Клэр Бреттонс - С вечера до полудня
— Хильда сказала, с вами не будет связано никаких неприятностей, но… — Зита опустила веки. — Зачем вы спрашиваете? Вы друг ему или враг?
— Ни то ни другое. Объективная третья сторона. — Габриела выудила из кошелька пятьдесят долларов. Любое движение отдавалось сильнейшей болью в руках — от запястий до плеч. Вообще-то деньги предназначались на квартплату за следующий месяц, но отчаянные ситуации требуют отчаянных мер. А Лейси находится как раз в такой ситуации. И Зита Хармон, обреченная страдать от жары, тоже. И сама Габриела, совершившая роковую ошибку на прошлое Рождество, отчаянно боялась повторить эту ошибку на нынешнее. — Мне нужно кое-что разузнать про него. — Купюра легла на стол. — Когда вы закончите смену, мы сможем поговорить?
— Конечно. — Зита Хармон не спускала глаз с купюры. — Но мне не нужны ваши деньги.
Какой-то мужчина, пробиравшийся между столиками, толкнул Зиту в плечо, так что она чуть не упала на стол.
— Кофе и яблочный пирог, — повторила она, стараясь обрести равновесие. — Сейчас вернусь.
В ожидании Габриела принялась разглядывать входящих и выходящих посетителей кафе. Мальчик с большой корзиной переходил от столика к столику, методично убирая в корзину грязную посуду и использованные салфетки. По-хорошему, ему бы следовало сейчас находиться в школе. Кто-то со звоном уронил стакан, по кафельному полу разлетелись осколки.
— Ваш заказ. — Зита Хармон поставила перед Габриелой чашку и тарелочку с пирогом, а сама опустилась на стул напротив нее. — Что вы хотите услышать?
— Ну, сначала — насколько хорошо вы знаете Люка Берроуза.
Зита улыбнулась.
— Тут каждый знает про него и его жену куда больше, чем хотелось бы.
По спине Габриелы пробежали какие-то странные обжигающие мурашки.
— Почему?
Подавшись вперед, Зита понизила голос.
— Ну-ка, прикинем. Сегодня вторник, значит, это случилось в воскресенье. Люк зашел сюда на ланч. Обычно он забегает раза два в неделю.
— Один?
— По большей части. Но иногда захаживает и его рыжеволосая богачка. Хотя они приходят поодиночке.
— Вы знаете, как ее зовут?
— Нет, он всегда называет ее птичкой.
В офисе Берроуз назвал птичкой Лилиан, вспомнила Габриела. Или это его излюбленное обращение?
— С ней когда-нибудь была маленькая девочка?
— Нет, ни разу.
— Ну ладно, так что же случилось в воскресенье?
— Видите ли, нам с самого начала показалось странным, что он пришел в выходной. Выглядел он как-то неладно: то ли хандрил, то ли боялся чего-то — не поймешь. Тут появляется его жена, Кристина. — Зита Хармон сделала большие глаза. — Она была зла, как невеста перед свадьбой, которую пьяный кучер свалил в канаву. Правда-правда, а уж ругалась она, как последний ковбой! Не успели мы и глазом моргнуть, она уже вопила и швыряла в него посудой. Бесновалась, как припадочная. Вопила что-то чудное — он, дескать, втянул ее брата в темное дело.
Габриела так и застыла.
— А вы не поняли, о чем это она?
— Похоже, чушь всякая, гроша ломаного не стоит. Но она заявила ему, что если он не прекратит безобразие, то она сама это сделает. Что он сгниет в тюрьме за свои пять миллионов. — Зита хихикнула. — Представляете? В жизни ему не раздобыть пяти миллионов.
— Откуда вы знаете?
— Потому что он задолжал Джиллу за два месяца.
— Джиллу?
— Хозяину кафе.
— Понимаю. — Габриела легонько постучала по пятидесятидолларовой бумажке. — А с тех пор вы видели Берроуза или Кристину?
— Нет. И в офисе он тоже не появляется.
— О! Откуда, интересно, вы это знаете?
— Джилл сказал мне, Джилл Стингер, мой босс.
Габриела с неподдельным изумлением вскинула голову.
— Джилл Стингер — владелец этого ресторана?
Зита кивнула, удивившись в свою очередь.
— Так вы его знаете?
— Нет, но слышала, будто он очень достойный человек.
— Так и есть. — Щеки Зиты Хармон порозовели. — Знаете, его жена находится в клинике для душевнобольных.
Габриела вмиг поняла причину несколько фамильярного тона официантки в разговоре про босса: она была любовницей Джилла Стингера.
— И давно она там?
— Двенадцать лет. — Пригорюнившись, Зита Хармон подперла щеку рукой. — Ей оттуда в жизни не выйти, но Джилл никогда не разведется с ней. Он, знаете ли, католик.
Габриела знала, что Джилл связан с мафией, но не знала, что он в придачу еще и католик. Но почему же тогда он не купит своей подруге новый кондиционер?
— Спасибо за помощь.
— Я бы не взяла это, но у меня сломался кондиционер. — Зита запихнула доллары в карман. — Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал о нашем разговоре.
Ах, значит, гордость. Она не позволяет Джиллу Стингеру помогать ей деньгами.
— Да-да, понимаю.
Проследив взглядом, как официантка выходит в парадную дверь, Габриела отвернулась к окну. К кофе и пирогу она даже не притронулась — так сильно болели руки. Вспомнив, как Гордон кормил ее, она жадно покосилась на пирог. Гордон должен быть здесь с минуты на минуту. Почему-то от этой мысли ей сразу стало лучше. Прими это наконец, сказала она себе. В Гордоне Сазерленде есть что-то необычное, особенное.
А Люк Берроуз — сплошная загадка. Он затеял какое-то темное дело. Втянул туда Лоренса. А сестра Лоренса, Кристина Берроуз, узнав об этом, начала страшно переживать. И эта Лилиан, кем бы она ни была, тоже переживает, чуть в обморок не падает.
Габриела принялась растирать запястья, но вдруг замерла, окончательно уверившись в пришедшем ей в голову предположении. Если бы у нее было еще пятьдесят долларов, она бы поставила их на то, что рыжеволосой богачкой, подругой Берроуза, была именно Лилиан. Она тоже участвовала в этом темном деле — похищении Лейси. К несчастью, Габриела готова была поставить не меньшую сумму и на то, что из разговора с Кристиной толку не выйдет. Та, конечно, ни за что не согласится отправить мужа и брата за решетку.
Так что же делать? Она могла бы, конечно, попытаться расспросить Стингера про Лилиан. Но он не станет откровенничать. Да плюс его связь с мафией. А ведь дело-то касается пяти миллионов, такой суммой шутить не станут. Нет, это слишком опасно — Лейси непременно убьют. Чтобы подтвердить свои подозрения, оставалось только одно — разговорить Кристину. Весь вопрос — как?
За стеклянной дверью кафе замаячил Гордон. Высмотрев Габриелу, он вошел и направился к ее столику. Все женщины провожали его взглядами. Настроение у нее поднялось, она заулыбалась. Гордон — есть Гордон.
Он уселся в «шевроле» рядом с ней.
— Итак, Белоснежка, Берроуз только что мне звонил. Я сказал ему, что прежде, чем решить, кого мы все-таки наймем для нашей сделки, мы хотим встретиться с женами — и его, и Паркинсона.
