Стэн Харт - Зачарованный остров
Появился повод устроить пикник. Блайден привез с собой смазливую деваху из Нью-Йорка, она только начала делать карьеру в кино под патронажем агентства Уильяма Морриса. Ее звали Сара Лоук.
Сразу за ними появился Гарри Паркер, который с порога заявил, что он будто вновь родился, когда ему удалось добраться живым до берега во время шторма. Выпить за это он отказался, но приветствовал идею пикника.
Почти одновременно с ним появилась их общая старая приятельница по обществу анонимных алкоголиков, Шейла Гафни. Она была единственной, с кем Гейла поддерживала дружеские отношения в обществе. Шейла постоянно витала в эмпиреях, и Гейл часто говорила, что выпивка сделала бы Шейлу совсем не от мира сего. Шейла соглашалась: чтобы стать шальной, ей не нужен алкоголь. Она была, что называется, «вещью в себе» и могла быстро наскучить.
Последними прибыли Скофильды, друзья Блайдена из Скарсдейла. Он работал специалистом по системам безопасности. Его жена, застенчивая особа в пляжном костюме, только молча улыбалась, пока они шли по тропинке вдоль берега к дюнам, где решили пообедать.
Впереди шел безучастный ко всем Спринджер с переносным холодильником. Замыкала процессию Гейл. Девушка Блайдена была, как определила про себя Гейл, «сногсшибательной штучкой», хотя ее белая кожа не могла сравниться с загаром хозяйки. Ее темное бикини под цвет волос резко контрастировало с бледной кожей. Девица вела себя приветливо и громко смеялась, что особенно понравилось Гейл, она сама так смеялась, громко и от души.
Блайден одел голубую с красными полосами регбистскую майку с надписью «Яростный».
«Старый мошенник, — подумала Гейл, — он никогда не играл в регби и скорее всего вообще не занимался спортом». Большинство людей, которые надевают матросские шапочки, никогда не бывали в море, а те, кто носят футбольные фуфайки с номерами на груди, не знают даже правил игры, или те, что ходят с индейской чалмой на голове, не имеют представления, где находится Индия.
Люди повернулись спиной к герою романа Сэлинджера «Над пропастью во ржи» Холдену Колфильду с его неприятием всяческого мошенничества. Когда Гейл была моложе, она, как идеалист Холден, считала обман, жульничество наихудшим грехом.
Сама Гейл была в голубой мужской рубахе, завязанной узлом на животе, под ней был телесного цвета купальник, который стал ей уже маловат. Когда она появилась в этом наряде, Шейла уставилась на ее оголенный живот, заметив светлую «дорожку», что тянулась от пупка в трусики. «Они все ее замечают», — отметила про себя Гейл.
Ей пришлось нести пляжные полотенца и сумку с продуктами, а идти не меньше мили до Заковых рифов. Так это место прозвали еще в пятидесятые годы, задолго до того, как Жаклин Онассис купила эти земли. Гейл училась здесь плавать, правда, тогда рифы были выше и требовалась изрядная выносливость, чтобы залезть на них без отдыха.
Гейл участвовала в пикнике у Заковых рифов, когда была подростком, и сейчас они шли туда по той же тропинке. Она тогда была с родителями и несколькими своими друзьями. Они нашли впадину в самом большом рифе, там был такой белый мелкий песок и кучи отполированных водой и солнцем деревяшек. Никто не знал, «ступала ли там раньше нога человека, во всяком случае следов его пребывания не было видно».
На берегу всегда много купающихся и любителей пикников, но если забраться в расщелину, то тебя никто не увидит. Конечно, все они раздевались догола, включая одного парня по имени Гарри. Вот где Гейл впервые познакомилась с Гарри Паркером.
В тех местах можно было погулять по дюнам или найти уютную маленькую бухточку, защищенную от штормов Атлантического океана, где даже росла трава. А дальше от этого места скапливались морские водоросли, летом она пересыхала, образуя твердую и холодную глинистую поверхность, по которой очень приятно было ходить в жаркие дни, когда песок обжигал ступни.
Позади Заковых рифов можно было выйти через четыре мили к Сквибнокет-Пойнт. В летние месяцы каждая компания захватывала там небольшое жизненное пространство, куда возвращалась каждый день. Гарри, например, оставлял на «своем месте» полотенце и книгу в траве за вторым рифом.
В то лето, когда Гейл познакомилась с Гарри, он приезжал сюда каждый уик-энд, а в августе находился здесь постоянно. Он рассказал, что приехал в отпуск и работает в нью-йоркском издательстве «Даблдэй».
Гейл отдыхала с родителями, хотя ее матери здесь не очень нравилось. Она не чувствовала себя комфортно без купальника, но после одного-другого стаканчика вина во время обеда забывала о городских замашках и весело бегала нагишом по пляжу и кидалась в воду. Отец, наоборот, сразу воспринял традиции «дикой» жизни, бродил по берегу, глазея на голых женщин, и «разряжался», как он это называл.
Им удобнее было ходить на пляж в Эдгартауне, где они останавливались в те дни, поэтому только на следующий год Гейл получила возможность исследовать дюны у Заковых рифов, где она со многими перезнакомилась и сдружилась.
Гейл приехала сюда в очередной раз, когда ей стукнуло девятнадцать. Она только отшила одного парня из Бенингтона и чувствовала, что ему требуется замена. Гарри Паркер, хотя и был значительно старше, показался ей наиболее подходящим кандидатом, Гейл стала оказывать ему знаки внимания. Очень скоро они стали появляться на пляже вместе, и Гейл импонировало, что у нее появился взрослый ухажер, городской парень, искушенный в житейских делах, нью-йоркец.
Гейл только что сдала экзамены в Хантерс-колледж и мечтала побыстрее все забыть. Гарри, который, казалось, знал всех и все на побережье, с радостью вызвался показать ей окрестности…
«Столько лет прошло, о Боже! — Гейл остановилась, чтобы посмотреть на рифы. — Вот где все началось!»
Гарри, болтающий с Лаурой Скофилд, обернулся и поискал глазами Гейл. Наверное, он тоже вспомнил те их славные денечки много лет назад. Высокий, коротко стриженный, атлетического телосложения (наконец-то он сбрил эти дурацкие усы!), Гарри не сильно изменился с памятного шестьдесят первого года.
«Старый дружок» — подумала Гейл, взбираясь на риф.
Да, Гарри Паркер был старым добрым другом, верным и преданным, хотя она не всегда это ценила. Если быть честной, она в самом деле любила его. А в те августовские дни без единого дождя, когда они встречались ежедневно, купались, без устали болтали и врали друг другу, валяясь на большом пляжном полотенце за рифами, ей их отношения представлялись лишь очередным флиртом, легкой влюбленностью.
А ведь она всегда приезжала первой, стараясь пораньше улизнуть из дома в Эдгартауне на машине матери (ее машина была разбита в аварии), и ждала Гарри, сидя на куче всякого хлама у гаража в Вермонте под вывеской: «Выставлено на продажу».
