Тьерни Макклеллан - Дела сердечные
Я слегка опешила, но не сдалась:
— Если не вызовешь полицию, тогда я сама…
Хоть Барби и не назовешь светлой головой, сейчас она смекнула, что я хочу сказать.
— Ну нет! Не желаю общаться с полицией, и не буду! Да если ты вызовешь копов, мы тут застрянем на всю ночь, а у меня дела.
— Но…
Она тряхнула головой:
— Пойми, это просто чей-то глупый розыгрыш, и нечего раздувать слона из мухи. Все, я еду на работу.
Что и сделала. Я же вернулась в "Светлую память", но на пороге обернулась. Барби задним ходом вырулила со стоянки, развернулась и укатила прочь. Без тени страха.
На мой взгляд, тому могло быть лишь два объяснения: или Барби не хватало ума, дабы испугаться, или же она наверняка знала, что бояться нечего.
У меня скрутило желудок. Ужасно не хотелось думать о том, что неизбежно лезло в голову. Ведь в тот злосчастный день Барби вернулась в офис много позже ухода Труди, точнее, она пришла вскоре после меня.
И кроме того, записка Труди была написана частично печатными буквами, частично — обычным почерком.
Сама я тоже оставляла сослуживцам записки, но редко когда надписывала имя адресата. Просто оставляла ее на столе того, кому она предназначалась. Обращение казалось ненужным — и так понятно.
И коллеги поступали так же — сколько раз я находила записки без обращения. Но это значит, что если, допустим, записка Труди предназначалась не мне, а, к примеру, Барби, то запросто можно было нацарапать сверху печатными буквами "С. Р." и подложить ее мне. Более того, я вдруг вспомнила, что сверху от листка был оторван кусок. Так что не исключено, что оторвали имя настоящего адресата.
Я поежилась. Невероятно, но я всерьез рассматривала гипотезу, в которой Барби выступала в роли душительницы. Барби, которую я считала своей подругой, пока она не вышла на Большую Охоту за Мужчинами. Конечно, Барби значительно превосходила в весе миниатюрную Труди и справилась бы с ней без труда, но ведь из того, что у человека была возможность совершить некий поступок, не обязательно следует, что он его совершил.
К примеру, я могла бы сбросить десять килограммов. Логика ясна?
И потом, прежде чем обвинять бывшую подругу, стоило учесть и другие возможности.
Расправив плечи, я переступила порог "Светлой памяти". И первым делом наткнулась взглядом на Дерека. Это было нетрудно. Он вновь стоял в окружении публики, желавшей выразить соболезнования. И что любопытно, в основном это были женщины. Натана с Энни я тоже сразу заметила и двинулась было к ним, но тут сообразила, что они меня не видят, так что изменила курс и нырнула за большое растение в кадке.
Отсюда я могла беспрепятственно наблюдать за Энни. И что же? Наблюдения показали, что Энни то и дело стреляет глазами в сторону Дерека. Как странно…
А вскоре я заметила и кое-что еще более странное. Дерек ни разу не взглянул на Энни. Ведь согласитесь, вполне естественно, если б старина Дерек хоть изредка поглядывал на бывшую золовку. Хотя бы затем, чтобы проверить, как она держится.
Я наблюдала за ними, и на душе становилось все муторнее. Может, конечно, я ошибаюсь, но сдается мне, что моего сыночка попросту используют для камуфляжа. Тогда понятно, почему эта женщина, которая гораздо старше и гораздо образованнее Натана, вдруг воспылала к нему страстью.
Если, конечно, ее не пленили его красивые ноги.
Энни, кажется, поняла, что является объектом пристального внимания, поскольку придвинулась поближе к Натану и, взяв его под руку, обвела глазами зал.
Я поспешно забилась поглубже в угол и задумалась. Энни ведь знает, что я осталась переговорить с Барби…
Собравшись с духом, словно перед прыжком в воду, я вышла на середину зала, чтобы Энни без труда заметила меня, если повернет голову, и решительно направилась к ним с Натаном, проталкиваясь сквозь толпу. Узрев меня, Энни заметно встревожилась, а Натан, разумеется, тотчас вошел в образ Брюса Уиллиса.
Я сразу Перешла в атаку. По-матерински коснулась руки Энни и проворковала:
— Бедняжечка, должно быть, для тебя это страшное испытание.
Энни прикусила губу. Натан подмигнул мне поверх ее головы, — видимо, одобрял мое поведение.
— И надо же, будто мало тебе горестей, еще эта история с твоим зятем и Барби Ландерган. — Я сочувственно поцокала языком.
Натан изумленно вздернул брови. Следует заметить, цокаю языком я не часто. Вот моя матушка языком цокает мастерски.
Энни встрепенулась и покосилась на Дерека.
— Что ты имеешь в виду?
Я доверительно заглянула ей в глаза:
— Только что на стоянке поболтала с Барби. — Я осуждающе покачала головой. — Твой зять совсем не возражает против заигрываний Барби.
Лицо Энни окаменело. Будто его вдруг залили гипсом.
— О чем ты? — Голос ее вдруг сделался резким и визгливым.
Я отвела взгляд и смущенно поведала, словно делясь пикантным слушком:
— Ну… Барби сказала, что они с Дереком договорились вместе поужинать. Времени даром он не теряет, верно?
На миг в глазах Энни промелькнула искра ярости, но тут же погасла. Или мне все это мерещится?
Но когда она заговорила, голос ее дрожал — это уж точно.
— Не могу поверить… Неужели Труди так мало значила для Дерека, что он начал флиртовать, еще даже не похоронив ее?..
— Вот вам мужчины! — развела я руками и снова сочувственно цокнула.
Тут к нам подошли очередные соболезнующие, и я, воспользовавшись случаем, кинулась обратно в свое укрытие.
Прошло не меньше получаса, прежде чем произошло то, чего я так упорно дожидалась. Энни быстро подошла к Дереку и что-то шепнула ему. Дерек встрепенулся.
Энни круто развернулась и, не оглядываясь, вышла из зала в боковую дверь. Дерек же не спешил. Кивнул кому-то, подошел к гробу Труди и, склонив голову, постоял минуту-другую, а затем, воровато оглядевшись по сторонам, выскользнул в ту же дверь, что и Энни.
Даже не потрудившись сделать это незаметно, я со всей прытью поскакала следом.
Дверь, за которой он скрылся, выходила в коридор, где имелась еще одна дверь, слева. Я подкралась к ней, приложила ухо и, ничего не услышав, медленно приоткрыла, стараясь производить как можно меньше глума.
Как выяснилось, могла бы не стараться, ибо с самого начала стало ясно, что Энни и Дерек слышат только друг друга.
— Идиотка! — воскликнул Дерек.
— Сам идиот, если думаешь, что можешь наставлять мне рога. Да еще прямо у меня под носом!
Я остолбенела. Энни обвиняет Дерека в том, что он наставляет рога ей?!
Глава 15
— Говори тише, кретинка, — прорычал Дерек. — Вдруг кто-то войдет и тебя услышит?
