Лорен Хендерсон - Игры в любовь
Глава восемнадцатая
— Мик Глинн? — устало переспросил медбрат в неопрятной робе, пробегая глазами список на столе.
— Гуинн, — вскочила со стула Джуди. — Гуинн. Вот он. Боже, два часа ждем, а они даже фамилию не удосужились узнать, — пробормотала она на ухо Салли.
— За мной, пожалуйста, — поманил медбрат, явно не желая делать лишнего шага сверх положенного.
Ругнувшись про себя, Джуди помогла Мику встать на ноги. Кэти, дремавшая на плече у Таши, проснулась, услышав фамилию Мика, и тоже вскочила, полусонная.
— Который час? — Она посмотрела на свои часы. — О, почти час ночи! Сколько мы прождали?
— Нет, в голове не укладывается! Вы моментально приняли мерзавца, который ударил Мика, а нам пришлось ждать целых два часа, пока вы соизволите осмотреть потерпевшего! — накинулась Джуди на регистраторшу.
— Я вам уже объясняла, — ледяным голосом отчеканила та, — мы принимаем людей в порядке серьезности их травм.
— Но его же бутылкой ударили! — воскликнула Джуди. — Посмотрите, у него вся голова в крови!
Все было как об стенку горох: они с регистраторшей уже не в первый раз на бис исполняли эту репризу. И все же эта небольшая стычка немного успокоила Джуди. Шок после драки в баре сказался на всех по-разному. Приехав вслед за Миком в больницу, Кэти и Салли обмякли, из них словно выпустили весь воздух. А Джуди, напротив, ярость придала новых сил. И через два часа она чувствовала себя так, будто в ее вены закачали ведро адреналина.
— Его ударили по лицу и разбили о голову бутылку! — воинственно сообщила она медбрату.
— Какую бутылку? — спросил медбрат, нагибая голову Мика и стараясь получше рассмотреть рану, вокруг которой запеклась кровь.
— Пивную.
— Это хорошо. — Медбрат осторожно пощупал кожу вокруг раны.
— Без перчаток?! — ужаснулась Джуди.
— Хорошо? — возмутилась Кэти.
Она стояла рядом с Миком, стараясь, однако, его не касаться.
— От пивных бутылок травмы менее опасные, — лаконично объяснил медбрат. — Сознание терял?
— Не знаю, — ответила Кэти. — Он странный был.
— Мик, так больно? — спросил медбрат, трогая нос Мика.
Тот медленно повел головой:
— Нет.
— Синяки останутся, но нос цел. Рана на голове поверхностная. Главная опасность — сотрясение мозга. Сознание ты терял?
— Как-то не очень помню, — пробормотал Мик. — Голова сильно кружилась.
Он потрогал макушку и поморщился, коснувшись пальцами разреза на коже.
— Не трогай! — велел медбрат и оттянул Мику веко. — М-да…
— Что? — переполошилась Кэти.
— Сначала наложим швы, потом обследуем на сотрясение мозга.
— Что это значит? А если сотрясение?
Мик кисло улыбнулся:
— Не волнуйся, Кэти. Мозги целы.
— Увы, — буркнула себе под нос Джуди.
— Если сотрясение, оставим его в больнице на ночь, — сказал медбрат. — На всякий случай. И никакой паники. Это обычные меры предосторожности. Все с ним будет в порядке. — И он широко зевнул. — Ну давайте, что ли, подштопаем. И попытаемся найти врача вместо меня.
— Надолго это? — спросила Джуди.
— Могу соврать, — ухмыльнулся медбрат, — но не буду. У нас сейчас завал. Вряд ли быстро.
— Кэти, тебе сейчас лучше уехать, переночуешь у меня, — твердо сказала Таша.
Она тоже выглядела усталой. Свидетельские показания; поездка в травматологию; долгое бдение под флуоресцентными лампами на раздолбанных пластиковых стульях, отлитых под задницы, которые просто не встречаются в природе, — после таких ночных развлечений люди не ходят летящей походкой. Однако круглое лицо Таши излучало уверенность, а взгляды, которые она бросала на Мика, жгли так, что любой, у кого слой эмоционального тефлона был потоньше, чем у Мика, давно бы уже сгорел дотла.
— Таша, — сонно пробормотала Кэти, — у тебя же только одна кровать.
— Вместе ляжем. Или я на полу. Устроимся как-нибудь. Но ты едешь со мной.
— А к нам ты не хочешь? — неуверенно предложила Кэти. — У нас есть вторая кровать.
— Нет, — процедила Таша сквозь зубы. — Туда ты сегодня не поедешь. Пошли!
Она походила на расплывшегося ангела мщения, ради разнообразия облачившегося в тесную футболку и мешковатые джинсы. Но силы воли у этого ангела с косичками вполне хватило, чтобы подчинить Кэти.
— Ладно. Я и правда ужасно устала. — Кэти зевнула. — Мик…
Она посмотрела на него и, кажется, впервые осознала всю чудовищность произошедшего. Тревога за Мика и стресс от пережитой драки на время затмили суть случившегося: неверность Мика. Но после того как спокойствие медбрата нагляднее всяких слов продемонстрировало неопасность травмы Мика, до Кэти наконец дошло, что ее благоверный изменял ей с сербкой, которой нет еще и двадцати. Лицо Кэти сморщилось, точно скомканная салфетка, нежные, еще совсем по-детски округлые щеки внезапно точно съежились и обвисли, губы скривились, а воспаленные глаза наполнились слезами. Кэти сделала движение, словно желая поцеловать Мика на прощанье, но остановилась и замерла в неудобной позе, слишком усталая и измученная, не в силах решить, чего же она хочет — остаться с ним или уйти.
Решение приняла Таша. Она положила пухлую руку на хрупкие плечи Кэти и буквально потащила ее к выходу, даже не оглянувшись на оставшихся. Наклонив голову, она что-то ласково шептала подруге.
Зрелище было душераздирающее. Они напоминали двух подростков, раздавленных взрослой жизнью. Глядя на них, Джуди со стыдом осознала, что разрывается между жалостью к Кэти и почти животной радостью, что весь этот ужас случился не с нею. Вот он, самый страшный из женских кошмаров: беременная, с неверным мужчиной. Какая-то часть нашей души всегда утешается чужим несчастьем, и Джуди поймала себя на том, что неожиданно взбодрилась: ей-то самой, по крайней мере, не придется наблюдать за муками, которые предстоят Кэти. А бедной Таше не позавидуешь.
Медбрат помог Мику подняться. Тот послушно поплелся за ним, даже не обернувшись на Салли и Джуди.
— Надо дождаться и узнать, что они скажут, — произнесла Салли. — Вы нам сообщите, если сотрясение мозга? — крикнула она медбрату.
Тот оглянулся:
— Угу. Только придется малость подождать. Сначала надо швы наложить.
Они скрылись в грязном коридоре.
«Господи, — думала Джуди, глядя им вслед, — что творится с нашим здравоохранением?! Полы немытые, персонал спит урывками, а автомат с кофе, судя по всему, не работает уже лет десять». Агрегат на стене висел криво — очевидно, один из страждущих, раздосадованный тем, что ему отказали даже в эрзаце капуччино, выместил на нем свой социальный протест. Металл вокруг кнопки возврата бы покорежен — должно быть, кто-то столь яростно давил на нее, что вывихнул палец, а потом ждал часа три, пока ему окажут первую помощь.
