Линда Ховард - Ребенок Сары
Марси подумала, затем пожала плечами:
— Нет. Дерек никогда не болеет.
Сара бросила раздражённый взгляд на Дерека, который мягко улыбнулся. Дерек всегда был мягким, как если бы он чувствовал себя обязанным быть снисходительным к простым смертным. Нет, это не было чувство долга — просто он был добрым человеком.
Гости пробыли недолго, поскольку Сара быстро утомлялась. Когда они ушли, она отказалась отправляться обратно в кровать — вместо этого прошла в гостиную, и на этот раз ей удалось почитать газету. Усилием воли она заставила себя просидеть там до того времени, когда обычно ложилась спать, затем милостиво разрешила Роуму поддерживать её по пути в спальню. Он вышел, чтобы выключить все светильники и проверить, всё ли заперто. Она уже задремала к тому времени, как он вернулся в её комнату и начал раздеваться, но открыла глаза, когда он выключил свет и улёгся рядом с ней в постель. Сон пропал, сердце забилось быстрее. Ей было гораздо лучше, и потому, она знала, не было необходимости находиться рядом с ней этой ночью, и ему это тоже известно. Роум обнял Сару и уложил поближе к себе, устроив её голову на своём плече. Его губы прижались к её лбу легчайшим поцелуем
— Спокойной ночи, — пробормотал он.
Он спит рядом с ней!
Она почти боялась позволить себе думать об этом. Сара замечала признаки того, что он начинает беспокоиться о ней — память подсказывала, что уже некоторое время она не видела того безжизненного выражения у него на лице, что всегда безошибочно указывало на его мысли о Диане и мальчиках. Неужели, время начало исцелять его? Если он, наконец, излечится от своей боли, то сможет полюбить вновь, и тогда у неё есть шанс!
— Что случилось? — сонно спросил Роум, поглаживая ладонью её руку. — Твоё сердце стучит, как сумасшедшее. Я чувствую.
— Я переутомилась, — умудрилась она как-то произнести, крепче прижимаясь к нему.
Ощущение надёжности, исходившее от его большого тёплого тела, убаюкало её, и Сара погрузилась в сон.
Следующим утром, проигнорировав заверения о том, что ей гораздо лучше, и она вполне может остаться одна, он позвонил своей секретарше и сообщил, что не придёт на работу.
— Я остаюсь, — твёрдо сказал он Саре, повесив трубку. — Ну, что ты будешь на завтрак?
— Всё! Я умираю от голода!
Сара позавтракала почти как всегда, и решила, что еда идёт ей на пользу. У неё прибавилось сил: она могла ходить, не пошатываясь, и, если не обращать внимания на головную боль и периодический кашель, чувствовала себя неплохо.
Роум, разложив бумаги вокруг себя, работал в гостиной, вместо того чтобы отправиться в кабинет, как обычно. Сара понимала, что он хочет присматривать за ней, и эта мысль приятно согревала её. Да, у болезни есть свои преимущества.
Около полудня Сару сморил сон, и она заснула в кресле, где читала. Роум посмотрел на неё и, увидев закрытые глаза, встал, чтобы отнести её в кровать. Она проснулась, когда он начал её раздевать, но не возражала, когда муж надевал на неё ночную рубашку. Она снова уснула ещё до того, как он подоткнул ей плотнее одеяло.
Проспав почти четыре часа, она встала, чтобы сходить в ванную и выпить несколько стаканов воды — ей казалось, что она никак не может напиться. Всё ещё сонная, Сара вернулась в постель. Стоило только ей лечь, как открылась дверь, и вошёл Роум.
— Мне послышалось, что ты ходишь, — произнёс он, видя, что она не спит. Он подошел, сел на край кровати и нежно прикоснулся к её лицу. Температуры не было. Её тело было тёплым, но то было тепло уходящей дремоты.
Сара лениво потянулась, и он заметил, как тонкая ткань ночной рубашки туго обтянула её грудь, а потом она села, крепко обняв его за плечи, и он ощутил, как мягкие холмики прижимаются к нему. Он прижал её тело к себе и взял за подбородок, приподнимая её лицо для поцелуя. Она обмякла в его объятиях, губы приглашающе раскрылись, впуская его неутомимый язык. Он поцеловал её несколько раз, и каждый следующий поцелуй был крепче и требовательней предыдущего. Мягко уложив её на подушку, он устроился рядом, не отрываясь от её губ. Она чувствовала тепло его ладоней у своей груди и изгибалась под его прикосновениями. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как они занимались любовью — до гриппа у неё была простуда, из-за которой она себя неважно чувствовала, и Роум не беспокоил её.
— Да, — прошептала она в его губы, нетерпеливо теребя на нём рубашку, — пожалуйста, не останавливайся.
— Я и не собирался, — хрипло проговорил Роум отодвигаясь, чтобы снять рубашку, которую быстро бросил на пол, затем встал, снял брюки и переступил через них. Сара смотрела на него широко раскрытыми влюблёнными глазами, а тело уже трепетало в предвкушении его прикосновений. Нагнувшись к Саре, он снял с неё ночную сорочку и залюбовался видом её нежного, стройного тела, принадлежавшего ему. Он протянул руки и стал гладить её шелковистую кожу, затем обхватил ладонями обе её груди, наклонился, чтобы поцеловать их — и сосал их кончики до тех пор, пока те не стали твёрдыми. Дрожа от удовольствия, Сара потянулась к нему, притягивая к себе, на себя.
Позже, когда они встали, каждой клеточкой своего тела она ощущала удовлетворение, а лицо светилось от полученного наслаждения. Она сияла, её кожа зарделась, согретая его нежностью. Когда они сидели за обедом друг напротив друга, Роум вдруг заметил, что вновь и вновь обращает глаза к её лицу. Она выглядела так благодаря ему, и он знал это. Когда Сара так смотрела на него, что-то переворачивалось у него внутри. Ему всегда хотелось разрушить барьеры её сдержанности, выпустив жар её страсти, но получил он гораздо больше, чем ожидал. Снежная Королева исчезла — вместо неё появилась женщина, пылающая от его прикосновений. Неужели она влюбилась в него? Ему была приятна эта мысль: с любовью такой женщины, как она, ничего не страшно. Её любовь будет годами согревать его, обеспечивать ему полный нежности безопасный приют, ограждённый от болезненных воспоминаний прошлого.
Принимая душ перед сном, Сара думала: а придёт ли он к ней и этой ночью. Она трепетала от силы своего желания и раздумывала: были ли предыдущие две ночи просто результатом стечения необычных обстоятельств. Если этой ночью он вернётся в свою спальню, ей будет тяжело это перенести — только не после двух лучших ночей в её жизни. Он вёл себя так, словно она действительно была ему дорога, даря ей кусочек рая. Если дверь снова закроется, и она останется по другую её сторону, то для неё это окажется серьёзным ударом, от которого сложно будет оправиться.
Лёгкий стук в дверь заставил её вздрогнуть.
— Ты что, собираешься всю ночь там сидеть? — нетерпеливо спросил Роум.
