Ольга Дашкевич - Луна над заливом
— Знаете что, — сказала она неожиданно для себя, — я совсем забыла. Я сегодня целый день за рулем и еще ничего не ела. Не могли бы вы составить мне компанию — я ненавижу есть в одиночестве, и…
— Послушайте, — перебил он довольно неучтиво, уставившись ей в лицо своими проницательными глазами, — если вы хотите таким образом меня накормить, то не старайтесь. Это детская уловка. А я вполне могу потерпеть. Пост полезен для здоровья.
— Но я в самом деле проголодалась, — запротестовала Татьяна, краснея от того, что он ее поймал. — Уж не думаете ли вы…
— Хорошо, — он опять перебил ее. — Давайте сделаем так. Я могу принять от вас… ну, скажем, пирожок и кофе. Но за это я буду вам должен ужин в ресторане на ваш выбор. Договорились?
— Договорились, — с облегчением сказала Татьяна, и рассмеялась.
Он ей нравился…
Глава 3
Татьяна сто лет уже не ела брайтонских пирожков, и поразилась тому, какие они вкусные. Строго говоря, это были не пирожки, а фаршированные курятиной блинчики, которые подавали в маленьком открытом кафе. Татьяна взяла каждому по два и по стаканчику кофе, себе — черный без сахара, а своему спутнику — двойной эспрессо, и тоже без сахара. Такое сходство их привычек ее слегка позабавило. Глядя, как он ест, — спокойно, не жадно, очень красиво, она сама не заметила, как проглотила оба своих блинчика, и смутилась, потому что Георгий, гораздо более голодный, чем она, ел значительно медленней. Уловив ее смущенный взгляд, Георгий улыбнулся и отправил в рот последний кусок со своей тарелки, затем аккуратно вытер губы салфеткой и сказал:
— Ну да, я всегда ем обстоятельно, такая уж я обстоятельная личность. Это один из моих многочисленных недостатков, плавно переходящих в достоинства.
Татьяна хотела было сказать, что вовсе не считает это недостатком, но решила промолчать, чтобы не давать ему повода думать, что он может ее очаровать своими бесчисленными достоинствами.
— Теперь я почти удовлетворен, — объявил Георгий, допивая кофе.
Татьяна отметила это «почти», знакомое каждому курильщику, улыбнулась и сама предложила ему сигарету.
— Благодетельница! — выдохнул он, с наслаждением закуривая. — Вы знаете, я давно ищу женщину, которая понимала бы меня с полуслова.
— Нет ничего проще, — заметила Татьяна. — Найдите себе курящую женщину, их сейчас полно.
— Неужели вы думаете, — спросил он с притворным негодованием, — что все мои желания ограничиваются исключительно вдыханием табачного дыма?.. Нет, у меня масса других интересов.
Татьяна не стала спрашивать, какие это у него другие интересы, — вместо этого она поднялась и небрежно сказала:
— Ну, что — идем? Поработаю, так и быть, извозчиком для вас. Поищем вашего друга.
Неторопливо прихрамывая рядом с нею по теплым доскам бордвока, Георгий ухитрялся не только не отставать, но даже каким-то образом заставлять ее двигаться достаточно быстро. Похоже было, что он очень тренированный субъект. Татьяна внезапно внутренне подобралась, почувствовав исходящее от него ощущение некой скрытой силы, даже опасности. Или опасность исходила откуда-то извне?.. Это было странно — никогда прежде Татьяна не замечала за собой склонностей к ясновидению, напротив, она вечно попадала в истории благодаря абсолютному отсутствию осторожности. Главное, сама она считала себя очень осторожным и разумным человеком. Вот только всегда оказывалось, что ее разумность используется не там и не так, как надо бы.
Спускаясь по дощатому настилу для велосипедистов, Георгий мягко поддержал ее под локоть. Примерно на середине пути его рука вдруг стала железной. Татьяна ничего не поняла: секунду назад он еще вежливо, почти невесомо касался ее локтя, а потом стальные клещи стиснули ей руку и швырнули Татьяну вниз, на землю. Она расшибла коленку, спутник упал сверху, и Татьяна сначала просто оцепенела, а потом услышала чьи-то крики.
— Жива? — хрипло спросил Георгий. Его лицо было так близко от ее лица, что она рассмотрела даже темно-серые крапинки в его синих глазах. — К машине! Скорее!..
Он вскочил и потянул ее за собой, помогая подняться. Оглушенная, ничего не соображающая Татьяна послушно следовала за ним. Она совершенно не понимала, что произошло. Какой-то бомж, которого она заметила краем взгляда, валялся на земле, прикрывая голову руками. Перепуганная женщина бежала в переулок, толкая перед собой детскую коляску. Кто-то что-то кричал истерическим голосом, кажется: «Полиция!»
С трудом вспоминая, где запарковала машину, Татьяна не бежала, а, скорее, очень быстро шла, отстраненно думая о том, что костюм у нее, наверное, весь в пыли, на коленке кровоточащая ссадина, и вообще они с ее помятым спутником представляют сейчас собой невероятно сладкую парочку.
Машину она нашла быстро. В голове у нее был компас: она даже сама иногда удивлялась, как ей удается ориентироваться в совершенно незнакомой местности. А уж на Брайтоне, где прожила больше года, — сам Бог велел. Правда, это было давно, но сейчас привычные ориентиры всплывали в подсознании, подсказывая, куда ведет тот или иной переулок.
— Молодец! — бросил Георгий, оглядываясь через плечо. — А теперь садитесь в машину, ну, бегом!.. И немедленно уезжайте.
Татьяна, уже открывшая дверцу со стороны водителя, остановилась.
— То есть как — уезжайте? — спросила она глупо. — А вы?..
— Уезжай, черт тебя побери, — сказал он сквозь зубы, не переставая шарить цепким взглядом по переулку.
Он буквально втолкнул Татьяну в машину и захлопнул дверцу. И в этот момент она даже не услышала — выстрел был неразличимо тих в уличном шуме, — а увидела, как брызнули во все стороны осколки асфальта рядом. Татьяна ахнула и совершенно машинально сунула ключ в замок зажигания. Мотор загудел. Еще один выстрел, и она увидела, как Георгий, пригнувшись, отскочил за стоявший рядом старый кадиллак, упал на землю и перекатился под ненадежную защиту колес.
Татьяна рванула с места и подала назад, прикрывая своей машиной и кадиллак, и лежащего за ним человека. Потом, перегнувшись через сиденье, распахнула дверцу пассажирского места и крикнула:
— Ну, где вы там! Сюда!
Георгий молча вскочил в машину. Его лицо было серым от злости, глаза сузились и посветлели.
— Пристегнитесь, — велела Татьяна и, не разворачиваясь, выехала на Брайтон-Бич Авеню.
Ездить по Брайтон-Бич — сущее наказание. Слишком много машин, слишком тесно, слишком беспечны здесь пешеходы, того и гляди — кого-нибудь задавишь. В маленьких узких переулках трудно разъехаться, грохочущие поминутно над головой поезда подземки добавляют нервозности. Опасно маневрируя среди запрудивших улицу автомобилей, сопровождаемая гневными сигналами и разъяренными выкриками со всех сторон, Татьяна каким-то чудом проскользнула до Кони-Айленд и понеслась через мост, поглядывая в зеркальце заднего вида. После моста она свернула в первую же улицу, промчалась на желтый свет, еще раз свернула, и, наконец, попетляв немного, выехала на Белт-Парквей и на хорошей скорости полетела к мосту Веразано.
