Галина Зарудная - Яд иллюзий
Затем он сделал два стремительных прыжка и нырнул в кристально-чистые объятия озера.
Я пыталась высмотреть его голову на поверхности воды, но он почему-то долго не появлялся. На какой-то момент меня охватило волнение – вода почти не колебалась, лишь в том месте, где он нырнул, словно в ней не происходило никаких движений.
Я в испуге бросилась к краю озера, и потеряв на секунду бдительность, соскользнула в воду по самые щиколотки. От внезапного холода быстро отпрянула назад и упала на спину, выронив свое драгоценное яблоко; оно ритмично запрыгало в воде и стало удаляться вслед за Кириллом. В ту же секунду парень вынырнул на противоположной стороне озера и махнул мне рукой.
Сняв обувь и подкачав повыше джинсы, я все же попробовала выловить свой драгоценный трофей. Но каждый раз, когда я доставала его веткой, яблоко выскальживало и удалялось еще больше.
Кирилл возвращался, быстро и ловко разрезая воду, будто профессиональный пловец. Я уже практически достала свое желанное сокровище, когда вдруг увидела рыбешку размером с ладонь, которая игриво вынырнула на поверхность и деловито клюнула яблоко, толи желая откусить от него приличный кусок, толи стараясь доказать, что может не хуже дрессированного дельфина выкидывать разные фокусы… И в тот же миг я потеряла равновесие, забыв, что стою на самом краю, на цыпочках, натянутая, как струнка. Не успела и подумать об этом, как уже барахталась в холодной воде, визжа не своим голосом, изо всех сил гребя руками, чувствуя, что озеро стискивает меня, держит железной хваткой, не выпускает. В голову ударила кровь, я продолжала кричать и тогда, когда подоспел Кирилл, истерически хваталась за его грудь и шею, будто планировала утопить.
Но после всех этих конвульсивных движений, поняла, что ногами без проблем прощупывается мягкое дно озера. Отпустила Кирилла и стала быстро выбираться. А яблоко тем временем насмешливо покачивалось между нами, как будто нарочно затеяло всю эту шутку. Я схватила его, пока оно снова не уплыло, и поддерживаемая Кириллом, вскарабкалась на сушу.
Холодная одежда противно липла к телу, но упав на траву, дрожа и чуть не выбивая ритмы зубами, я громко, от души расхохоталась.
И далось мне это яблоко, будь оно не ладно!
Кирилл упал рядом и тоже начал смеяться. Мы валялись на земле и хохотали до полного изнеможения. Господи, думала я, что же мы за люди такие? Сутки назад оба умирали от страшной душевной боли, а теперь, как ни в чем не бывало, качаемся в приступе смеха, как обпившиеся подростки на пикнике.
Не даром же утверждают доктора наук: психика человеческая – вещь непостижимая!
* * *Но всякая радость недолговечна, как и всякому веселью приходит конец, в особенности - спонтанному и служащему разрядкой для натянутых нервов.
И тем более при определенных обстоятельствах…
Поддавшись минутному порыву, когда мы находились вплотную друг к другу, Кирилл внезапно посерьезнел и взгляд его сделался туманным. Он медленно нагнулся и поцеловал меня…
Его губы обдали меня жаром, но тело схолодело так, будто я снова упала в озеро. Я задрожала сильнее прежнего.
Частью своего шокированного мозга я понимала, что повлияло на его поступок. Вся эта ситуация, само место всколыхнули в его душе недвузначные ассоциации.
Но это всего лишь порыв!
Кирилл вскочил на ноги и начал быстро одеваться.
Я тоже поднялась, обтрепалась и что есть силы запустила яблоко подальше в озеро.
– В доме есть камин, – пробормотал Кирилл, не глядя в мою сторону. – Тебе необходимо обсохнуть…
Глава 26
Изнутри дом оказался достаточно вместительным и очень уютным.
Просторная гостиная действительно имела небольшой камин. Мебель уже давно не новая, но в замечательном состоянии.
Кирилл позаимствовал мне одну из своих рубашек, как ни странно – белую.
Я переоделась и развесила свою одежду на камине, который, благодаря стараниям молодого человека, уже потрескивал мягким светлым огоньком.
Поджав под себя ноги, я присела напротив и поочередно наблюдала то за языками разгорающегося пламени, то за тем, как парень нервно планирует по дому. Он то хлопал в гостиной холодильником (для которого в кухне не нашлось места), то что-то сыпалось на него из буфета и тогда я слышала, как Кирилл неразборчиво высказывал себе под нос короткие замечания.
При этом он всячески избегал встречаться со мной взглядом.
На кухне вскоре засвистел чайник и до меня донесся божественный аромат кофе. Через минуту в гостиной появился Кирилл с подносом, на котором стояло две небольшие чашки, поставил его передо мной на столик и, пройдя к серванту, наконец, заговорил:
– Рекомендую разбавить кофе коньяком.
Подав мне пузатую бутылочку, он подбросил несколько сухих поленьев в камин и уселся с чашкой на полу, скрестив по-турецки ноги. Брови его снова были нахмурены, как и тогда, когда я увидела его впервые. Но мне не хотелось видеть, как он переживает и чувствует себя виноватым.
– Кирилл, – обратилась я прямо. – Не случилось ничего такого, что я не смогла бы понять.
Он подумал и отпил большой глоток кофе.
– Не хочу, чтобы ты подумала, будто бы я…
– Я ничего такого не думаю.
– Вот и хорошо, – кивнул молодой человек и когда посмотрел на меня, с лица его словно спала черная тень. – Кстати, на кухне подогревается пицца, очень даже приличная…
* * *Обычно я не имею привычки завтракать пиццей (даже очень приличной) и запивать коньяком, но ведь и в озерах по утрам в одежде я тоже не купаюсь.
Вот и вышло, что сытный завтрак, пьянящий коньяк и завораживающее тепло камина в летний день, совсем меня расслабили. Не успела заметить, как уже клевала носом в кресле, а затем и вовсе уснула крепким детским сном…
Проспала довольно долго. Когда проснулась, часы в гостиной показывали семь часов вечера. Я лежала на диванчике, куда незаметно перенес меня Кирилл и заботливо укутал пледом.
Эта забота являлась для меня совершенно непривычной и я не до конца еще понимала, как мне следует к ней относиться. Может, я просто дикарка в душе? Может, мне казалось, что я предаю Егора, позволяя другому мужчине оберегать меня? Или стремилась не придавать лишнего значения заботе Кирилла, потому что мне это нравилось?
Как же не просто во всем разобраться…
С того момента, как в моей жизни появился Егор, все остальные воспринимались мной приблизительно так: человеческое существо, пол – мужской, сложение – среднее, рост – такой-то, возраст – такой-то, далее – профессия и причина нашего сотрудничества. Если последнего не предвиделось, вся характеристика сводилась к первому пункту.
