Нора Робертс - Порочная невинность
– Надеюсь.
Тут он заметил среди груды одежды на диване какое-то розовое пятно, наклонился и вытащил платье.
– Такер! Умница!
Джози обняла брата и звонко чмокнула в щеку. Когда они стояли так близко друг к Другу, особенно бросалось в глаза, как много у них общего. И не только то, что они оба были похожи на мать и носили фамилию Лонгстрит. Между ними существовали более прочные узы, чем родственные, кровные. Тут дело было в сердечной привязанности.
– Мне жаль, что Эдда Лу доставила тебе столько неприятностей.
– Ничего особенного. Нанесла несколько ран моей гордости – вот и все. – Он наклонился и поцеловал Джози. – И они очень скоро затянутся.
– Ты просто слишком добр по отношению к женщинам. Поэтому они в тебя влюбляются пачками, а ты потом не знаешь, куда деваться. Если бы ты был с ними построже, то они не возлагали бы на тебя таких больших надежд.
– Я это запомню и в следующий раз, когда приглашу женщину на свидание, сразу же скажу ей, что она безобразна.
Джози рассмеялась и, пританцовывая, прикинула к себе розовое платье перед большим зеркалом.
– И еще один совет: больше никогда не декламируй стихов!
– А кто тебе сказал, что я декламирую?
– Мне рассказала Кэтрин, что ты читал стихи, когда возил ее любоваться звездами на озеро Вилледж. Такер сунул руки в карманы.
– Ну почему женщины всегда рассказывают интимные подробности своей жизни, когда делают маникюр или перманент?
– По той же причине, почему мужчины похваляются своими победами за бутылкой пива. Ну, а это пойдет?
Но Такер шутливо нахмурился.
– Я больше не делаю женщинам комплиментов!
Джози рассмеялась, а он пошел принимать душ.
Кэролайн была настолько поражена видом усадьбы «Сладкие Воды», что остановила машину на середине подъездной аллеи и стала озираться вокруг. Дом восхищал изящными пропорциями, тонкими колоннами и сверкающими окнами. Освещенный послеполуденным солнцем, он казался жемчужно-белым. И совсем не трудно было вообразить, как по траве лужайки медленно шествуют дамы в кринолинах, джентльмены в черных фраках обсуждают возможность отделения Юга от Севера, а молчаливые черные слуги разносят прохладительные напитки.
Повсюду цвели цветы. Они обвивали решетку террасы, переливались через кирпичные бордюры клумб. В воздухе стоял густой головокружительный аромат гардений, магнолий и роз.
За домом виднелись опрятные каменные строения. Когда-то, очевидно, здесь были жилища для слуг, коптильня и летняя кухня. Лужайка простиралась вплоть до огромного хлопкового поля, и на границе рос старый кипарис, не срубленный из лени, а может – из сентиментальной привязанности.
И непонятно почему, к горлу подступили слезы. Это одинокое дерево как бы символизировало молчаливое величие и стойкость, и Кэролайн была тронута до глубины души. Оно, конечно, росло здесь больше ста лет и было свидетелем величия и падения Юга, борьбы за свой собственный образ жизни и поражения в этой борьбе.
Кэролайн перевела взгляд на дом, и ей показалось, что он олицетворяет то величественное благородство Старого Юга, которое столь многие на Севере считают высокомерием. В этом доме рождались дети, здесь они вырастали и умирали. И жизнь шла неспешно, в ногу с медленным ритмом существования Дельты, который так способствовал сохранению культурных традиций.
Кэролайн удивилась, почему только сейчас она начала это понимать.
Когда на крыльцо вышел Такер, Кэролайн посмотрела на него и снова удивилась: и его она тоже начала воспринимать иначе. Спохватившись, она опять завела мотор, проехала по аллее и остановилась, обогнув клумбу с пионами – Ты так долго стояла там, на аллее. Я уже решил, что ты передумала насчет обеда.
– Нет, – Кэролайн открыла дверцу машины и вышла. – Я просто смотрела.
Он тоже смотрел и решил молчать, пока не уляжется неожиданное волнение. На ней было тонкое, почти прозрачное белое платье с юбкой «солнце», и он представил себе, как грациозно она будет колыхаться, если налетит легкий ветерок. Платье держалось на двух тонких, в палец шириной, бретельках, так что плечи и руки оставались обнаженными. На шее Кэролайн было ожерелье из отполированных прозрачных камней, в ушах – длинные серьги. Волосы она гладко зачесала назад и сделала что-то таинственное с лицом, от чего глаза казались глубже, а губы ярче.
Когда она поднималась по ступенькам, Такер уловил мимолетный и соблазнительный запах ее духов.
Он взял ее правую руку и развернул Кэролайн, словно в танце. Она засмеялась. Увидев, как низко сзади вырезано платье, он с трудом сглотнул.
– Я хочу кое-что сказать тебе, Кэролайн.
– Хорошо, говори.
– Ты абсолютно безобразна!
– Интересный подход…
– Это моя сестра придумала. Она считает, что, если я буду говорить женщинам подобные вещи, в меня никто никогда не влюбится.
Ну почему в его присутствии ей все время хочется улыбаться?
– Что ж, идея может оказаться удачной. Ты не собираешься ввести меня в дом?
– Мне кажется, я уже очень давно ожидаю этого момента. Такер подвел Кэролайн к двери, открыл ее и, немного помедлив, внимательно посмотрел, как она выглядит на пороге дома – его дома – на фоне цветов и высоких магнолий. Она выглядела как само совершенство.
– Добро пожаловать в «Сладкие Воды»! Переступив порог, Кэролайн в ту же самую минуту услышала крик:
– Если ты пригласила кого-то в гости, то, по крайней мере, можешь накрыть на стол!
Делла стояла у подножия резной изогнутой лестницы, одной рукой держась за перила, другой упершись в свое массивное бедро. Когда она увидела Кэролайн, справедливое негодование на ее лице уступило место любопытству.
– А, так это вы и есть внучка Эдит?
– Полагаю, что так.
– Мы с Эдит не раз болтали о вас, сидя на ее крылечке.
– Это Делла, – провозгласил Такер. – Она... заботится о нас.
– Да, стараюсь больше тридцати лет, но ничего хорошего из этого не вышло. Веди ее в парадную гостиную, Такер, и угости пока шерри. Обед скоро будет готов. – Бросив хмурый взгляд на лестницу, Делла опять крикнула вверх:
– Если, конечно, кое-кто перестанет размалевывать лицо и накроет на стол!
– Я с удовольствием могла бы сама это сделать… – начала было Кэролайн, но Делла уже вела ее по коридору к гостиной.
– Не хватало еще, чтобы гости накрывали на стол! Такер мне почистил картошку, а девочка обязана расставить посуду. И это меньшее, что она может сделать, раз пригласила на обед этого трупного доктора.
Она потрепала Кэролайн по руке и поспешила на кухню.
– «Трупного доктора»? – Кэролайн в недоумении обернулась на Такера. Такер ухмыльнулся и достал шерри из старинного шкафчика орехового дерева.
