Кэрол Кейл - Чужие секреты
— Мне так и не ясен мотив. Неужели все дело в Тэсс?
Растерянность Риса, судя по всему, была искренней.
— Как это в Тэсс?
— Тебя что, привлекли ее миллионные сделки, а Джим не захотел с ней разводиться?
— Макси, — осторожно обратился к ней Рис тоном, каким обычно пытаются успокоить психически неуравновешенных женщин, — я впервые увидел Тэсс Донован в тот день, когда мы приехали с тобой в дом Джима.
— Один мотив отпадает. — Макси загнула палец. — Остается еще два. Ты украл или занял деньги у Джима, чтобы заплатить свои долги. Может, ты задолжал каким-нибудь головорезам из Лас-Вегаса, они срочно потребовали денег, а Джим отказывался…
— Макси! — Рису уже было не до смеха. — Что ты несешь? Во-первых, у Джима не было никаких денег, а во-вторых, у меня нет крупных долгов. Достаточно крупных для того, чтобы устраивать взрывы. Макси, только подумай, о чем ты говоришь! Ты, по-моему, рехнулась!
Макси потерла виски и устало кивнула.
— Ладно, я рада, что ты не убивал ни по первой, ни по второй причине. Тогда перейдем к третьей.
— Макси, что за дьявол в тебя вселился?
— Джим попросил тебя, чтобы ты убил его, или ты сам решил, что так будет лучше?
Рис вспыхнул, потом побледнел как мел, однако когда он заговорил, голос его звучал твердо:
— Макси, прошу тебя, объясни мне все толком. С какой стати ты предъявляешь мне обвинения?
Макси подалась вперед и в упор посмотрела на него.
— Ты хочешь сказать, что не знал о смертельной болезни Джима? У него был амиотрофный латеральный склероз.
Рис смотрел на нее удивленно.
— Господи Боже, а что это такое?
— Болезнь Лу Герига.
Рис откинулся на спинку кушетки и замолчал. Стало до того тихо, что Макси услышала, как за окном от порыва ветра зашелестели деревья, как тикают часы и из соседней комнаты доносится негромкая музыка.
— Ты решила, что я совершил убийство во имя милосердия, — сказал Рис. — Чтобы избавить Джима от медленной и мучительной смерти. Это уже лучше, чем предыдущие твои предположения, но…
— Анализ твоего почерка свидетельствует о твоей решительности. — Макси, едва заметно улыбнувшись, дала ему понять, что не обвиняет его, а, скорее, говорит комплимент. — Не темни, Рис, мне ты можешь сказать. Я понимаю. Не думаю, что и я могла бы решиться на подобное, мне не нравится способ, который ты выбрал, но я не могу отказать тебе в мужестве.
Рис встал и жестом попросил ее остаться на месте.
— Я хочу тебе объяснить кое-что.
Макси подвинулась на самый краешек кресла, готовая тут же упасть на пол, если Рис вернется с пистолетом. Но он вернулся не с пистолетом, а с хрупкой хорошенькой девочкой в махровом халате, который был ей сильно велик.
Взглянув в ее темные глаза, Макси поняла, что «девочке» лет двадцать пять, не меньше.
— Макси, сто Мэри. Мэри — Макси. — Он обнял девушку за плечи, словно брал под свою защиту. — Мы познакомились в Лас-Вегасе. Она танцовщица.
— Ты что, держишь ее в заточении?
Мэри продолжала улыбаться. Возможно, она не понимала по-английски.
— Тебя ведь интересует только то, что связано с Джимом, не так ли? — осведомился Рис. — Итак, в Лас-Вегасе я был один-единственный раз. Лео Краун все наврал насчет моего проигрыша — играл я в основном в автоматах и оставался при своем. Дело в том, что у Мэри есть младший брат, которого надо было выручить из беды, и мы вместе с ней подписали долговое обязательство, о котором, скорее всего, и пронюхал Краун.
У Мэри была грива распущенных каштановых волос, Макси мечтала о таких, когда была подростком. Возможно поэтому ей захотелось вцепиться в эту роскошную шевелюру. Рис продолжил:
— Мэри — мое алиби, мы были вместе всю ночь и утро, когда погиб Джим.
— Чепуха, — фыркнула Макси. — Показания любовников, подтверждающих невиновность друг друга, никто всерьез не принимает.
— Да, но у нас есть свидетель.
— О, как ловко.
— Моя предыдущая подружка видела нас. Я забыл, что у Лизы остался ключ.
Мэри пожала плечами и по-детски уткнулась лицом в ладошки.
— …После того, как я выставил Лизу из квартиры, она уселась на лестнице и стала вопить, что не уйдет, пока я не выгоню Мэри. Когда мы днем вышли из дома, она была еще тут — писала на стене дома ругательства краской из аэрозольного баллончика.
Макси покачала головой и рассмеялась. Рассказ Риса примирил ее с Мэри, она пожалела бедную девочку.
— Почему же ты не рассказал об этом Сэму Расселу?
— Я бы рассказал, если бы он выдвинул против меня обвинение и мне пришлось бы защищаться. Кроме того, я опасался, что Лизе таким образом представится замечательный случай отомстить мне: она ведь могла бы сказать, что я выскользнул из дома и достаточно долго отсутствовал.
Макси, вздохнув, поднялась и грустно улыбнулась Рису.
— Ладно, завтра увидимся. Рада была познакомиться, Мэри.
— Я тоже, — подала наконец голос Мэри. — Приходите в любое время. — У нее был ярко выраженный акцент уроженки Бруклина.
Макси уже садилась в «тойоту», когда ее с порога окликнул Рис:
— Тебя к телефону, Сэм Рассел.
— Скажи, чтобы ехал ко мне! — крикнула Макси. — И что ты невиновен!
Макси остановилась у своего дома. Из тени выступила знакомая фигура.
— Ты ждешь уже, наверное, целых полчаса, чувствую, мне придется за это расплачиваться.
— Да, и жду с нетерпением, — ответил Сэм, обнимая ее за плечи и ведя к лестнице. — Что новенького?
Макси вставила ключ в замок.
— Я расследовала вместо тебя дело о гибели Джима.
— Понятно, ты вошла во вкус. Расследования дела Риты Стэмп тебе показалось мало. Вы занялись не своим делом, леди.
Они поднимались по лестнице, и Сэм поддерживал ее за талию.
— Ты должен жить где-то рядом, чтобы каждый вечер помогать мне взбираться по лестнице, — сказала Макси.
Сейчас она поняла, что ей очень важно узнать все-все про него, и еще, чтобы он тоже все знал о ней. Жить одна она могла, но оказалось, что в любой момент можно и умереть, а вот умереть в одиночестве ей не хотелось.
Макси лежала на прохладной простыне. Им было только что так хорошо с Сэмом.
— Как ты думаешь, страховая компания откажется выплатить деньги Джима? Если откажется — газете конец.
— Компания, дорожащая своей репутацией, должна выплатить. Хотя Лео Краун может придумать что-нибудь новенькое.
Сэм снова привлек ее к себе и, наклонившись, нежно поцеловал в разбитый нос.
— Дело не в том, что я так уж хочу стать хозяйкой «Регард», но Джим старался, чтобы она жила, приложил столько усилий, чтобы скрыть реальные обстоятельства своей гибели. Понимаешь, — голос ее дрогнул, — он хотел, чтобы его смерть никому не навредила, он даже выбрал дождливую ночь, чтобы быть уверенным, что взрыв не вызовет лесного пожара.
