Патриция Мэтьюз - Лабиринт отражений
По прошествии десяти дней закончилась еда. Она поняла, что пришло время покинуть гостеприимную бухту.
В деньгах она пока, к счастью, не испытывала недостатка. И ей, и Сьюлин родители всегда щедро давали на расходы, а Рослин к тому же отец время от времени давал дополнительно немалые суммы. После того как между ними завязались интимные отношения, он, кроме того, начал дарить драгоценности, небольшие, но достаточно ценные. Носить их Рослин не могла: в доме сразу бы заинтересовались, откуда они взялись. Поэтому она спрятала драгоценности в надежном месте. Это была ее тайная сокровищница. И в довершение ко всему она умудрилась унести несколько больших и очень дорогих украшений матери. Та довольно легкомысленно относилась к таким вещам. Часто оставляла их на туалетном столике. Все знали о ее рассеянности, и поэтому никто не заподозрил кражу.
Итак, в ту ночь Рослин покинула Ки-Уэст с тремя тысячами долларов наличными и драгоценностями на сумму не меньше десяти тысяч. Последние она намеревалась в случае необходимости тайно продать. Зная себя, она не сомневалась в том, что это удастся и что никто не сможет ее провести.
На одиннадцатый день после своего исчезновения Рослин на свежеперекрашенной «Авантюристке» вошла в гавань Ки-Ларго. Когда стемнело, она нашла аптечный магазин, купила там большой флакон египетской хны и наутро появилась красно-рыжей. На следующий день она обновила весь гардероб, стараясь выбирать такую одежду, в которой выглядела бы старше и более изысканной. Еще она пошла к офтальмологу и, назвавшись актрисой, сказала, что ей для новой роли нужны голубые контактные линзы. Это довершило превращение.
Но даже полностью преобразившись, Рослин первое время вела себя очень осторожно. В течение месяца жила затворницей на «Авантюристке», выходила в город лишь в случае самой крайней необходимости. А тем временем обдумывала план действий.
Нужно достать поддельные документы, и прежде всего свидетельство о рождении под новым именем, где бы значился возраст — двадцать один год. Однако для этого требовались деньги. Поэтому она отправилась в Майами, где, как говорили, все продается и покупается. Поторговавшись, она в конце концов продала драгоценности почти за десять тысяч долларов.
Две тысячи ушли на свидетельство о рождении на имя Беттины Пауэрс и фальшивый чек на покупку «Авантюристки». Но по крайней мере теперь она могла официально зарегистрировать корабль под новым именем.
С талоном на социальное страхование проблем не возникло. А вот следующая задача потребовала немалых усилий, и Рослин это предвидела. Хотя она и считала, что вполне способна самостоятельно управлять кораблем, все же для осуществления задуманного требовался помощник, мужчина.
После нескольких набегов на бары восточного побережья Флориды в своем «взрослом» обличье — мини-юбке, блузке с низким вырезом, на каблуках-шпильках — в одном из баров у моря в Форт-Лодердейл Рослин наконец нашла то, что искала.
Это случилось после полудня. Она сидела на высоком табурете за стойкой бара с бокалом шампанского. Кроме нее, женщин в баре не было.
Бармен, принесший шампанское, наклонился к ней поближе.
— Здесь для тебя работы нет, куколка. В нашем баре на крючок не цепляют. Ты меня поняла?
— Поняла. Яснее некуда. — Рослин огляделась и презрительно фыркнула: — Я здесь никого стоящего и не вижу. Можно просто спокойно посидеть за бокалом шампанского?
— Если будешь сидеть спокойно, пожалуйста. Сколько угодно.
Рослин подавила усмешку. Ее нисколько не оскорбило то, что ее приняли за проститутку. Правда, это не совсем то, что она имела в виду, но… для начала сойдет.
Она снова огляделась. В дальнем углу, в кабинке, ссутулившись за стаканом, в одиночестве сидел мужчина в грубой одежде, похожий на моряка. Огромного роста, широкоплечий, с густыми вьющимися темными волосами, выбивавшимися из-под кепки, с темным угрюмым лицом.
Через несколько минут Рослин решилась. Заказала еще бокал шампанского и пошла к кабинке, где сидел моряк. Он не поднял глаз, пока она не села напротив. Лишь после этого кинул на нее яростный взгляд.
— Проваливай, — проворчал он глубоким рокочущим голосом. — Я сегодня не в настроении. А даже если бы у меня и встало, денег все равно нет.
Она ответила ослепительной улыбкой.
— Я заметила, что ваш стакан пуст. Хотела купить вам чего-нибудь выпить.
— С какой это стати?
Приглядевшись, Рослин заметила, что он не так уж безобразен. И огромные руки, сжимающие стакан, наверное, многое могут.
Он наклонился к ней ближе.
— Я тебя кое о чем спросил. С какой стати ты подошла ко мне? Чего тебе от меня надо?
Она пожала плечами, слегка наклонившись вперед, чтобы он смог увидеть ложбинку на груди.
— Я одна, вы тоже один. Мне показалось, что вам одиноко. Я просто хотела составить вам компанию, просто поговорить, ничего больше. У вас нет денег, поэтому я покупаю выпивку.
— От бесплатной выпивки я еще никогда не отказывался. И все-таки я хочу знать…
Он не договорил. Бармен склонился над их столиком:
— Она к тебе клеится, Гас?
Впервые за все время в мрачных глазах моряка промелькнуло что-то похожее на усмешку.
— Еще не знаю. — Он взглянул на Рослин. — Ты ко мне клеишься?
Рослин подняла глаза на бармена.
— Я только хочу угостить этого человека, вот и все. Принесите еще бокал шампанского и ему, что закажет.
На секунду бармен встретился с ней глазами. Потом выразительно пожал плечами и вернулся к стойке.
— Значит, вас зовут Гас.
— Точно. Гас Тэтам. А вы…
— Беттина Пауэрс.
За последние дни Рослин уже не раз обращалась к незнакомым людям и успела привыкнуть к своему новому имени.
— Гас, как я догадываюсь, вы моряк?
Лицо Гаса снова приняло угрюмое, мрачное выражение.
— Был моряком. Вот подумываю, не заняться ли чем-нибудь другим.
— Почему? Потеряли работу?
— Правильнее будет сказать, лодку потерял. Потерял корабль, на котором работал шкипером. Прошлой ночью его конфисковали. Похоже, я даже заработанные деньги не смогу получить.
— Конфисковали?! За что? За контрабанду?
— Какое, к черту! Если бы за контрабанду, я бы сейчас сидел в кутузке. — Глаза его сверкнули яростью. — Тот тип, владелец лодки, задолжал банкам кругленькую сумму. Вот они и забрали у него корабль. — Глаза его внезапно сощурились. — А почему это ты заговорила про контрабанду?
Рослин снова пожала плечами:
— Половина кораблей на этом побережье занимается контрабандой.
Он еще больше разъярился:
