее, он удивился и растерялся, что было ему совсем не свойственно. Все еще колеблясь, он медлил у двери. Затем очень осторожно закрыл дверь за спиной.
— Ливи?
Она круто обернулась, и на ее лице попеременно отразилась радость от того, что она его увидела, и сдерживаемое беспокойство. Больше всего на свете Торпу хотелось сейчас обнять ее и сделать вид, что вчерашней сцены не было.
— Торп. — При виде его из головы Ливи сразу улетучились все заготовленные слова. Она просто приросла к месту. — Надеюсь, ты не против, что я вошла сюда в твое отсутствие.
Он вздернул бровь — слегка насмешливо, немного удивленно.
— Конечно, нет. Хочешь кофе?
Как ни в чем не бывало, он взял кофейник, и она засомневалась, неужели меньше чем сутки назад он сказал, что любит ее.
— Нет. Я пришла узнать, не приедешь ли ты к обеду? — внезапно вырвалось у нее.
Чувствуя, что Торп может отказаться, Ливи поспешно добавила:
— Я, конечно, не могу обещать такого пиршества, как у тебя, но я тебя не отравлю.
Торп перестал заниматься кофе, повернулся и тихо сказал:
— Ливи, мне эта мысль не кажется удачной.
— Торп…
Она отвернулась на мгновение, чтобы собраться с силами. Единственное, что ей хотелось, так это выплакаться — и на его плече, но слезы ничему и никому не помогут, и она снова взглянула ему в лицо.
— Ты очень многого не знаешь обо мне. Но я хочу, чтобы ты понял одно, ты мне не безразличен.
Он слышал, как нервно, на какой-то отчаянной ноте звучал ее голос, когда она шагнула к нему.
— Я знаю, что прошу очень о многом, но если бы ты дал мне время…
«Ей не просто об этом просить. Ей не просто было прийти ко мне, — подумал Торп. — И разве я не твердил себе постоянно, что надо терпеливо ждать? »
— Сперва мне надо кое-что закончить. Ничего, если я приеду примерно через час?
Она прерывисто вздохнула.
— Хорошо.
Через час Ливи уже собралась с силами. Она постаралась взять себя в руки и все-таки сочинить какой-никакой обед, но глаза ее не отрывались от стрелок часов. Может быть, надо переодеться? Она с сомнением оглядела свой строгий темно-серый костюм, но не успела выйти из кухни, как вдруг прозвенел звонок. Ливи вздрогнула. «Ох, не будь смешной», — приказала она себе, но, когда она открывала ему дверь, ей казалось, что стук ее сердца слышен на весь свет.
