Юлия Шилова - Искусительница, или Капкан для ялтинского жениха
— Поговорить с тобой хочет.
— О чем?
— Не знаю, он мне не докладывал. Послушай, я пошел домой. Не хочу перед Виктором в таком виде появляться, а ты с ним немного пообщайся, и твой рабочий день будет окончен. Ключи от твоих апартаментов и от калитки у тебя. Не маленькая, дорогу знаешь. Сама дойдешь. Собак во дворе нет — не бойся, я их в будку загоню. Так что заходить на территорию дома можешь смело.
— А зачем я с этим. Виктором буду общаться-то?
— Он тебя уже давно ждет, а таких людей лучше не заставлять ждать, они этого не любят. Просто придешь, сядешь к нему за столик и выслушаешь его. Только не вздумай с ним консумацией заниматься — это не тот человек. Виктор в моем кафе все, что угодно, бесплатно получить может.
— Он что, на пожизненном бесплатном обеспечении?
Вот это ты правильно подметила. На бесплатном обеспечении — это точно, а вот насчет пожизненного — не знаю. Такие, как Виктор, долго не живут. У них жизнь короткая.
— Он что, «крыша» твоего кафе?
— А вот это тебя не касается, ты в эти дела лучше не лезь. Знаешь, как в этой жизни бывает? Меньше будешь знать — спокойнее будешь спать.
— А я и не лезу.
Тем временем я полностью смыла с лица всю косметику и, взглянув на себя в зеркало, с удивлением про себя отметила, что без косметики я тоже выгляжу довольно неплохо. Конечно, не так эффектно и ярко, но и в ненакрашенном лице тоже есть определенный шарм.
— Послушай, а если этот Виктор захочет продолжить общение со мной за пределами кафе?
— Ты имеешь в виду, что он захочет затащить тебя в постель? — рассмеялся Пётр.
— Ничего не вижу смешного, — обиженно произнесла я.
— Да зачем ты Виктору нужна? Ему тебя даже деть некуда! У него уже весь штат укомплектован: официальная жена и гражданская и несколько любовниц-супермоделей, победительниц разнообразных конкурсов красоты. Ему своих девок девать некуда. На кой черт ты ему сдалась?! Так что ты не переживай, в этом плане у него все нормально.
— Если у него все нормально, тогда с какой стати я с ним общаться должна?
Я же тебе сказал, что он мне не докладывает. Это деловой человек. Ему твое тело и даром не нужно.
— Можно подумать, мне его тело нужно, — раздраженно произнесла я.
— Вот и замечательно. Пообщаешься с важным человеком, и твой рабочий день окончен. Виктор тебе за общение с ним двести долларов даст.
— Сколько?
— Двести долларов, — повторил Пётр.
— Это шутка?
— Ты знаешь, мне сейчас не до шуток. Возьмешь двести долларов. Из них сто твои, а сто — мои. Деньги отдашь мне завтра утром. Мы с тобой в паре работаем, поэтому нужно делиться. Ты у меня молодец, сегодня была просто на высоте. Еще немного — долги отработаешь и получать на руки деньги начнешь.
Произнеся эти слова, Пётр, прикрывая руками свое изрядно побитое лицо, пошел домой, а я вернулась в зал и села за столик к Виктору. Народу в кафе уже было мало, и это говорило о том, что еще немного — и оно закроется. Люська убирала со столов и не обращала на нас с Виктором никакого внимания. Видимо, она хорошо знала Виктора и понимала, что на деньги его лучше не разводить, так как это слишком чревато последствиями.
— Заждался я тебя, Настя. — Виктор посмотрел на часы и зевнул.
— Приношу извинения. Просто там, на выходе, небольшие проблемы возникли…
— Петька, что ли, подрался?
— Нуда…
— Весело тут у вас, не соскучишься. Я смотрю, жизнь прямо ключом бьет. Пётр вообще по жизни хулиган. Озорной мужик!
— Озорной, — не могла не согласиться я.
— Скажи, а тебе такая жизнь нравится?
— Какая?
— Та, которой ты живешь в Ялте?
Я почувствовала, что Виктор сейчас начнет мне читать нравоучения, и заметно напряглась.
— Что-то не так?
— Да нет. Ты только мне морали не читай. Я живу такой жизнью потому, что у меня нет другого выхода. Ничего, что я с тобой на «ты»?
— Это лучше, чем на «вы». Я должен чувствовать себя молодым. Мне это даже приятно.
— Да ты и так молодой.
— В душе, — усмехнулся Виктор. — Годы берут свое. Настя, у меня к тебе разговор. — Виктор стал настолько серьезен, что я почувствовала какую-то неловкость, перемешанную со страхом, и ощутила, как по моей спине пробежали мурашки.
— Я внимательно слушаю. Можно взять сигарету?
Виктор протянул мне сигарету и, достав зажигалку, дал прикурить.
— Не здесь.
— Что?
Я говорю, разговор должен состояться не здесь. Петя сказал тебе, что за разговор со мной ты получишь двести долларов?
— Сказал. Сто я должна утром отдать ему, а сто — оставить себе.
— Ну Петя, ну гад ползучий, — злобно усмехнулся мужчина, — у девушки последнее отнимает.
— Но он сказал, что мы работаем в паре, — попыталась оправдать я Петра и уже тысячу раз пожалела о том, что проболталась.
— С меня решил навариться. Не ожидал я, что Петя такая гнида. Да как он посмел с меня деньги брать?!
— Это он ни с тебя, а с меня берет. Он же мой начальник, а я его подчиненная.
— Вот гнида! Да, ошибаемся мы в людях, а я был о Петьке лучшего мнения.
— Ой, лучше бы я этого не говорила. Давай забудем?
— Забыть? Детка, я должен знать, как ко мне относятся люди, с которыми я поддерживаю определенные отношения.
— Хорошо относятся, — принялась выгораживать я Петра.
— С чего бы это?
— Пётр сказал, что ты очень большой и уважаемый человек.
— Так и сказал? — ехидно спросил меня Виктор.
— Так и сказал.
— Да мне по барабану, что он про меня говорит. Важны только те поступки, которые он делает.
— Получается, что теперь я подвела Петра, а мне ведь с ним еще и дальше работать.
— А может, и в самом деле это лучше забыть?!
— Конечно!
— Хорошо. Тогда поехали на разговор.
Виктор довольно резко встал со своего места, и к нему тут же подошло двое охранников. Я сидела не шелохнувшись, как вкопанная, и не могла поднять задницу со стула. Мне показалось, что мои ноги реально приросли к полу. Мне было слишком страшно… Люська убирала со столов грязную посуду и украдкой кидала в мою сторону испуганные и даже какие-то сочувствующие взгляды. Никита вытирал в баре бокалы и, как только мы бегло встретились с ним глазами, резким и отрицательным покачиванием головы показал мне, чтобы я не вздумала никуда ехать. После этого он тут же залился алой краской и принялся дальше натирать свои бокалы.
Виктор обернулся и недовольно спросил:
— Что сидишь, поехали?
— Я сигарету докурю, — жалобно произнесла я, словно это была последняя сигарета в моей жизни.
