Вергилия Коулл - Черный код
– Смело…
Оксана невесело рассмеялась.
– Безрассудно, я бы сказала. Я думала, его убьют там, не сходя с места. Но Татарин был в таком шоке! Ведь дело тщательно подготавливали, и знали о нем только проверенные люди. Вся соль была во внезапности нападения. Информация не должна была просочиться и дойти до Максима. Но она дошла. Могу поклясться, он был готов к визиту тех людей. Иначе ему не удалось бы их всех пристрелить так ловко.
– Татарин не стал приказывать его убивать?
– Он понял, что все мы смотрим на него, и пригласил Максима обсудить вопросы в приватном кабинете без посторонних. Они зашли в комнату вдвоем, и никто не знает, о чем говорили. Потом вышли, попрощались, как друзья, и Максим беспрепятственно уехал восвояси. Гораздо позже я слышала, что по результатам переговоров он уступил Татарину почти всю территорию, оставив себе только ряд заведений. Все считали, что только поэтому Татарин его не пристрелил. Что Максим от него откупился.
– А вы так не считаете?
Моя собеседница ненадолго задумалась.
– Сначала я тоже так думала. Да и логично было бы такое предположить. Они могли бы продолжить воевать, но тогда умирали бы все новые и новые люди. Максиму удалось поставить точку в этой войне. На какое-то время все утихло. Но потом оказалось, что полученными территориями крепко занялась полиция. Несколько заведений вообще прикрыли. В итоге, Татарин только убытки от них получил. Сразу стало понятно, что Максим на него полицаев натравил. И Татарин снова начал злиться. Только теперь тихо.
– И до сих пор злится? – я почувствовала слабый проблеск озарения. – Уж не связано ли покушение в изоляторе с Татарином?
– На Максима покушались? – Оксана резко вскинула голову.
– Только это информация не для всех, – предупредила я ее. – Да, покушались. Но не очень удачно.
Внезапно Оксана взяла меня за руку. В ее глазах мелькнул страх.
– Зря я вам все это рассказала. Не говорите никому. Никто не должен знать.
– Вы кого-то боитесь? – насторожилась я, ощутив ее ледяные пальцы на своем запястье и подумав, что она от волнения даже забыла, как пугалась моих прикосновений.
Взгляд Оксаны метнулся в сторону мирно играющего ребенка.
– Вы не знаете этих людей. Оттуда ведь не выходят. Но Саша умер, и я хотела выйти. Это ведь никому не удается обычно: выйти. Но я для Катюши другой жизни хочу. Не такой, как у ее папки была. И не такой, как у меня. Я же просто хочу выйти.
Картина все более прояснялась.
– Так вот почему вы наговорили столько гадостей про него в суде! – воскликнула я. – Вас кто-то надоумил! Или нет… вам угрожали, да? Угрожали ребенком, если не скажете? Так может, Максим те склады и не поджигал? И любовницей вы его не были?
Оксана опустила голову и пробормотала так тихо, что мне пришлось напрячь слух:
– Разговор про склады на самом деле был таким, как я рассказала. И остальное… тоже было. Правда, несколько лет спустя после того, как я впервые увидела Максима. Я понимала, что он никогда не посмотрит на меня. Хотела выкинуть его из головы, но не могла. А у Саши дела в гору пошли. Я бросила работу в ресторане и могла сидеть дома. Ни в чем не нуждалась. И вот тогда увидела Максима снова. В одном заведении. Мы столкнулись в дверях, когда он выходил, а я заходила. У меня вся жизнь перед глазами пронеслась. Ладони вспотели. Колени задрожали.
Я хмыкнула. Чертовски знакомое ощущение.
– И тогда я стала приходить в это заведение снова и снова. Саша пропадал в своих делах, а я убегала из дома и сидела за одним и тем же столиком. Надеялась и ждала. Иногда Максим тоже приходил туда. С сестрой. Пару раз с какой-то девушкой. Я увидела их кольца и поняла, что он женился. Но все равно продолжала приходить и ждать его.
Проклятье. Это выглядело одержимостью. Я посмотрела на Оксану по-новому. Стоит ли верить ее словам про мрак и тьму? Не накручиваю ли я себя, доверившись помешанной на Максе девице?
– И как долго это продолжалось?
– Несколько месяцев. Наконец, мне повезло. Максим был один… он много пил… я заметила, что он чем-то расстроен. А потом он вдруг поднял голову и посмотрел на меня. И у него был такой взгляд…
Оксана покачала головой и отвернулась. Я выждала несколько секунд, позволив ей успокоиться, а потом спросила:
– Какой взгляд? Пьяный?
Она чуть повернула лицо в мою сторону, продолжая отводить глаза.
– Нет. Наоборот. Совсем не пьяный. Скорее… как будто, он давно уже знал, что я наблюдаю за ним, и, в конце концов, решил дать мне это понять.
Я представила себе это зрелище и затаила дыхание.
– И что вы сделали?
– Ничего. Я сидела, как примороженная к месту, и не могла пошевелиться. Он посмотрел на меня еще какое-то время, а потом кивнул в сторону выхода. Я поднялась и пошла.
– А он?
– Он тоже встал и пошел следом. Не говоря ни слова, не спрашивая моего имени. На улице я замешкалась, и Максим обогнал меня. Через несколько кварталов была гостиница. Он повел меня туда. Я вообще находилась в какой-то прострации. Восторг и ужас одновременно. Вы когда-нибудь испытывали что-то подобное?
Я неопределенно пожала плечами. Оксана вздохнула.
– Я вообще не верила, что это происходит со мной. Если бы он подсел, познакомился, поговорил, это выглядело бы более… реально, что ли. Но Максим только оплатил номер, и мы поднялись наверх.
– На суде вы говорили, что он делал вам больно…
Оксана обернулась ко мне, ее глаза пылали возмущением.
– А разве вам не больно, когда мужчина имеет вас, не спросив даже имени? Когда вы чувствуете, что он внутри вас, но не с вами? И при этом безумно его хотите. Я хотела. Он завел меня в номер, прямо в прихожей толкнул лицом к стене, сдернул трусики до колен. Все это молча, без единого звука. – Оксана слегка покраснела. – Я кончила, как только он вошел в меня. Прямо сразу же. Никогда такого не было с мужем. Видимо, настолько переволновалась, изнемогла от нахлынувших чувств, что просто не выдержала.
Мне тоже стало неловко, и я отвела глаза, сделав вид, что разглядываю детскую площадку. Слушать признания, как Макс спал с кем-то еще, было не слишком приятно. Я пожалела, что попросила рассказать все, как есть, и то ли запугала Оксану так сильно, что та боялась утаить даже самые интимные подробности, то ли ей самой страстно захотелось выговориться и поделиться хоть с кем-то своими переживаниями.
– Я начала стонать, а он зажал мне рот рукой. Сильно, я даже через нос дышать не могла. И так трахал меня стоя, пока я задыхалась, а перед глазами плыли красные круги. Это, по-вашему, не больно? – она фыркнула. – Я думала, что задохнусь, но в последний момент Максим отпустил. Застегнул штаны и вышел из номера, хлопнув дверью.
