Дафна дю Морье - Трактир «Ямайка»
— О, я уверена, муж будет в восторге. Конечно, этот пони — совсем не тот, что у нас украли. Красавчик был чистопородный и стоил кучу денег. Но этот малыш достаточно красив и доставит детям удовольствие. Идемте, Джеймс! Уже совсем стемнело, и я промерзла до мозга костей.
И леди направилась к карете, которая ждала на площади. Рослый лакей кинулся открывать дверцу.
— Я только что купила пони для мастера Роберта и мастера Генри, — сказала она. — Найдите, пожалуйста, Ричардса и велите ему ехать на этом пони домой. Я хочу сделать сквайру сюрприз. — Она вошла в карету, втянув за собой пышные юбки, а спутник с лорнетом последовал за ней.
Джем торопливо оглянулся и тронул за плечо парня, стоявшего за ним.
— Эй, — сказал он, — хочешь заработать пять шиллингов?
Парень кивнул, разинув рот от удивления.
— Тогда держи этого пони, и когда за ним придет грум, отдай его вместо меня, ладно? Мне только что сказали, что моя жена родила двойню и ее жизнь в опасности. Я не могу терять ни минуты. Вот, возьми уздечку. Желаю тебе веселого Рождества!
И Джем тут же скрылся, торопливо шагая через площадь, глубоко засунув руки в карманы брюк. Мэри последовала за ним шагах в десяти — на всякий случай. Она густо покраснела и смотрела в землю. Внутри у нее все клокотало от смеха, и она прикрыла рот шалью. Когда девушка добралась до противоположной стороны площади, скрывшись подальше от людских глаз и от кареты, она была в полном изнеможении и прижимала ладонь к груди, пытаясь отдышаться. Джем поджидал ее с серьезным видом.
— Джем Мерлин, вас следует повесить, — сказала Мэри, придя в себя. — Стоять вот так на базарной площади и продавать краденого пони самой миссис Бассат! Да у вас наглости, как у самого дьявола, у меня волосы на голове поседели, пока я за вами наблюдала.
Джем рассмеялся, запрокинув голову, и Мэри не устояла. Их смех разносился по улице, пока люди не стали оборачиваться. Прохожие тоже заражались этим смехом, и улыбались, и начинали хохотать; казалось, весь Лонстон трясется от смеха, потому что взрывы веселья один за другим разносились по улице, смешиваясь с шумом и суетой ярмарки. Кругом были шум, крики, и откуда-то слышалась песня. Факелы и фонари отбрасывали странный свет на лица людей; в сумерках раздавался гомон голосов, и воздух дрожал от возбуждения.
Джем схватил Мэри за руку и стиснул пальцы.
— Теперь вы рады, что вы здесь, правда?
— Да, — сказала она беззаботно. Ей было все равно.
Они окунулись в самую гущу ярмарки, и их окружили всё тепло и все соблазны людской толчеи. Джем купил Мэри малиновую шаль и золотые колечки в уши. Они сосали апельсины под полосатым навесом, и морщинистая цыганка предсказала им судьбу.
— Берегись смуглого незнакомца, — сказала она Мэри. Они переглянулись и опять рассмеялись. — У тебя на ладони кровь, юноша, — объявила цыганка ему. — Однажды ты убьешь человека.
— Что я говорил вам сегодня утром в двуколке? — сказал Джем. — Я пока еще невиновен. Теперь вы верите?
Но Мэри покачала головой в ответ: как бы не так. Капельки дождя брызгали в лицо, но им было все равно. Налетел порывистый ветер, и навесы заколыхались, захлопали, во все стороны полетели бумага, ленты, шелковые нитки. Огромная полосатая палатка задрожала и осела, яблоки и апельсины покатились в канаву. Пламя факелов развевалось на ветру, полил дождь. Люди разбегались кто куда в поисках укрытия, смеясь и окликая друг друга; дождь стекал с них ручьями.
Джем втащил Мэри под дверной навес, обхватив за плечи, и повернул к себе ее лицо, и обнял, и поцеловал ее.
— Берегись смуглого незнакомца, — сказал он и засмеялся, и снова поцеловал ее.
Дождь принёс ночные облака, и мгновенно стало темным-темно. Ветер задул факелы, фонари светили тусклым желтым светом, и все яркие краски ярмарки пропали. Площадь быстро опустела; покинутые полосатые навесы и палатки зияли пустотой. Мелкий дождь порывами залетал в открытую дверь, и Джем стоял спиной к непогоде, заслоняя Мэри. Он развязал ее платок и играл с ее волосами. Девушка чувствовала, кончики его пальцев на своей шее, чувствовала, как они спускаются к ее плечам. Она подняла руки и оттолкнула их.
— Достаточно я сегодня валяла дурака, Джем Мерлин, — сказала она. — Пора подумать о возвращении. Отпустите меня.
— Но вы же не захотите ехать в такой ветер в открытой двуколке, — ответил он. — Ветер сегодня с берега, и наверху нас просто сдует с дороги. Придется нам провести эту ночь вместе в Лонстоне.
— Еще чего не хватало. Идите и приведите пони, Джем, пока ливень приутих. Я подожду вас здесь.
— Не будьте пуританкой, Мэри. На Бодминской дороге вы промокнете насквозь. Вы что, не можете притвориться, что влюблены в меня? Притворитесь и останьтесь со мной.
— Вы говорите со мною так, потому что я — буфетчица из трактира «Ямайка»?
— К черту трактир «Ямайка»! Мне нравится смотреть на вас и чувствовать вас рядом, а этого достаточно для любого мужчины. Этого должно быть достаточно и для женщины.
— Осмелюсь сказать, что так оно и есть — для некоторых. Но, к сожалению, я сделана иначе.
— Значит, там, на реке Хелфорд, женщин делают иначе, чем в других местах? Останьтесь со мной сегодня ночью, Мэри, и мы это проверим. К утру вы будете как все остальные, готов поклясться.
— Нисколько не сомневаюсь. Вот почему я, пожалуй, лучше рискну промокнуть в двуколке.
— Господи, вы тверды, как кремень, Мэри Йеллан. Вы об этом пожалеете, когда снова останетесь одна.
— Лучше пожалеть сразу, чем потом.
— А если я поцелую вас еще раз, вы не передумаете?
— Не передумаю.
— Неудивительно, что мой брат на целую неделю заболел и запил, имея вас у себя в доме. Вы пели ему псалмы?
— Вы сегодня удивительно догадливы.
— В жизни не видел такой упрямой женщины. Я куплю вам обручальное кольцо, если это позволит вам почувствовать себя респектабельной. Нечасто у меня в кармане бывает достаточно денег для того, чтобы сделать предложение.
— И сколько всего у вас жен?
— Шесть или семь, по всему Корнуоллу. Те, что по ту сторону Тамара, не в счет.
— В самый раз для одного человека. На вашем месте я не торопилась бы обзаводиться восьмой.
— А вы остры на язык! В этой своей шали, с горящими глазами, вы похожи на обезьянку. Ладно, я приведу двуколку и отвезу вас домой к тетке, но сперва я вас поцелую, хотите вы того или нет.
И Джем взял в ладони ее лицо.
— Раз — на горе, два — на радость, — сказал он. — Остальные получите, когда будете настроены посговорчивей. Сегодня песенку допеть не удастся. Стойте здесь; я быстро.
