Катрин Кюссе - Проблема с Джейн
— Ты нашла хорошую квартиру?
— О да, еще в июле. В старинном доме. Мне повезло. Это была первая квартира, которую я посмотрела. И я в нее сразу влюбилась.
С нескрываемым восторгом начав описывать старую квартиру — камин, превосходные полы, высокие потолки, лепной орнамент, — Джейн неожиданно резко остановилась. А если Бронзино подумает, что она старается заманить его к себе? Но он продолжал слушать ее все с той же доброжелательной улыбкой.
— Похоже, то, что надо. И в хорошем районе?
— На Линден-стрит, в пяти минутах ходьбы от университетского городка.
— Тем лучше. Ты слышала, что произошло в прошлый четверг?
— Да. Какой ужас!
Мать одного студента, которая приехала к сыну на три дня, проходя в четыре часа по Центральному скверу, в центре Олд-Ньюпорта, была ранена в ногу в самый разгар возникшей там перестрелки.
— Надеюсь, ты не забываешь об осторожности, Джейн.
— Я шесть лет прожила в центре Чикаго, и со мной ничего никогда не случалось. У меня даже ни разу не украли кошелек. А оружие я видела только в кино.
— Прекрасно, но все же не будь легкомысленной. В прошлом году рядом с университетом убили студента. Вечером лучше не ходить одной. У тебя есть машина?
— Нет. Я не люблю водить. Жаль, конечно, ведь я обожаю море, а чтобы туда поехать, нужна машина.
Бронзино одобрительно кивнул головой.
— Конечно. Кстати, побережье здесь превосходное. Кроме того, в получасе езды отсюда есть великолепный заповедник. Нужно будет тебя туда свозить.
Что это, приглашение? Джейн подняла свой бокал с водой. В тот же момент левая рука Бронзино потянулась к бокалу с вином и слегка коснулась ее руки. У него были белая до неприличия, гладкая, без единого волоска кожа и длинные пальцы, а на безымянном — обручальное кольцо. Он заказал третий бокал. Бутылка обошлась бы ему дешевле.
— Ты по-прежнему ничего не хочешь выпить?
— Нет, спасибо.
Джейн почувствовала, как от взгляда Бронзино у нее задрожали губы и щеки, и опустила глаза.
— Объясни мне, почему ты занялась Флобером?
Она с облегчением подняла голову.
— Из-за моего отца.
— Твоего отца? Он кто, преподаватель литературы?
— Нет, зубной врач. Он никогда не понимал, что можно исследовать в литературе. И поэтому был вне себя, когда я решила защищаться в этой области. Ему хотелось, чтобы я изучала право.
— Ну и что?
— Я всегда приносила ему одни разочарования. И вообще ему хотелось иметь мальчика, чтобы играть с ним по воскресеньям в бейсбол. Он пробовал меня научить. Увы, у меня не получалось ловить мяч. Он обзывал меня дурой, потому что я закрывала глаза, когда подлетал мяч. И чем больше он кричал, тем чаще я закрывала глаза.
Бронзино, который наверняка не раз по воскресеньям играл со своими детьми в бейсбол, с улыбкой покачал головой. Уже в Париже, будучи на третьем курсе университета, продолжала Джейн, она поняла, что ненавидит зеленые пригороды, где она росла, умирая от тоски. Вот почему ее выбор пал на Флобера: за его ироничное отношение к скуке, лицемерию и мещанству, процветающим в провинции. Омэ[3] — это ее отец. Норман рассмеялся.
— Да, непросто быть отцом: дети безжалостны. И что же конкретно является предметом твоего исследования?
— «Крепкая фраза» Флобера, его мужская, — она нарисовала в воздухе кавычки, — концепция как средство подавления нерешительности и сентиментальности — в какой-то степени женского начала.
— Интересно! Я лично отдаю предпочтение переписке Флобера. «Госпожа Бовари» мне не нравится: в каждой фразе чувствуется, как Флобер сдерживает себя. Дело в том, что, возможно, в нем самом сидел страх перед женщиной.
Джейн, обожавшая «Госпожу Бовари», впервые услышав такую точку зрения, дипломатично кивнула головой, не зная, что ответить. Норман посмотрел на часы:
— Поговорим об этом в следующий раз. Мне пора уходить.
— Конечно! Я уже закончила.
Два часа пробежали, как пять минут. Живот больше не болел. Присутствие Бронзино подействовало на нее благотворно. Она не затронула тем, которые держала про запас на случай затянувшегося молчания.
Бронзино повернулся, обвел взглядом зал и подал официанту знак принести счет. Джейн не успела заметить, как ресторан заполнился. «Только на пять минут», — скажет он, припарковывая машину возле ее дома, когда она пригласит его выпить последний стаканчик. Джейн пожалела, что не купила виски получше — «Чиваз» или «Гленливет». Осторожно, однако: он женат и к тому же ее начальник. К счастью, ее никогда не привлекали мужчины, которые были намного старше.
Бронзино что-то рассматривал в другом конце зала. Джейн повернула голову и увидела женщину с длинными рыжеватыми волосами и безукоризненным профилем. Тоном знатока Норман прокомментировал:
— Великолепный экспонат!
Немного шокированная, Джейн согласно кивнула.
— Ему, по крайней мере, лет сто, — продолжил он.
Джейн снова посмотрела в ту сторону. На стене за женщиной висел огромный темно-красный ковер, создававший в ресторане теплую атмосферу.
— Тебе нравятся ковры? — спросила она.
— Очень.
— Мне тоже. В сентябре я купила чудесный тканый ковер работы кавказских мастеров девятнадцатого века, с роскошным сочетанием красных и желтых цветов самых разных натуральных оттенков. Я не имела ни гроша, и это, конечно же, было безумием, но я не смогла устоять. Теперь мне достаточно на него взглянуть, чтобы расслабиться.
— Ничего удивительного. Тебе известно, что кабинет Фрейда был увешан персидскими коврами?
Упитанный официант положил перед Бронзино черную кожаную папку, внутри которой лежал счет. Норман достал его прежде, чем Джейн смогла дотянуться до своей сумки.
— Со мной работает один канадец, — заговорил он, стараясь отыскать очки во внутреннем кармане пиджака, — так он настолько обожает ковры, что спит на них, ест и работает. Поэтому и остается холостяком.
— Как это?
— Стоит какой-либо женщине поселиться у него, как через неделю ей хочется поставить там стол или кровать.
Джейн рассмеялась. Он надел очки и стал бормотать какие-то цифры.
«Сорок один доллар и десять центов, плюс пятнадцать процентов за обслуживание, то бишь шесть с половиной долларов, скажем, семь…»
Услышав, как он считает вслух, Джейн смутилась и подумала, не должна ли она проявить настойчивость, чтобы заплатить свою скромную часть, или будет приличнее промолчать и поблагодарить? Настаивая на том, чтобы заплатить, она рисковала бы привнести двусмысленность в их чисто профессиональные отношения; более того, факультет, без сомнения, возместит ему все расходы. Не успела Джейн что-то решить, как Бронзино поднял голову:
