Лиза Джексон - Блудная дочь
В кухонном окне маячил темный силуэт Лидии. Почему она не отходит от окна – приглядывает за непутевым садовником или украдкой следит за Шелби?
– И сколько он им отвалил?
– Понятия не имею. Я нашла только благодарственные письма от совета директоров и администратора. Отца не спрашивала – я его сегодня еще не видела.
Нейв разжал и снова сжал кулак.
– Значит, ты думаешь, он заплатил им за молчание?
– Вот именно, – кивнула Шелби.
– Черт! – Он нетерпеливо взъерошил пятерней волосы. – Но почему твой отец так старательно прятал от тебя дочь?
– Оберегал меня, – со вздохом ответила она. – Ему казалось, что я лечу в пропасть.
– А на самом деле?
Она взглянула в глаза человеку, которого когда-то любила со всей пылкостью первой любви. За которым, не раздумывая, готова была ринуться в ад.
– Кто знает? Возможно, он был прав. Я сама была еще ребенком, совсем не знала жизни. Но все равно – как он смел решать за меня мою судьбу?
– Не только твою. – В голосе Нейва звучало явное обвинение. – Еще и судьбу нашей дочери.
– Послушай, Нейв, – горячо заговорила она, – если ты думаешь, что я способна была причинить ей хоть какой-то вред...
– Например, оставить без отца.
Шелби отшатнулась, словно от пощечины.
– Ты, кажется, сам сказал, что теперь об этом вспоминать бессмысленно!
Для нее разговор был окончен: она повернулась и зашагала к машине. Нейв догнал ее, схватил за руку.
– Хорошо, прости. Напрасно я это сказал. Давай договоримся: теперь мы на равных. Больше никаких секретов: каждый рассказывает другому все, что знает. Полная откровенность. Идет?
– Договорились, – вынуждена была пообещать Шелби и мысленно скрестила пальцы.
«Полная откровенность, за одним исключением. Об изнасиловании ты никогда не узнаешь, Нейв».
– Вот и хорошо.
На миг они замерли, глядя друг другу в глаза. Горячие пальцы Нейва жгли ей руку, сердце отчаянно билось, и Шелби страстно хотелось куда-нибудь исчезнуть – хоть провалиться сквозь землю, только бы не видеть этих жарких серых глаз, не чувствовать аромата зелени и напоенной солнцем земли, смешанного с легким терпким запахом мужчины.
– Я... мне пора.
– Мне тоже, – кивнул Нейв, но он не двинулся с места. Где-то, за десять тысяч миль, щелкал ножницами садовник, и птицы перекликались в неизмеримой вышине над их головами, но Шелби ничего не слышала. На миг, равный вечности, она снова стала семнадцатилетней – юной мятежницей, наивной и бесстыдной в своей невинности. Как давно это было – словно тысячу жизней назад. Она сглотнула, и взгляд его опустился ниже, уперся в ее точеную шею.
– Береги себя, Шелби.
– Непременно.
– Если снова начнутся звонки или еще что-нибудь... Черт, может, мне все-таки поехать с тобой?
– Со мной все будет в порядке. А ты лучше займись своими делами. Держи связь с Левинсоном. Ищи доктора Причарта.
– Шелби...
Неужели он снова ее поцелует? Шелби потянула руку – и Нейв без сопротивления отпустил ее.
– Я серьезно, Шелби. Не рискуй.
«И ты еще беспокоишься о моей безопасности? – в смятении подумала она. – Да для меня на всем свете нет человека опаснее тебя, Невада Смит!»
– Я же сказала, буду осторожна. И ты береги себя, Нейв. И, не оборачиваясь, зашагала к машине. Не сказала «до свиданья» – одна мысль о следующей встрече с Нейвом страшила ее до головокружения. Не помахала на прощание рукой – боялась, что еще одного поединка взглядов не выдержит. Почти упав за руль «Кадиллака», она слушала, как взревел мотор и завизжали шины грузовичка, – и только когда шум его затих вдали, отважилась открыть глаза и взглянуть в зеркало заднего вида на свое отражение.
– Ну и идиотка же ты, Шелби Коул! – Щеки ее раскраснелись, глаза горели. – Полная, абсолютная, законченная идиотка!
Господи, неужели она готова снова в него влюбиться? Да ни за что на свете! Скорее замерзнет ад!
В последние дни Шепа Марсона преследовало неприятное чувство. Не тревога, не страх или, боже упаси, чувство вины – нет, просто было как-то не по себе. Когда же это началось? Кажется, в тот день, когда он остановил развалюху «Форд» Мэри Бет Луни, чтобы сделать внушение ее непутевому братцу. Или еще раньше?
Так или иначе, странное, смутное беспокойство преследовало его по пятам, будто дурной запах. Вот и сейчас, подъезжая к дому Эстеванов, Шеп морщился и крутил головой, словно пытался избавиться от вони.
Рабочий день закончился, но домой Шеп не спешил. Пегги Сью, когда он задерживается, рычит на него голодным волком, но что же делать? Придется ей подождать. Он здесь не в игрушки играет: к Вианке Эстеван у него дело – и дело серьезное.
Дом Эстеванов – маленькое чистенькое бунгало с черепичной крышей – выглядел милым и уютным. На иссохшей и растрескавшейся земле не росло ни травинки; однако в горшках у порога буйно цвели петуньи и бархатцы, а у ограды сочно розовела фуксия. Возле сарая Шеп заметил трехколесный детский велосипедик. Здоровенный пятнистый кот на подоконнике зевал всласть и чесал задней лапой за ухом; заметив Шепа, он мяукнул, соскочил с окна и метнулся за угол.
Поднявшись на крыльцо, Шеп услышал в доме шум воды и женский голос, распевающий какую-то испанскую песню. Дверь была открыта; сквозь прозрачную сетку, защищающую дом от мошкары, до него донесся аппетитный запах соуса чили и каких-то пряностей. В желудке заурчало; Шеп вытащил банку «Копенгагена» и, прежде чем постучать, как следует к ней приложился.
Пение оборвалось, утих шум воды. Шеп толкнул дверь и заглянул внутрь. В гостиной было пусто, в углу мерцал экран телевизора с приглушенным звуком.
А вот и Вианка – в блузке-безрукавке и шортах, волосы замотаны полотенцем, на голых смуглых плечах влажно блестят капельки воды.
– Добрый день.
Представлений не требовалось – в семействе Эстеван Шепа знали все, хоть и не скажешь, что знакомство это было для них приятным. Шеп приподнял шляпу.
– Проезжал мимо и решил заглянуть, узнать, как тут вы с матерью, – с извиняющейся улыбкой объяснил он и прибавил: – Это не официальный визит, вовсе нет – просто хочу поговорить по-дружески. Небось тяжело вам приходится теперь, когда Маккаллум вышел на свободу?
Черные глаза Вианки полыхнули гневом.
– Cabron!– словно выплюнула она.
Шеп спорить не стал. На его взгляд, «ублюдок» – это для Росса было еще слишком мягко сказано. Вместо того чтобы впустить его в дом, Вианка вышла на крыльцо, бесшумно прикрыла за собой дверь и указала помощнику шерифа на пару пластиковых стульев за столиком во дворе.
– Madreплохо себя чувствует, – коротко объяснила она.
