Айрис Джоансен - Миллион за выстрел
— Может, тебе повезет, и ты сможешь держать меня живой. Уверена, ты предпочтешь пытать меня, а не Луиса.
— Безусловно. Но и тут можно получить небольшое удовольствие. Он слегка на тебя похож. Отдай мне сына.
— Я хочу поговорить с Луисом.
— Боюсь, он не в состоянии сейчас разговаривать. Возможно, в следующий раз. — Он отключился.
— Он не дал мне поговорить с ним. — Елена вернула трубку Галену. — Сказал: он не может разговаривать.
— Он мог и соврать, — заметил Джадд, сидящий на другом конце комнаты.
— Я понимаю. — Она глубоко вздохнула. — Найди мне Чавеза, Гален. — Она вышла на террасу. Заметив Барри с Домиником на качелях, постаралась выглядеть совершенно спокойной. — Привет. Есть хочешь?
— Нет. — Барри с тревогой смотрел на нее. — Ты что-то грустная, мама.
— Нет, все хорошо. Я подумала: не прогуляться ли нам вдоль озера. Я вчера слышала крики диких гусей.
— Конечно. — Он спрыгнул с качелей. — Пойду скажу Галену, что не смогу помочь ему готовить завтрак. — Он пробежал мимо нее в дом.
— Все труднее становится что-то от него скрывать, — заметил Доминик. — Он мальчик умный, а эти переезды с места на место у кого угодно вызовут подозрения. Наверное, тебе стоит с ним поговорить.
— И что сказать? Что его отец — чудовище, и это чудовище хочет убить его мать? — Она покачала головой. — Моя задача — защитить Барри.
— А Луис?
Она покачала головой.
— Не знаю. Чавез не дал мне с ним поговорить.
— Я готов. — Барри открыл сетчатую дверь. — Гален сказал: у него этим утром так и так дела, а я смогу потом помочь ему с обедом. — Он сбежал по ступенькам. — Пойдем смотреть гусей.
— Ну что? — спросил Гален Джадца.
— По-моему, ты неправильно себя ведешь, — сказал Джадд. — Я подумал и решил, что, возможно, следует проявить терпение. Похоже, Чавез не торопится убить ее брата.
— Не самый лучший вариант для Луиса.
Джадд поднял брови:
— Тебя это волнует?
— Нет, но Елену волнует. Она вряд ли станет проявлять терпение.
— Это верно. — Джадд задумчиво посмотрел сквозь окно на озеро. — Чавез играет на ее чувствах. Надеется, что она сломается.
— Не надеется, просто использует малейший шанс. Он знает, с кем имеет дело.
— Но он может быть в неменьшем отчаянии, чем она.
— Так ты мне поможешь или нет?
Джадд кивнул:
— Но только не сегодня. Завтра. Я хочу еще немного подумать.
Гален пожал плечами.
— Ладно, завтра так завтра.
Чавез с отвращением посмотрел на Луиса, лежащего без сознания на кровати.
Слабое насекомое. Ничего общего с сестрой. Он ей соврал, когда сказал, что у них есть что-то общее. Такой слабак не имеет права жить. Только сильные должны населять землю.
— Нам еще не удалось выследить Галена, — сказал стоящий сзади Гомез. — Мы сейчас проверяем всех его друзей и соратников. — Он взглянул на Луиса. — Они нам еще могут понадобиться?
— Продолжай искать.
Чавез отвернулся от Луиса. Когда он решил втянуть его в это дело, он хватался за соломинку. Надо подумать, как можно еще его использовать, если не выйдет с обменом. Он, вообще-то, и не надеялся, что она сдастся, чтобы спасти брата. Он бы такого для родного брата не сделал, а она почти такая же сильная.
И все же он сильнее. Она соврала, когда сказала, что притворялась, позволив ему себя победить. Не может быть, чтобы это было правдой. Он просто не мог смириться с мыслью, что она водила его за нос.
Последние две ночи он начал видеть сны, в которых Елена снова была в его спортзале. Замечательные, возбуждающие сны победителя.
Они обязательно исполнятся.
В это утро телефон зазвонил без двадцати двенадцать.
Елена вздрогнула.
— Чавез. — Гален протянул ей трубку.
— Не знаю, сколько еще Луис сможет выдержать, — сказал Чавез. — Отдай мне мальчика.
— Мы это уже обсуждали. — Голос ее дрожал. — Не выйдет.
— Ты расстроена. Мне кажется, ты слабеешь. — Он сделал паузу. — А если бы ты только видела, как худо ему приходится, ты бы еще больше захотела спасти его. Я полагаю, мы можем организовать тебе встречу с Луисом. Дай-ка подумать. Предположим, я через пару дней привезу твоего брата в Орландо. Встретимся в парке у гостиницы «Киссимми» на скамейке около пруда. В десять часов утра, — Ты думаешь, я идиотка?
— Ну, он будет один. Как я понял, Гален накапал на меня в Агентство по борьбе с наркотиками, когда я был на ранчо. Думаешь, я не знаю, что он может прислать кучу агентов в гостиницу и попытаться поймать меня? Глупо было бы ставить себя в такое положение.
— Тогда что помешает мне забрать Луиса?
— А то, что очень хороший снайпер будет постоянно держать его под прицелом. Уйдет из парка — умрет.
— Этот стрелок и меня может снять.
— Это твоя проблема. Думаю, ты в состоянии ее успешно решить.
— Я не приду.
— После того как еще две ночи будешь волноваться о бедняжке Луисе? Думаю, ты придешь. — Чавез повесил трубку.
— Он хочет привезти Луиса в гостиницу «Киссимми» в Орландо. Через два дня, в десять утра, — сказала она, закончив разговор с Чавезом. — Он полагает, что я слабею. Хочет продемонстрировать мне дело рук своих. Говорит, Луис будет один.
— Это вряд ли.
Она кивнула:
— Ловушка.
— Но здесь открывается некая возможность, — вмешался Доминик. — Вдруг нам удастся схватить Луиса, прежде чем ловушка захлопнется.
— Ему нужна Елена, — сказал Гален. — И я не желаю, чтобы она в эту ловушку попалась.
— Подожди, может, Доминик и прав. — Она потерла виски. — Плохо соображаю. Разумно было бы предположить, что он не появится сам и не пришлет много народу, раз знает, что ты сообщил в агентство. Он сказал, что посадит снайпера, который будет держать Луиса на прицеле.
— Уверяю тебя: он вовсе не думает, что ты придешь, взглянешь на бедного, бедного Луиса и уйдешь. Снайпер попробует тебя подстрелить, или они еще что-то придумают.
— Знаю. — Она облизала пересохшие губы. — Но лучшего случая может не представиться.
Гален криво улыбнулся.
— Все это задумано, чтобы уничтожить тебя.
— Он ее брат, — тихо заметил Доминик. — Он слабый, но не такой уж плохой и заслуживает лучшей участи, чем погибнуть от рук Чавеза.
— Черт возьми, только вашего поощрения сейчас не хватает, Доминик, — возмутился Гален.
— Вы ведь его не знали, — сказал Доминик, — а я знал. И любил. Нет, я и сейчас его люблю. — Он улыбнулся Елене. — Не стыдись того, что все еще его любишь, Елена. Прощение — великая вещь.
— Да ради бога, — взорвался Гален, основательно выйдя из себя. — Чего я зря воздух сотрясаю? Ты туда пойдешь?
