Мэри Симмонс - Луч надежды
Это было бы ужасно, не вложи Фелиция в сказанное столько юмора, что в результате как-то сразу исчезло все напряжение. Все рассмеялись и прошли в дом. Дэвид шел последним. Андреа повернулась к нему.
— Мне нужно с тобой поговорить, — прошептала она, — и чем раньше, тем лучше.
— Мне не нужны никакие объяснения, — коротко бросил он.
— Я и не собираюсь извиняться. Я хочу уехать, — сказала Андреа. — И сегодня.
— Но это невозможно! Послушай, давай встретимся после обеда у конюшен. Я кое-что покажу тебе.
— Вы что, все еще продолжаете спорить? — спросила Сара.
Они поспешили в дом. Андреа сразу же отправилась в свою комнату. «Мне нужно уезжать отсюда, — убеждала она себя. — Оставаться здесь будет для меня настоящей мукой». Она скажет сегодня об этом Дэвиду. Ну, а с Фелицией он пусть поступает, как ему заблагорассудится. Ей нужно показать ему, что он для нее ничего не значит. Абсолютно ничего. Ноль. Но на глазах у нее стояли слезы.
Однако через очень короткое время все эти раздумья были забыты, поскольку перед самым обедом миссис Коллинз нашла Вельму, лежащую у основания подвальной лестницы со сломанной шеей.
О чем еще можно было думать после такой трагедии?
Глава 14
Весь столь добротно устроенный мир, спокойный распорядок дня на ферме, простота сельской жизни — все разваливалось у нее на глазах как комок пересохшей глины.
Фелиция была безутешна. Она лежала, прижавшись к бабушке, на уголке софы, непроизвольно подогнув ноги. Мистер Гордон сидел в большом кресле с закрытой по бокам спинкой. Его обычно румяное здоровое лицо на сей раз было серым. Сара вцепилась в руку Джорджа. Теперь молчала даже она. Миссис Гордон поглаживала головку Фелиции и следила взглядом за Дэвидом, который метался по комнате как пантера. Миссис и мистер Коллинз стояли у двери.
Миссис Коллинз плакала и, всхлипывая, все время повторяла:
— Бедная Бельма! Как же это страшно, просто ужасно!
Саре это начинало действовать на нервы.
— Ради Бога, Дэвид, сядь же ты наконец! — не выдержала она, — И вы, миссис Коллинз, прекратите причитать, прошу вас.
Миссис Коллинз зримо сжалась.
— Простите, пожалуйста, — буркнула Сара, заметив это.
В первый раз с тех пор, как Андреа приехала на ферму, гостиная была заперта.
— По всей видимости, она оступилась на ступеньке, — нервно произнесла миссис Гордон; она повторяла это, по крайней мере, в четвертый или в пятый раз, и теперь взмолилась:
— Ну перестань же ты метаться, Дэвид! Андреа слышала, как разговаривали друг с другом люди шерифа, коронер и еще кто-то.
— Не оступалась она ни на какой ступеньке, — решительно возразил Дэвид, — ее толкнули, или поставили что-то на пути, обо что она и споткнулась.
— Дэвид! — простонала его мать. — Но ведь ни один человек не мог пожелать зла Вельме.
— Так-то уж и ни один? — и Дэвид оглядел всех в комнате по очереди.
Сара уселась в своем кресле еще глубже, как если бы хотела спрятаться в нем.
— Ну что? Вы так и хотите оставаться в своем маленьком надежном мирке? Неужели вам недостаточно всех этих несчастных случаев, смертей и непонятных происшествий?
Он страшно побледнел от гнева.
— Прекрати! — потребовал мистер Гордон.
— Ну нет! Вам этого мало, чтобы задуматься. Да посмотрите только на Фелицию — она же до смерти боится находиться в этом доме. Да и бедного Джастина вы удерживаете тут лишь ради того, чтобы иметь удобную отговорку для всяческих происшествий.
«Он говорит с ними слишком жестоко, — с опаской подумала Андреа, — это они не проглотят молча».
— Тебе хорошо известно, почему мы не отсылаем Джастина, — устало произнес мистер Гордон.
— Я хочу кое-что сказать тебе, папа, — возразил Дэвид. — Я не думаю, что Джастин как-то связан со всем этим. Да и я — хочу довести раз и навсегда до твоего сведения — я тоже не имею с этим ничего общего. — Он помолчал некоторое время и затем продолжил с горечью, которая, казалось, потрясла его мать. — Как же тебе наверное тяжело жить, папа. Ты потерял сына, которому подарил всю свою любовь и все свое доверие. Второй сын оказался душевнобольным, а третьего ты не любишь и даже не доверяешь ему. Ну что за ирония судьбы, тебе пришлось потерять именно того сына, который значил для тебя особенно много.
Мистер Гордон не смотрел на Дэвида.
— Ты можешь возразить мне что-нибудь, отец?
Печальный голос Дэвида разрывал Андреа сердце.
— Ну, а ты, ты сделал хоть что-нибудь для того, чтобы я мог тебе доверять? — угрюмо спросил мистер Гордон. — Мог ли я когда-нибудь рассчитывать на тебя?
— Всегда, — ответил Дэвид. — Но ты никогда не хотел этого.
— Ну, пожалуйста! — взмолилась миссис Гордон, и слезы текли у нее по щекам, — прошу вас, не говорите друг другу эти жестокие слова. Дэвид, ты же не думаешь так на самом деле? И ты ведь тоже так не считаешь, Дуглас?
— Это бесполезно, Кэрри. Дэвид использует каждую тяжелую ситуацию для того, чтобы еще усложнить и ухудшить ее.
— Единственно, чего я добиваюсь, так это чтобы вы смотрели правде в глаза, — заверил Дэвид, — во всей нашей семье я единственный, кто находит в себе смелость сказать тебе правду, папа. Ты посмотри на Фелицию. Ведь она тоже боится сказать тебе правду.
«О-о, только не сейчас и не таким вот образом! — молча молилась Андреа. — Не нужно! Не сейчас!» Но Дэвид не слышал ее молчаливых призывов.
— Она боится признаться тебе, что может ходить! Она боится остаться одна у себя, так как и в ее комнату также приходят привидения.
Все молчали, пораженные услышанным. Лишь Фелиция казалась абсолютно спокойной. Она тут единственная, кто верит ему, подумалось Андреа.
— Но это же сумасшествие! — наконец прервала молчание Сара. — Скажи же что-нибудь, Фелиция, — обратилась она к своей племяннице.
— Покажи же, как ты ходишь, Фелиция! — приказал Дэвид. — Теперь наконец-то пришло время для этого.
Свесив ноги с софы, Фелиция замерла на некоторое время, а затем бросилась бегом к Дэвиду.
— Вот видишь! — воскликнула она. — Я все-таки это сделала. Теперь ты можешь им сказать, чтобы они меня отпустили отсюда.
Рыдая, она бросилась к нему на шею. Лицо миссис Гордон стало смертельно бледным. Все молчали и недоверчиво смотрели на Фелицию. На их лицах одновременно читались счастье и стыд.
— И как давно?..
— Более двух лет, — ответила Андреа.
— Так вы тоже это знали? — с упреком спросила миссис Гордон.
— Не с первого дня. Всего лишь около месяца.
— А почему вы не сказали нам этого? — спросила Сара. — Неужели Дэвид своими любовными трюками…
