Нора Робертс - Приговоренные к безумию
– Что произошло дальше?
– Когберн закричал, как… Я никогда не слышал ничего подобного. Он с криком побежал в коридор и свалился там. Я подумал, что он просто оглушен, но когда наклонился, чтобы надеть на него наручники, то увидел, что он мертв. Пульса не было. Я растерялся, сэр. Я знаю, что поступил неправильно, позвонив вам, прежде чем уведомить…
– Это неважно. Вы использовали оружие, опасаясь за вашу жизнь и жизнь гражданских лиц?
– Да, сэр.
– Луи Когберн игнорировал все ваши требования прекратить сопротивление и отдать биту?
– Да, сэр.
Ева обратилась к одному из патрульных в коридоре:
– Проводите полицейского Трухарта вниз. Врач должен осмотреть его травмы. И оставайтесь с ним, пока я здесь не закончу. Трухарт, позвоните вашему адвокату.
– Но, сэр…
– Я советую вам связаться с вашим адвокатом, – перебила Ева. – Заявляю для протокола: судя по результатам первоначального обследования места происшествия и опроса Сузанн Коэн, ваш отчет об инциденте вполне удовлетворителен. Использование вами оружия было необходимо для защиты вашей жизни и жизни гражданских лиц. Это все, что я могу вам сказать до завершения расследования. А теперь спуститесь к машине, позвоните вашему адвокату и позвольте врачу вас осмотреть.
– Да, сэр. Благодарю вас.
– Пошли, Трухарт. – Патрульный похлопал его по спине.
– Бедняга страшно потрясен, – заметила Пибоди.
– Ему придется с этим справиться.
– Полисмен, кто-нибудь из патрульных знает убитых?
– Это сектор Проктора. Он может их знать.
– Позовите его. – Ева направилась в квартиру 43.
Здесь царили грязь и беспорядок; сильно пахло испорченной пищей и грязным бельем. Кухня состояла из шкафа, двухконфорочной плиты и маленького холодильника. На шкафу стояла большая банка. Прочитав этикетку, Ева подняла брови.
– Мне что-то не верится, чтобы наш Луи Когберн сам пек пироги. – Она открыла шкаф и посмотрела на ряд запечатанных банок. – Похоже, он занимался наркобизнесом. Обрати внимание: здесь все очень аккуратно, а в остальной квартире свинарник. – Ева повернулась. – Хотя на мебели нет пыли. Это тоже странно. Никогда бы не подумала, что парень, спавший на простынях, от которых пахнет болотом, стал бы вытирать пыль. – Ева открыла стенной шкаф. – Здесь тоже опрятно. Одежда чистая, хотя за модой он явно не следил. Посмотри на это окно, Пибоди.
– Да, сэр?
– Стекло чистое внутри и снаружи. Кто-то вымыл его совсем недавно. Какой смысл мыть окна, если оставлять на полу остатки пищи?
– Может, уборщица взяла отпуск?
– Кто-то его точно взял. Похоже, нижнее белье валяется здесь не меньше недели. – Она повернулась к двери, когда вошел патрульный. – Вы Проктор?
– Да, сэр.
– Вы знали убитых?
– Я знал Луи Когберна. – Проктор покачал головой: – Ну и бардак… Прошу прощения, лейтенант, но Трухарта, похоже, вот-вот вырвет.
– Расскажите мне о Когберне, а о Трухарте я сама позабочусь.
Проктор выпрямился.
– Торговал наркотиками, но по мелочам. Давал школьникам пробовать «Зонер» и «Джаз», чтобы приучить их. На мой взгляд, пустая трата времени. Наркоторговцы никогда не зарабатывали много на ребятишках.
– Он обладал склонностью к насилию?
– Чего нет, того нет. Луи вел себя тихо; если прикажешь ему убираться, он тут же подчинялся. Иногда, правда, смотрел так, словно ему хотелось вцепиться мне в горло, но у него кишка была тонка для таких дел.
– Не слишком, видно, тонка, если он размозжил голову Ралфу Вустеру, ударил битой женщину и напал на полисмена.
– Может, он попробовал свой товар?.. Хотя это не его профиль. Возможно, Луи иногда покуривал «Зонер», но на большее его вряд ли хватало. Такое натворить можно только после «Зевса». – Проктор кивнул в сторону коридора.
– О'кей, Проктор. Спасибо.
– Вообще-то мир станет чище без парня, сбывающего наркоту школьникам.
– Это не наше дело.
Отпустив патрульного, Ева подошла к столу Когберна и нахмурилась, глядя на экран компьютера: АБСОЛЮТНАЯ ЧИСТОТА ДОСТИГНУТА.
– Что, черт возьми, это означает? – спросила она вслух. – Пибоди, на улицах появилась какая-нибудь новая дрянь под названием «Чистота»?
– Никогда о ней не слышала.
– Ладно, посмотрим, чем он занимался в последнее время. А ты, Пибоди, пока проверь все новые и известные наркотики.
Нахмурившись еще сильнее, Ева ввела в компьютер свои имя и номер значка и нажала клавишу предыдущего задания. На экране появилась аккуратная таблица с указанием товаров, прибыли, потерь и закодированных имен клиентов.
– Похоже, Луи занимался своей бухгалтерией, когда что-то укусило его в задницу, и он набросился на соседа.
– Сейчас очень жарко, Даллас. – Пибоди посмотрела на экран поверх плеча Евы. – Некоторых это сводит с ума.
– Да. Возможно, все дело действительно в этом.
– В списке ничего похожего на «Чистоту», лейтенант. Такой наркотик нам неизвестен.
– Тогда что это значит, и каким образом это «достигнуто»? – Ева отошла от компьютера. – Ладно, давай взглянем на Луи Когберна. Посмотрим, что он нам сообщит.
ГЛАВА 2
Он не сообщил ей того, что ей хотелось бы узнать. Самое большее, что смогла определить Ева с помощью своего чемоданчика, это что Луи Когберн умер в результате некоего воздействия на нервную систему. Такая терминология едва ли вызвала бы одобрение начальства.
Ева передала тело медэкспертам с пометкой «срочно». Учитывая несусветную жару и в связи с этим переизбыток трупов, это означало, что ей повезет, если она получит заключение к первым заморозкам.
Ева решила ускорить процедуру, побеседовав со старшим медэкспертом, а пока поговорила по телефону с адвокатом Трухарта и отослала потрясенного беднягу домой, приказав готовиться к тестированию. После этого она вернулась в Управление писать рапорт о происшествии, повлекшем за собой две смерти и одно серьезное ранение. Если бы Трухарт, следуя правилам, сам уведомил Бюро Внутрислужебных Дел, все было бы гораздо проще.
Домой Ева вернулась только к вечеру. Уже горел свет, и воздвигнутая Рорком крепость сияла, как маяк в ночи. Деревья отбрасывали зеленые узорчатые тени на траву и цветы, сверкающие всеми красками при дневном свете. Находящийся по соседству Нижний Ист-Сайд, который отнимал у Евы большую часть времени, казался отделенным вселенной от этого рая, где царили богатство и роскошь. Впрочем, Ева уже привыкла не терять присутствия духа, переходя из одного мира, в другой. Точнее, почти привыкла.
Она взбежала по каменным ступенькам, спеша поскорее избавиться от мучительной духоты.
