Наталья Калинина - Код фортуны
– …Лиза, Лиза, девочка моя! Что с тобой? – Кто-то настойчиво тормошил ее. Лиза открыла глаза и увидела бледное встревоженное лицо тети Таи. – Лизочка, тебе плохо? Больно? Ты так кричала! – продолжала с беспокойством расспрашивать ее тетя Тая.
Девочка, не отвечая на вопросы, рывком села и, обхватив себя руками, поежилась, будто от озноба.
– Тебе холодно? Ты не заболела? – На ее лоб тут же легла прохладная ладонь. – Нет, температуры вроде нет. Но, боже мой, ты вся мокрая! Алла, принеси что-нибудь из Лизиной одежды. Нужно переодеть ее в сухое, иначе она простудится.
Последняя фраза уже предназначалась молодой женщине, испуганно выглядывающей из-за плеча тети Таи, – хозяйке квартиры, у которой они остановились на время питерских каникул. Алла Лизе не понравилась с первого взгляда, хоть и была красива, как кукла Барби, – с фарфоровой кожей, небесными глазами и длинными и густыми ресницами. У тети Аллы еще были длинные ногти, заточенные в хищные пики. И Лизе, когда она смотрела на ухоженные руки Аллы (хозяйка попросила называть себя только по имени, без добавления «тетя»), становилось не по себе. Ей чудилось, что таким ногтем-пикой можно проткнуть человека. Ну, конечно, не насквозь, но до крови – точно. Может быть, из-за этих ногтей, окрашенных к тому же в красный, может быть, еще по какой-то неведомой причине, но руки Аллы казались Лизе неласковыми. То ли дело были руки у мамы – с мягкой нежной кожей, пахнущей кремом, с тонкими артистичными пальчиками и коротко стриженными круглыми ноготками. Руки у мамы были очень ласковые – от одного их прикосновения к волосам девочка успокаивалась, расслаблялась и впадала в дрему. У Инги руки тоже ласковые, добрые, хоть она, в отличие от мамы, носит маникюр. Но, конечно, не такой хищно-острый, как у Аллы. Ногти Инги были аккуратной квадратной формы, недлинные, кончики выступающих за край подушечек пальцев покрыты белым лаком, а сам ноготь – прозрачным. Недавно девочка узнала, что такой маникюр называется «французским», и сама пыталась его сделать себе, покрасив кончики своих ноготков белой замазкой.
Но дело было не только в маникюре. Хозяйка квартиры Алла не нравилась Лизе еще и потому, что девочка чувствовала исходящую от девушки непонятную угрозу, надвигающуюся, как туча – на солнце, хотя вроде бы Алла была добра, приветлива, гостеприимна. Но самое главное – Лиза потому еще не испытывала доверия к хозяйке квартиры, что именно ее кукольное личико мелькнуло недавно в видении, когда она коснулась отцовских часов.
– Лиза, не молчи же! Что с тобой случилось? Ты плохо себя чувствуешь? У тебя что-то болит? – вопрошала тетя Тая.
– Я в порядке, – ответила Лиза отцовской фразой.
– А, вот и пижамку тебе принесли. Давай переоденем тебя в сухое…
С этими словами Таисия принялась сама переодевать Лизу, словно та была младенцем. Девочка послушно дала снять с себя мокрую от пота пижаму и надеть чистую и сухую кофточку.
– Мне нужно позвонить Инге, – вдруг громко заявила Лиза, словно с мокрой пижамной рубашкой скинула и оцепенение. – Срочно! Это очень важно!
– Лизонька, но сейчас ночь… – немного растерянно сказала Таисия. И Алла, протягивая пижамные штаны, кивнула, подтверждая ее слова.
– Ну и что! – заупрямилась Лиза. – Инга не спит! Сейчас она точно не спит! Дайте мне телефон! Где мой телефон?
– Лиза, ну что ты такое говоришь? Конечно, Инга спит!
– Да нет же, – возразила Лиза и чуть не заплакала от бессилия, от того, что ее не понимают. – А если и спит, мне нужно ее разбудить! Я увидела плохое…
– Девочка моя, тебе просто приснился сон! Страшный, но он был всего лишь сном, – попыталась убедить ее Таисия, прижимая крепко к себе, как дочь. – Уже все закончилось.
– Нет же! – выкрикнула Лиза, вырвавшись из объятий. Ну как объяснить им – непонимающим взрослым, – что то, что она только что увидела, не было сном! Что она была сейчас на месте человека из разбитой машины, читала его мысли так, будто они рождались в ее голове, видела картинки прошлого, будто они стали ее памятью, чувствовала боль так, словно это ее тело оказалось раненым.
– Что за упрямый ребенок, – громко и с видимым недовольством сказала Алла. И хотела добавить, что упрямство – это результат того, что девочкой мало занимаются, позволяют ей делать все, что вздумается, но Лиза так на нее посмотрела, что девушка осеклась. Взгляд у этой девочки порой был такой, что невольно заставлял отводить взор. И дело было не столько в черных, будто цыганских, глазах, сколько в самом свойстве взгляда повелевать, осаживать. «Странная девочка», – подумала про себя Алла. Но промолчала. А маленькая упрямица продолжала требовать свой телефон – маленький розовый мобильник с изображением кошачьей мордочки с бантиком – эмблемы «Хэлло, Китти». Отцовский подарок.
– Ну хорошо, – сдалась Таисия. И, выйдя в другую комнату, вернулась с Лизиным рюкзачком, в котором и лежал пресловутый телефон.
Лиза, не утруждая себя копанием в рюкзаке, просто перевернула его вверх тормашками, нетерпеливо потрясла его, вытряхивая содержимое прямо на кровать (Алла, увидев это, неодобрительно хмыкнула). Выудила из кучи вещей телефон и, торопливо потыкав в кнопочки, поднесла его к уху.
Она долго слушала тягучие гудки. Но ей никто не отвечал. Лиза мысленно молила Ингу, чтобы та ответила ей, но Инга то ли не слышала вызова, то ли не могла взять трубку.
– Лиза, хватит, – мягко прервала ее Таисия. И девочка нехотя опустила телефон. – Видишь, я была права: Инга спит.
– Она не спит! Не может спать! – вновь закричала Лиза, и от невозможности что-то доказать у нее на глаза навернулись слезы.
– Лиза, девочка, может, ты расскажешь мне, что стряслось, почему тебе так срочно понадобилось звонить Инге?
Лиза, задумавшись, покусала нижнюю губу. Тетя Тая все равно не поверит. А если и поверит, что может сделать?
– Хочешь, мы позвоним твоему папе?
– Да, да! – воскликнула Лиза. Но, чуть подумав, добавила: – Только утром. Папочка спит. Но мы ему обязательно позвоним, потому что он нужен Инге.
И не успела Таисия спросить, почему Лиза так сказала, как розовый мобильник вдруг проснулся и пропел какую-то веселую мелодию.
– Инга! – закричала Лиза, едва поднеся телефон к уху. – Инга, я видела… Видела!
От волнения дыхание сбивалось, и Лиза все никак не могла произнести то, что собиралась сказать Инге. Таисия и Алла замерли, с любопытством глядя на нее и прислушиваясь к телефонному разговору.
– Я хочу остаться одна! – резко, совсем по-взрослому, заявила Лиза. Брови Аллы поползли вверх, но Таисия взяла родственницу за руку и потянула за собой.
«Черновские интонации, – подумала она про себя. – Ай да Лизка!»
