Наталья Лукьянова - Кто не рискует – не выживает
Юлька, уже не веря ни во что, впала в состояние какого-то странного покоя, даже стрельба ее уже не так сильно пугала, она мысленно прощалась со своими любимыми и родными. Она тихо лежала на полу под дверью, которую с нечленораздельными выкриками пыталась открыть приятельница, горько сожалея о том, что уже больше никогда не поцелует вихрастые головы своих милых мальчишек, что Мишке будет очень трудно без нее и она уже никогда не узнает, какими станут ее сыновья и что их ждет в будущем…
Вдруг она получила такой пинок ногой в бок, что чуть не зависла в воздухе от пронзительной боли. Первой мыслью было: «Ну вот, все, умираю, застрелили». Не застрелили, это ликующая Алена, не в силах справиться с эмоциями оттого, что ее почти безнадежная попытка увенчалась успехом, вернула подругу с неба на землю.
Не поднимаясь с пола, обе старались ухватить дверную ручку, затем, еще до конца не веря в удачу, стали осторожно, как будто кто-то мог услышать, тянуть дверь на себя. Та открылась без всяких проблем. Раздумывать было некогда, путь к спасению был открыт. Неизвестно, что их ожидало на улице, но в ангаре оставаться было уж точно нельзя. Подруги выползли наружу и даже сообразили закрыть дверь на ключ с другой стороны. Немного отдышавшись, не поднимаясь с земли, они стали оглядываться по сторонам и прислушиваться, пытаясь сообразить, что происходит вокруг. Из такого положения увидеть особенно ничего не удалось. Кругом раздавались звуки выстрелов и взрывов.
– Ползем наверх, – свистящим шепотом скомандовала Алена.
Обе, практически на четвереньках, постоянно озираясь, принялись карабкаться вверх по сопке-ангару. Метра через два они уже были скрыты от любого любопытного взгляда высокой густой травой и очутились в относительной безопасности.
Но, придавленные страхом, они были не в состоянии разогнуться в полный рост, да и лезть по сопке в такой позе было удобнее. Так и продолжали свой путь на четвереньках, время от времени дружно подвывая по-звериному. Тропинок тут не было, приходилось пробираться через густые заросли кустарников и травы. Не обращая ни на что внимания, сопя и время от времени отдирая от себя колючие ветки, подруги поднимались все выше и выше, ни на секунду не останавливаясь.
Дыхания не хватало, липкий пот заливал глаза, руки и лица были исхлестаны и исцарапаны – все это ровным счетом в данный момент ничего не значило. Можно было подумать, что именно целенаправленное и безостановочное движение к вершине должно было спасти от всех бед и напастей. Мало выпало на их долю приключений, нужно было еще попасть под криминальную раздачу и оказаться точно посерединке между воюющими бандитами!
Наконец, совершенно выбившись из сил, подруги достигли заветной вершины. Минут двадцать они лежали на земле совершенно неподвижно, судорожно ловя губами воздух и непроизвольно вздрагивая всем телом каждый раз, когда до них долетали особенно сильные звуки взрывов.
Немного отдышавшись, они медленно поднялись с земли и стали осматриваться вокруг. Позиция была отличная: перед ними как на ладони раскинулся весь театр военных действий, они же для тех, кто находился внизу, были совершенно незаметны.
Вокруг ангара шел настоящий бой. Пытавшихся удрать на машинах или моторных лодках настигали и расстреливали в упор, если не удавалось это сделать, то в ход шли гранаты. Все вокруг горело и взрывалось, пылали подожженные бараки. Суденышко, вечно болтающееся на рейде, сейчас на всех парах уходило в открытое море, за ним летела моторная лодка с вооруженными людьми.
– Алена, смотри! – толкнула Юлька подругу.
