Екатерина Гринева - Герой-любовник, или Один запретный вечер
Папаша-бизнесмен, действительно, оказался человеком цивилизованным. Мне не устраивали темную и не подкидывали писем с угрозами. Меня просто уволили. Точнее, предложили написать заявление «по собственному желанию». Я, не долго думая, согласилась. Все равно родной коллектив с подачи вернувшейся из больницы директрисы затравит. У нее с тем папашей были тесные контакты – он давал на нужды школы какие-то деньги, и она была готова лизать ему задницу. Как оно и бывает в таких случаях.
Я махнула рукой и подумала, что возьму небольшой тайм-аут, и отдохнув, с новыми силами возьмусь за поиск работы. Но, похоже, меня занесли в негласный «черный» список. В двух школах я получила немотивированный отказ, а в третьей как только услышали мою фамилию – сказали, что все места заняты и свободных вакансий в ближайшее время не предвидится. Тогда как я знала точно, что учитель истории им требуется. Но наступало лето, и я решила особо не париться, а переждать до августа, а там уже снова заняться собственным трудоустройством.
– Ты меня совершенно не слышишь! – донеслось до меня.
– Что? Я очнулась от своих мыслей и посмотрела на Эву.
– Курицу накладывай! А не смотри вперед отсутствующим взглядом. У тебя что проблемы? Как с работой?
– Никак, – призналась я. – Считай, что с некоторого времени я нахожусь в свободном плаваньи.
– Кажется, в России с учительским составом проблемы, а ты – в плаваньи. Не в ногу со временем шагаешь.
– Ага! Прихрамываю. Это у меня проблемы с богатыми папашами, которые хотят, чтобы я натягивала их чадам оценки.
– И что? Поставила бы хорошую оценку этому оболтусу и не особо напрягалась, – снисходительно заметила Эва. – Тебя от этого убудет?
– Я так не могу. Тебе какой кусок?
– Все равно. Давай ножку. Но это же глупо!
– До чертиков. Но – не могу. Считай это моими железобетонными принципами.
– А как дела на личном фронте? У тебя все тот офицер-подводник?
– Бывший спецназовец, – поправила я сестру. – Все тот же.
– Не могла найти кого-нибудь получше.
Здесь мое терпение лопнуло.
– Давай поговорим лучше о тебе, – предложила я. – Как поживает Франсуа? Почему он не приехал с тобой? Бросил жену в положении…
И тут на лице Эвы появилось то самое испуганное выражение, которое я уже видела.
– Франсуа… – залепетала она. – Сейчас сидит без работы и не может приехать.
– Понятно. Последствия мирового финансового кризиса, – констатировала я. – Удар по среднему классу. И как вы теперь будете справляться?
– Не пропадем. Франция – не Россия и там можно жить на пособие по рождению ребенка. А потом недавно я нашла у него приличные деньги, и он сказал, что получил как дизайнер один заказ, очень выгодный, и ему выплатили аванс. Правда, я не знаю, насколько это все надежно. Но поживем – увидим.
– Это радует.
– Судя по твоему тону – не очень.
Я с шумом отодвинула от себя пустую тарелку.
– Слушай, Эва! Если ты хочешь, чтобы я скакала до потолка от твоего приезда и пускала по этому поводу сентиментальные сопли – то даже не надейся. В конце концов твое бегство свело в могилу родителей. Ты об этом когда-нибудь думала? И потом… почему ты ни разу не приехала к нам? В чем дело?
– Я… я… хотела…
– А тебя не пускали! Держали за руки и за ноги! Так ведь было дело или нет?
– Все гораздо сложнее.
– Ну конечно, – хмыкнула я. – Ты просто оправдываешь собственную подлость и трусость.
И тут Эва заплакала.
– Я понимаю. Во всем виновата только я. Но давай во всем разберемся потом. Не сейчас. Я прошу тебя. Она приложила руки к животу. – Ради нее.
– Не буду. Это я виновата. Прости.
Эва смахнула слезы и протянула мне руку.
– Мир? – улыбнулась она.
– Мир, – сказала я, сжимая ее пальцы.
За курицей воцарилось долгожданное примирение. Эва рассказывала о Франции, о своей беременности. Я вставляла свои вопросы. За чаем позвонил Денис.
Я протянула руку и взяла мобильный, лежавший на кухонном столе.
– Хэлло! – услышала я.
– Привет!
– Как там твоя парижанка?
– Приехала. Сидим, пьем чай.
Возникла пауза.
– Значит, все в порядке?
– Именно так. А ты ожидал чего-то другого?
В трубке раздалось сопенье.
– Не знаю.
– Как у тебя?
– О’ кей. Соскучился. Когда ты приедешь? Мы собирались на рыбалку. Не присоединишься?
– Кто это «мы»?
– Мила и Васек.
Это были мои старые знакомые.
– Не могу.
– А когда сможешь?
– Не знаю.
– Понятно.
На том конце дали отбой.
– Кто это? – спросила Эва.
– Денис. Приглашал с компанией на рыбалку.
– А ты?
– А я отказала. Не могу же я оставить тебя одну.
Эва повертела пустую чашку в руках.
– Мне нужно тебе кое-что сказать, – тихим голосом произнесла она.
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас! А ты куда-то торопишься?
– Нет. Но я, честно говоря, устала. Весь день готовилась к твоему приезду. Драила тут все. Все-таки дача у нас старая и требует капитальной уборки. До ремонта как-то все руки не доходят.
Я не стала говорить Эве, как я судорожно распихивала хлам по углам, а совсем ненужное барахло складывала в большие пакеты и тащила на близлежащую помойку. Я мыла окна и стены, хотела даже покрасить перила, но вовремя вспомнила, что Эва беременна, и запах краски может быть ей вреден.
– Понимаешь, я уехала от Франсуа.
– Почему?
– Не перебивай меня. А то не скажу главного. Франсуа не хотел ребенка.
Я чуть не рассмеялась.
– Эва! Но это чепуха на постном масле! Многие мужчины не хотят детей. Но это сначала. Им кажется, что ребенок ущемит их свободу, вклинится между супругами. Жена станет больше внимания уделять чаду, а муж будет позабыт-позаброшен. И так далее. Но это проходит. Помнишь Веру Моргунову из моего класса – такую рыжую дылду? Так вот ее муж категорически не хотел ребенка, вплоть до развода. Верка родила на свой страх и риск. И не прогадала. Он буквально влюбился в малыша, менял ему подгузники и баюкал ночью. Через это проходят многие женщины, Эва!
Она покачала головой.
– Это не то. Здесь – другое. Сначала он хотел ребенка, сам уговаривал меня родить его. А когда я была на третьем месяце – стал уговаривать сделать аборт. Ему стало казаться, что наш малыш будет неполноценным. У Франсуа есть какие-то заболевания по материнской линии.
Я похолодела.
– Может это – правда?
– Я не очень-то верю в это. Когда я предложила пройти полное медицинское обследование – он заартачился. Уперся и ни в какую. Потом он стал говорить, что он – безработный и мы не можем пока позволить себе ребенка. Когда я сказала, что мы проживем на пособие, он стал говорить, что миру грозит экологическая катастрофа, и мы не можем допустить, чтобы наш ребенок родился в этом несовершенном и гибнущем мире.
