Дженнифер Хеймор - Греховный намек
– Именно, сэр, – подтвердила Ребекка. – Сшито из тончайшего шелка, отделано золотой парчой, а на юбку нашито восемьсот жемчужин.
– По описанию – прелестно, – заметил Фиск, задумчиво глядя на Ребекку.
– А страусовые перья, которыми собираются украсить мою прическу, прибавят мне роста. Софи, видимо, мне придется пригнуться и нырять в двери? Совершенно неприличное поведение в присутствии короля.
– Все обойдется, дорогая, – ответила Софи.
– Тебе повезло, что природа не наделила тебя слишком уж высоким ростом, – вмешалась тетушка. – Софи права: все обойдется. Хотя перья добавят тебе добрых два фута. Придется немного согнуть колени и слегка присесть – тогда его величество ничего не заметит.
– Когда я была маленькой девочкой, мне нравилось воображать себя высокой. И вот теперь придется стать такой на самом деле, – пожаловалась Ребекка.
– Осмелюсь заметить, вы будете самой прелестной из всех рослых дам, когда-либо заходивших в гостиную короля, – проговорил Фиск.
Бекки взглянула на него и тут же отвернулась, давая понять, что не привыкла к вниманию противоположного пола.
– Ты уже решила, что наденешь на бал графини? – спросила Софи.
Бекки молчала, и Гарет заметил, что взгляд Фиска прикован к ее губам. Неужели увлекся его младшей сестрой?
Но так ли это ужасно? Возможно, нет. Тетка просила как можно скорее выдать Ребекку замуж. И трудно было представить лучшего кандидата, чем Фиск. Он доверил Фиску свою жизнь – так почему же не доверить ему жизнь сестры?
– Тетя Бертрис говорит, что я должна надеть голубой шелк, – смущенно пролепетала Ребекка, снова взглянув на мистера Фиска.
– Превосходно! – воскликнула Софи. – Завтра поедем по магазинам и найдем тебе самый лучший веер в тон платью.
Беседа продолжалась в том же духе, а Гарет тем временем пристально всех оглядывал. Фиск, его ближайший друг и доверенное лицо, похоже, не имел особого желания поддерживать разговор – очевидно, красота Ребекки лишила его дара речи. Тетушка же председательствовала за столом – точно королева. А Миранда наблюдала за всеми с жадным любопытством и охотно отвечала на вопросы.
Но взгляд Гарета постоянно обращался к жене. Изящный изгиб плеча… Хрупкие ключицы… Овальный подбородок… И страсть, звучавшая в каждом ее слове. Ох, как же он хотел уложить ее в постель и овладеть ею! Хотел с того момента, как увидел, – несмотря на присутствие Тристана. И ведь он помнил ее роскошное тело. Изменилось ли оно за эти годы? Наверное, нет. Потому что она выглядела точно так же, как восемь лет назад.
Когда она улыбалась, он восхищался ее ровными белыми зубками. И ее чувственными губами. А если она поцелует его…
Ощутив, как затвердела его плоть, Гарет заерзал на стуле. Все тело словно покалывало мелкими иголочками. О, как же он ее желал!..
Все, довольно с него этой пытки! Пора подумать, как вернуть жену в супружескую постель.
Софи никак не могла уснуть. Одиночество окутывало ее словно саван.
Пытаясь забыть о непрерывной тоске по Тристану, она взяла из кабинета Гарета «Робинзона Крузо», любимую книгу детства. Затем подкинула дров в камин, зажгла масляную лампу и села в кресло перед мерцающим пламенем.
В дверь тихо постучали.
Софи выпрямилась и положила книгу на столик.
– Войдите.
Дверь открылась, и на пороге появилась Бекки – в ночной сорочке и в скромном шерстяном халате.
– О, Софи, прости, что вторгаюсь в такой час. Но я не могла уснуть и надеялась, что ты тоже бодрствуешь.
– Входи, дорогая, – улыбнулась Софи. – Я тоже не могу уснуть.
Бекки, кусая губы, вошла и опустилась на единственный стул в комнате, стоявший за письменным столом.
– Дорогая, почему ты не спишь? Неуютная комната? Может, попросить принести теплого молока?
– Нет-нет, все в порядке, – отмахнулась Бекки. – Просто… за столом были мужчины и тетя Бертрис, и у нас с тобой не было времени поболтать.
– Согласна.
– Как-то странно не встретить здесь кузена Тристана. Я по нему скучаю, – призналась Бекки.
Софи старательно изображала спокойствие.
– Я тоже скучаю, дорогая.
Бекки подалась вперед.
– Как ты сделала это, Софи, как ты выбрала между… – Девушка зажала рот ладонью. – О, прости, я сую нос не в свои дела.
– Ничего, дорогая. Мы ведь с тобой всегда были подругами. Я старалась быть честной с тобой и хочу от тебя того же.
– Да-да, конечно… Обещаю.
Софи могла лишь надеяться, что Бекки сдержит слово хотя бы в продолжение этого сезона. Но было очень сомнительно, что к концу лета девушка останется такой же невинной и открытой.
– Так вот, дорогая, я не выбирала между Гаретом и Тристаном. Просто не могла. Потому что люблю обоих.
– Но ты сейчас с Гаретом.
– Да, но мы не…
Бекки тут же закивала:
– Да-да, конечно. Ведь вы спите в разных спальнях. А с Тристаном вы всегда спали… э… вместе!
– Гарет лишь недавно вернулся. Мы привыкаем друг к другу.
– Но куда уехал Тристан? Перед отъездом сюда я слышала, что он живет в этом доме.
– Ему пришлось уехать. Он нанял поблизости дом. Видишь ли, суд решил, что наш с ним брак незаконен, поскольку я сначала вышла за Гарета.
– О, бедный Тристан, – пробормотала Бекки. – Он так тебя любит!
Софи молча опустила глаза.
Бекки же после долгого молчания сказала:
– Гарет изменился, не правда ли? Шрам на лбу… И он стал таким огромным!
– Да, немного изменился. Но в душе он все тот же благородный человек, которого мы помним. Обещай мне не забывать этого, Бекки. Он огрубел внешне, и его поведение иногда тоже бывает грубым. Но это все происходит от внутренней неуверенности в себе. Он еще не все вспомнил, поэтому испытывает затруднения в самых обычных ситуациях повседневной жизни, например при общении со слугами. Но он по-прежнему все тот же Гарет, в которого я влюбилась, когда была даже моложе, чем ты сейчас…
Бекки молча кивнула. А Софи вспомнила то лето, когда ей еще не исполнилось и шестнадцати. Тристан тогда окончил Итон, а Гарет приехал из Кембриджа на лето. Почти каждый день она сбегала через окно своей спальни в Лоутон-Мэноре, чтобы пускаться в новые приключения со своими друзьями. Они беззаботно проводили ночи втроем. И их ни разу не поймали.
Но как-то раз Гарет пришел один. Они ласкали друг друга, целовались до умопомрачения и наконец легли на берегу реки, опустив ноги в прохладную воду. Он рассказывал о своих мечтах – хотел стать офицером – и говорил, что никогда с ней не расстанется, а она сказала, что мечтает растить детей в Колтон-Хаусе и Лондоне. И тогда он попросил ее стать его женой. Трепеща от радости, она осыпала его поцелуями. Они согласились подождать со свадьбой, пока он не окончит Кембридж.