К взлетной площадке бежала группа из нескольких человек. Вертолетный винт крутился изо всех сил, рассекая лопастями воздух. Вертолет был готов принять на борт спасающихся от верной гибели людей. В страшной суете, бесцеремонно толкая друг друга в попытке опередить остальных, каждый из этой кучки старался первым попасть в вертолет, создавая полную неразбериху.
– Вот тебе субординация, дисциплина и уважение, – съехидничала Алена. – Ты только посмотри, Савельева, они сейчас шефа своего затопчут. Собственная шкура-то подороже будет. Вот козлы!
– Дурочка, ты чему радуешься? Тому, что сейчас Карнаухов спасет этих уродов? А как же мы? Смотри, они уже взлетают! На нашем вертолете, между прочим.
Вертолет действительно стал медленно подниматься.
– А я всегда говорила, что Андрею верить нельзя, – подытожила Алена, – пустобрех – он и есть пустобрех. Спасает сейчас свою волчью шкуру, сволочь. Не побежал же он нас спасать-выручать, а сразу прыг в свой вертолет и мяу. Еще неизвестно, что он там нашим набрешет, если такая историческая встреча произойдет.
– Да ну тебя! Его же могли заставить, – возразила Юлька.
– Ой, Чебурашка ты моя, лапшу-то с ушей сними! Он где? Ага, правильно, в воздухе ручкой машет. А мы где? Как всегда в последнее время, в абсолютной заднице. Вечно ты всех оправдываешь и защищаешь, миротворец несчастный. Открой глаза, наконец. Чай, не девочка, а заслуженная мамаша родной страны! Предал он нас, откровенно в очередной раз предал, вот и все. А то «заставили»! Заставь меня сделать то, что я не хочу, замотаешься заставлять.
Подруги провожали глазами поднимающийся в небо вертолет, продолжая беззлобно переругиваться.
– Ален, – вдруг заволновалась Юлька, – ты видишь?
С боковой стороны вертолета явно что-то горело, пламя с каждым мгновением становилось все заметнее и сильнее.
– Юлька! – хватая приятельницу за руку и увлекая ее за собой, что было мочи закричала Алена. – Ложись! Быстро! Сейчас эта керосинка взорвется!
Подруги рухнули на землю. Сначала они почему-то вопреки всем законам физики увидели, как вертолет стал распадаться на отдельные куски и фрагменты, теряя элементы обшивки. Причем все происходило почти бесшумно и было растянуто во времени, как в каком-то сюрреалистическом кино. Умом они понимали, что произошло непоправимое, что в настоящий момент они являются свидетелями истинной катастрофы. Но почему-то было почти нестрашно. Они завороженно следили за разлетающимся на десятки горящих кусков вертолетом и были не в силах отвести глаз. Только спустя некоторое время раздался мощный взрыв, и горящая куча исковерканных железных обломков рухнула с неба на землю.
– Господи! Господи! – начала мелко и быстро креститься Юлька. – Царство им всем Небесное. Прости, Господи, их души грешные.
Самое удивительное было в том, что Юлька не знала толком ни одной молитвы. Но сейчас неизвестно откуда у нее находились очень верные слова. Она сама не ожидала от себя такого порыва.
– Нет, Савельева, то, что молишься, – это очень правильно. Только ты слова неправильные говоришь. Надо Бога благодарить за наше спасение, а она об этих подонках беспокоится. Юродивая, честное слово. Мало ты от них нахлебалась? Что-то они о твоей трудной доле не лили крокодильих слез. Они здесь сколько человеческих жизней загубили? Вот то-то же. Да пусть горят ярким пламенем, туда им и дорога, собакам – собачья смерть! – Алена разозлилась не на шутку. Вечно эта Юлька сестру милосердия из себя корчит. Всех ей жалко, всех она понимает, не человек, а сплошной рефлексирующий эмоциональный комок. Нашла кого жалеть. Да сейчас не молиться надо за их души, если были у них эти души вообще, а румбу плясать на вершине проклятой сопки.
