Яна Розова - Метод Нестора
— А зачем? — продолжал дознаваться следователь.
— Поговорить, — неопределенно ответила Вика. — В двух словах и не скажешь.
Человек отошел от сейфа. Он был невысоким, в помятом костюме, лысоватым и очень недовольным. На вид ему было лет шестьдесят, а то и больше. Скоро на пенсию! Полежаев, а Золотова уже не сомневалась, что это был именно он, сделал ей на встречу два шага и остановился. Надо объясняться и немедленно, а то выпрет. Этот не постесняется!
— Я журналистка, — сказала Вика очень осторожно. Негативной реакции не последовало. Она продолжила представляться: — Меня зовут Виктория Золотова, и у меня задание написать об опытнейшем следователе Управления.
— И кто у нас опытнейший? — с живейшим любопытством поинтересовался Полежаев.
— Вы, — ответила Золотова, скромно потупившись. Она давно выработала стереотипы поведения для людей разного возраста и пола. Пожилым мужчинам нравятся милые и немного робкие девушки, уважительно глядящие на седины широко открытыми наивными глазами. Неважно, что тебе уже почти тридцать — для них ты представитель поколения детей, а детей хотят видеть почтительными.
— Забавно! — прокомментировал следователь. — Что же, садитесь, коли пришли! Чайку будете?
— Буду, — согласилась Вика, исходя из дипломатических соображений.
Полежаев вернулся к сейфу, отпер дверцу и нырнул в его тайную глубину. Оттуда следователь извлек небольшой кипятильник, эмалированную кружку с нарисованными на ней вишенками и два стакана, нагло выдававших себя за чайный сервиз.
Пока Леонид Анатольевич колдовал над чаем, Вика пристально рассматривала его из-под длинной челки. Что за человек, интересно? Люди, всю свою жизнь посвятившие служению закону, казались ей особенными. Нет, без шуток! Без Шерлока Холмса! Ведь работа таких как Полежаев — выводить преступников на чистую воду. Значит, нужны ум, проницательность, логичность, знание людей. Много всякого! А еще надо не побояться взять на себя ответственность за чужую судьбу...
— А вам нравится ваша работа? — вдруг спросила Золотова. Она и сама не ожидала, что спросит это, но вопрос — не воробей!
— Нравится? — переспросил он, оборачиваясь. У него были необыкновенные глаза: широко поставленные, ярко-голубые. Даже морщины не могли сделать такие глаза глазами старика. Нет, это были глаза молодого человека, не потерявшего способность удивляться. — Моя работа нравится не может. Негатива много, беды людские перед глазами, сволочизм... Просто веру в человечество теряешь, поработав вот здесь.
— Но у вас многолетний стаж, значит, что-то держало!
— Привычка, в основном... Ну и желание найти истину! — он усмехнулся, вроде бы иронизируя над собой.
— Нашли?
— Иногда находил, иногда — нет. — Леонид Анатольевич поставил перед журналисткой стакан с чаем, надколотое блюдечко с печеньем и сел напротив. — Вот сейчас найти не могу...
— А что за дело? — встрепенулась Вика.
— Дело такое, — он сверкнул глазами и Золотова невольно подумала, что будь он хотя бы на двадцать лет моложе... — Приходит молодая девушка к следователю и льстит ему изо всех сил. А вот что ей надо — не понятно!
Журналистка очнулась от грез. Вот черт! Неужели и впрямь эти следователи такие умные? Как он догадался?
— Ну, ну... — миролюбиво подначивал Полежаев. — Давайте, колитесь! Чего глазки опустили? В этом кабинете бывали красотки не хуже вашего, а все же кололись! Я же вижу, что темните. Если бы вам понадобился опытнейший и прочее и прочее, вас бы к полковнику Микитину направили. Он у нас звезда. А я — почти пенсионер, работаю только потому что пока заменить некем. Молодежь здесь не держится.
— Не сочтите за новую лесть, Леонид Анатольевич, но вы умный! — сказала Вика с легкой досадой.
— Не сочту, — кивнул он. — Сам знаю, что не дурак. Ну и?...
Золотова набрала в легкие воздуху, глянула за окно, в вечернюю темень и холод. Ей казалось, что именно сейчас она стоит на пороге чего-то нового в своей жизни. Дверь перед ней еще заперта на много замков, но один ключик хранится у этого пожилого человека с такими молодыми голубыми глазами.
— Вы проводили следствие по одному громкому делу в 1976 году. То самое дело, когда грабителями были жестоко убиты врач и его жена. Расскажите мне о нем. Мне очень надо знать, пока и сама не знаю, зачем!
Новое объяснение было ничуть не лучше прежнего, но оно было вполне искренним.
Полежаев подпер рукой щеку и задумался. Потом посмотрел на молодую женщину, сидящую перед ним, на ее нетерпеливое, вопрошающее лицо, на пальцы, терзающие крошку печенья. Она очень заинтересована, возможно, это даже больше чем профессиональный интерес.
— Что именно рассказать? — спросил он. — Задавайте вопросы.
1997 год
У нас во дворе убили молодого мужчину. Это случилось в десять вечера тридцатого декабря. Он возвращался с работы, где весело отметил наступающий праздник и прямо в подворотне дома, где жил с самого детства четверо пьяных ублюдков избили его, двинув напоследок куском металлической трубы по голове. Возможно, убийство и не входило в планы нападавших, больше похоже, что они просто хотели потешиться видом чужих страданий, но ржавая труба острым концом угодила прямо в висок жертвы и он умер.
Парню было всего двадцать семь лет, дома его ждала беременная жена, родители. Я немного знал его, потому что только месяц назад молодые купили спальный гарнитур и попросили меня помочь собрать его. Отличная семья, добрые отношения, приветливые люди.
Меня всегда задевали такие происшествия потому, что, узнав о них, обычно говорят: «Судьба». Но это не судьба, это всего-навсего прихоть пьяных придурков. Как можно путать такое? Судьба у Жени Полищука была совсем другая — долгая жизнь с родными и близкими, маленькие и большие радости, путь порядочного человека, стремящегося к простой понятной жизни.
Приезжала милиция, опрашивали возможных свидетелей, что-то записывали, делали выводы. Но на этот раз я не стал ждать телегу правосудия. Я не мог, потому что знал по своему опыту — наказание будет смешным. Сам разберусь. Тем более, что несмотря на кажущееся несходство обстоятельств, это дело очень напоминало мне то, которое я не смог сделать для себя. Я должен судьбе за то, что она взяла на себя мою личную месть. В этот раз я смогу выплатить еще часть своего долга. Не откладывая в долгий ящик, оделся и вышел на улицу. Раз, два, три, четыре, пять — я иду искать!
Тактический план я выработал пока надевал штаны и пальто. Чего тут особенно вырабатывать, если баба Шура живет прямо над аркой, в которой был убит Женя!
