Кэрол Кейл - Чужие секреты
— У тебя что, болит горло? — участливо поинтересовался Сэм.
— Нет, — недовольно фыркнула Макси. — Так ты приедешь или нет?
— Боюсь, сегодня у меня не получится, Макс. У меня тут горы бумаг, надо обязательно все закончить.
— Ну-ну, а я думала, что ты оценил преимущества "частного расследования" перед рутинной полицейской возней.
Трубка замолчала, наконец Сэм окликнул ее:
— Эй, Макси?
— М-м-м?
— Когда мне приехать?
— Можно было уже вчера, — ответила Макси значительно, но потом все испортила, глупо засмеявшись.
Сэм приехал через час и сказал, что совсем не голоден. …Потом они лежали на влажных смятых простынях и смотрели на темнеющий потолок.
— Ты не хочешь впустить кота? — спросил Сэм.
— Что? — Макси засыпала.
— Он мяукает уже минут десять.
— А-а-а, а я решила, что это ты.
— Очень смешно.
Макси улыбнулась, но на самом деле ей хотелось плакать. Плакать оттого, что жизнь коротка, а поиски счастья бесконечны.
В четверг после обеда Сэм позвонил ей на работу.
— Я подумал, что тебе это будет интересно, Макс. — В конце концов она примирилась с тем, что он ее так называет. В общем-то, она даже привыкла. — Мы задержали парня, который признался, что звонил однажды Доновану и угрожал. Сказал, он разговаривал с женщиной, может, это была ты? Хочешь приехать? Вдруг ты узнаешь голос?
Однако и эти надежды не оправдались. Действительно, она говорила, что узнает голос, если снова услышит его, но прошло слишком много времени. Подозреваемый произносил те же самые слова, а Макси слушала его по телефону. Она не могла сказать ничего, кроме того, что это, возможно, тот же самый голос.
У парня было алиби — в то утро, когда погиб Джим, он находился в полицейском участке. Сэм отпустил его, взяв подписку о невыезде.
— Его зовут Ди Вилберт. Тебе что-нибудь говорит это имя? — спросил Сэм, когда они остались одни.
— Нет. Где вы его нашли?
— Он сам нас нашел. Сказал, что совесть заставила его так поступить, но, похоже, его привлекла перспектива получить вознаграждение. Он утверждает, что какой-то незнакомый человек уговорил его за двадцать баксов позвонить. Он думал, кто-то из друзей Донована решил пошутить. Ему велели сказать что-нибудь грубое и оскорбительное, вот и все.
— Как же выглядел тот, кто его нанял?
— Средних лет, среднего роста, — не худой, не толстый, с бородой.
— С бородой! Какие же вам еще нужны приметы, чтобы отыскать этого человека?
— У нас же университетский город! Да тут каждый второй носит бороду!
— Да, тяжелая работенка у детективов, — ехидно протянула Макси.
— Зато и у нас случаются весьма приятные неожиданности. — Сэм подмигнул, чтобы Макси не сомневалась, на что он намекает.
Пятница была отмечена двумя событиями.
Во-первых, письмо.
В обычное время вошла Лаки и бросила на стол Макси толстую пачку писем. У Макси не было привычки бросать работу, чтобы просматривать почту, но тут ее внимание привлек весьма необычный конверт с голубым почтовым штемпелем Сент-Луиса, адресованный Джиму.
"Дорогой мистер Донован, благодарим Вас за пожертвование. Если мы в дальнейшем можем быть вам полезны, пожалуйста, обращайтесь к нам.
Искренне ваш Лоуренс Элвин Нибердинг ".
— Эй, — окликнула Макси Риса, просматривавшего папку с рекламой видеоклипов. — Ты слышал когда-нибудь о клинике Нибердинга в Сент-Луисе?
Рис подумал.
— По-моему, нет.
— Ты показывал полицейским билет на самолет до Сент-Луиса, который мы нашли у Джима?
— А что?
— Ты же хотел узнать, не смогут ли они выяснить, зачем он туда ездил.
— Я забыл. — Рис перестал перелистывать страницы и принялся делать какие-то отметки на одном из листков, не обращая внимания на Макси.
Макси сунула письмо в свою сумку, чтобы кое-что выяснить потом в городской библиотеке.
Второе значительное событие произошло, когда Рис отправился обедать, а Макси вышла подышать воздухом и стояла в дверях офиса, прихлебывая кофе и наблюдая за прохожими. Обычная толпа: домохозяйки, школьники, хиппи, панки… Какая-то особа в цветастом платье едва заметно улыбнулась Макси, словно была с ней знакома, но не уверена, узнают ли ее.
— Ким! — окликнула ее Макси. — Мисс Овиэт, будьте добры, я хотела бы с вами поговорить, если можно.
Молодая женщина остановилась, поверх ярко-красного платья накинута пестрая шаль, в ушах — кольца величиной с браслеты. В общем, сейчас она напоминала скорее не дитя, а цыганку.
— Простите, если в прошлый раз я сказала вам что-то обидное, — попросила Макси. — Может, зайдете выпить кофе. Я хотела вас еще кое о чем спросить.
Ким в нерешительности остановилась. Судя по всему, она хотела сначала отказаться, но потом кивнула и шагнула к двери:
— Ну ладно, на минуту.
Наливая ей кофе, Макси сказала:
— Если вы помните, мне показалось странным, что вы в таких радужных тонах описали человека, который посылает анонимки. Так вот, мне пришло в голову: ведь наверное, когда писались эти письма с угрозами, человек намеренно изменял почерк?
Ким отпила кофе и согласно кивнула:
— Наверное.
— Значит, если почерк был изменен, вы могли ошибиться и насчет характера того, кто писал? Вы говорили, что тот человек хладнокровный, спокойный и в общем приятный. Но ведь могло быть, что писавший представляет собой нечто совершенно противоположное — он же писал не так, как обычно.
Ким отрицательно покачала головой:
— Нет, такого быть не может. Человеку неискушенному может показаться, что измененный почерк принадлежит другому человеку, но графолога не обманешь, он поймет, что писал один и тот же. Если, разумеется, у него не произошло изменения личности, что влечет за собой и изменение почерка.
Макси весьма сомневалась в истинности слов мисс Овиэт, но промолчала, боясь обидеть графолога еще раз.
— Вот, — сказала она и протянула Ким листок бумаги, исписанный Рисом, который тот по своему обыкновению бросил на ее стол. Это были примерные темы статей для следующего номера. — А что бы вы могли сказать мне о человеке, который это написал?
Она решила, что лучшей проверки для Ким ей не придумать. Уж что-что, а характер Риса Макси изучила в совершенстве.
— Умный, спокойный, доброжелательный, бережливый, выдержанный.
— Ха-ха! — не удержалась Макси. — Этот человек — бабник и игрок. А выдержки у него не больше, чем у комара.
— Возможно, в чем-то он и несдержан, — Ким не желала сдаваться, — но не во всем. Он, скорее всего, много работает — может быть, отдает долги, он упорен. Посмотрите, как низко расположены поперечные черточки на его «t». Причем все без исключения.
