Владимир Колычев - Роковой соблазн
– А Баулин, значит, ни при чем?
– Не знаю… Не знаю, зачем ему себя подставлять, – в раздумье проговорил Угреев. – Вещи Сургучевой к себе в машину тащить… Возвращаться в квартиру, чтобы открыть дверь, выставляя труп на обозрение… В его случае труп хорошо было бы вывезти куда-нибудь к озеру и утопить…
– Может, он для этого и приезжал, но не решился.
– А дверь зачем открытой оставлять?
Степан покачал головой, не желая соглашаться с подчиненным. И алиби у Баулина не было, и улики у него в машине нашлись. Глядишь, суд признает его вину… Он все-таки решился метнуть дротик. Прицелился, затаил дыхание, скользнул рукой по мысленно натянутой струне, которая тянулась от мишени к оперенной игле. Но дротик почему-то воткнулся в красную линию между «шестеркой» и «семеркой».
– Растерялся, вот и оставил… – поморщился Бойков.
Не мог Баулин оставить дверь открытой. Растеряться он мог сразу после убийства, но спустя время – вряд ли. Не мягкотелой он породы мужик…
– Дверь оставили открытой, чтобы подставить его.
Коля взял с тарелочки последний дротик, прицелился и воткнул его точно в центр круга. Снова в «яблочко». И непонятно, то ли дротик стукнулся в круг, то ли это прозвучала точка в конце предложения, которым Угреев подвел черту под истину… Только истина ли это?
Бойков раздосадованно сжал пальцами нижнюю губу. Возможно, прав был Баулин, когда предлагал искать настоящего убийцу, пока не поздно. Суд может признать его невиновным, тогда придется начинать все сначала, но след убийцы уже остынет.
– Мы так и не нашли Мишу, – подлил масла в огонь Угреев. – Квартиру он снял, а кто он такой, неясно. И как связан был с Сургучевой, непонятно.
– Значит, плохо искали.
Степан вспомнил приятной внешности женщину, которая помогла выйти на Баулина. Он уже и не чаял найти свидетеля, но удача все-таки свела его с полезным человеком. Правда, он все же опросил не всех жильцов дома. Может, удача с улицы Горького еще не исчерпала своих возможностей?
В пятиэтажных домах лифты не предусмотрены, а день сегодня выдался жарким, душным. У Степана лоб взмок, пока он добрался до четвертого этажа. И непонятно, то ли пот это выступил, то ли недовольство. Он возглавлял районный уголовный розыск, и не его это дело рыскать по домам в поисках свидетелей… Но, как бы там ни было, он уже на месте. А снизу, взбираясь по лестнице, кто-то пыхтит. Бойков собирался звонить в сорок шестую квартиру, но в самый последний момент убрал палец с кнопки. Кто там идет, еле дыша?
По лестнице поднимался грузный пожилой мужчина с пышными, белыми как снег волосами. Пот градом катил по его красному, в прожилках, лицу, воротник рубашки насквозь промок. Одной рукой он держался за перила, а другой опирался на палочку. Заметив Степана, он уныло свел к переносице седые брови, казалось, ему стало стыдно за свою немощность.
На площадке четвертого этажа мужчина остановился, устало наваливаясь на перила. Тяжело ему, сил стоять нет, а нужно идти, подниматься на пятый.
– День сегодня жаркий, – для затравки сказал Бойков.
Мужчина взглянул на него косо, с подозрением, и Степан продолжил:
– Майор Бойков, уголовный розыск… Слышали, тут женщину на днях убили?
– Слышал.
– Здесь живете?
Мужчина кивнул.
– А в какой квартире?
– В пятьдесят первой.
– Сорок седьмая квартира прямо под вами? – уточнил Бойков.
– Да, – кивнул мужчина.
– Я звонил вам, никто не выходил.
– Днем звонили?
– Днем.
– Днем я сплю… Днем обычно сплю, а ночью гуляю. Мне так легче. Я уже привык… Сегодня вот вышел, в поликлинику надо было. Сердце ни к черту…
– И в ночь с одиннадцатого на двенадцатое августа гуляли?
– Гулял.
– Может, слышали, как дверь под вами стукнула?
– Не слышал…
– Может, видели что-то?
– Я каждую ночь гуляю. И черт его разберет, когда одиннадцатое было, когда двенадцатое… Пойду я… – Мужчина с трудом поднял ногу, поставил ее на ступеньку и вдруг замер: – Да, дверь открыта была… В сорок седьмую… Я так запыхался, пока поднимался. Думаю, если остановлюсь, то все, дальше не смогу… Не останавливался я, мимо прошел…
– Может, видели кого-то по пути?
– По пути?.. Да нет…
– Может, что-то необычное увидели?
– Необычное?! – Мужчина возмущенно распахнул глаза. – Ну, если это вы считаете необычным! Я, например, считаю это хамством!
Степан вопросительно повел бровью.
– Мне тяжело через бордюры переступать, я обычно по дороге хожу, а не по тротуарам. А этот вылетает! Если бы я не отскочил… А как вы думаете, мне легко было отскочить?
– Кто вылетает? На чем?
– На машине, на чем еще? Насмерть чуть не сбил!
– Когда это было?
– А вот этого не помню… Или одиннадцатого, или позже. А может, и раньше… Дверь когда была открыта? Да, тогда это и было…
– Кто в машине сидел, вы, конечно, не видели? – с упреждающим разочарованием спросил Степан.
– Конечно, не видел! – передразнил его мужчина.
– И номер машины не запомнили?
– А номер машины запомнил! Должен же я был куда-то жаловаться! Там у меня записано…
Бойков сопроводил мужчину на пятый этаж, но в квартиру заходить не стал. И напрасно. Свидетель прошел в дом и пропал. Степан прождал минут двадцать, нажал на клавишу звонка. Мужчина открыл дверь, недовольно, с заспанными глазами, глянул на него. Оказывается, он забыл и о его просьбе, и о нем самом. И благополучно заснул. Пришлось напомнить ему о номере машины, который он записал на память. Мужчина внутренне напрягся, пытаясь вникнуть в смысл его слов, и Степан удрученно вздохнул. Видно, не было никакого номера…
Но сокрушался он зря. Мужчина вспомнил про номер, но прошло еще минут двадцать, прежде чем он смог найти свою запись. Но ведь нашел…
Жидкие, с рыжинкой, волосы, покатый лоб, низкие выпуклые надбровья, маленькие водянистые глазки под ними, широкий, плавно переходящий в щеки нос, узкий подбородок, тонкая шея. Черты лица мелкие, смазанные. Глупый, блуждающий взгляд, малахольная улыбка, обнажающая гнилые зубы. От него разило вчерашним перегаром. Дефективная личность, неприятная, если не сказать, омерзительная.
– Употребляли, гражданин Ларцев? – спросил Бойков, легонько щелкнув себя пальцем по горлу.
– А что, нельзя? Моя хата, что хочу, то и делаю!
– Машина у вас, а вы в состоянии алкогольного опьянения…
– Машина во дворе, а я дома. Сплю, никого не трогаю. Так что танцуйте вальсом!
Дефективный попытался закрыть дверь, но Степан не позволил. Он с силой надавил на дверь и, втолкнув жильца в глубь прихожей, переступил порог.
Не должен был Бойков ходить по чужим квартирам, но раз уж он взял след, то сам приз и возьмет. И фамилию автолюбителя он установил, и его адрес.
