Дженнифер Хеймор - Греховный намек
– Да, слушаю…
Девочка вдруг смутилась и потупилась.
– Миранда хотела кое-что у тебя спросить, – вмешалась Софи. – Миранда, дорогая, задавай свой вопрос.
Миранда вздохнула и посмотрела отцу в глаза.
– Папа, я решила, что хочу знать о том, как ты жил в Бельгии все это время.
– Вот как?.. – пробормотал Гарет. После его возвращения Софи пыталась об этом расспрашивать, и он кое-что ей рассказал, но как рассказывать такое дочери?..
Девочка кивнула и сказала:
– Ведь я никогда не была в Европе. Я была совсем маленькой, когда мама искала тебя… – Софи с Гаретом переглянулись. – Так какая же она, эта Европа?
– Ну… – Гарет задумался. Как объяснить ребенку разницу между континентом и Англией? – В общем, все люди в Бельгии говорят на голландском или на французском. И они очень долго меня недолюбливали. А потом, когда я приспособился к тамошней жизни, они стали принимать меня скорее за бельгийца, а не за англичанина.
– Должно быть, ты хорошо говоришь на голландском и французском.
– Французский лучше голландского. А разве ты не говоришь на французском?
– Гарет!.. – Софи рассмеялась. – Ведь ей только семь лет!
– Но я учусь, папа. Хотя боюсь, что говорю еще не слишком хорошо.
Гарет откашлялся.
– Не сомневаюсь, что скоро заговоришь.
Он опять уткнулся в газету, не в силах понять, почему эта беседа производила на него столь странное впечатление. Они, все трое, сидели вместе, и казалось, что сидеть так – это совершенно естественно…
Девочка же заявила:
– Я уверена, так и будет. Но ты, папа, не ответил на мой вопрос.
Гарет тяжело вздохнул.
– Ты хочешь знать, как я жил в Бельгии?
Миранда снова кивнула.
Гарет взглянул на Софи в поисках помощи. Но та безмятежно улыбнулась и, сложив руки на коленях, проговорила:
– Я тоже хотела бы узнать, как ты проводил дни, когда тебя не было с нами, Гарет.
Он шумно выдохнул. Было ясно, что Софи и Миранда вместе – грозная сила. Одна смотрела на него чудесными голубыми глазами, а другая – янтарными, столь же чудесными. Он, Гарет, не мог им отказать. Конечно, некоторые детали его жизни в Бельгии лучше было держать при себе, особенно в присутствии дочери. Но один обычный день из его жизни… Почему бы и нет?
– Видишь ли, – начал Гарет, – я жил в коттедже еще с четырьмя мужчинами. Мы были работниками на ферме, где выращивался ячмень. Владельца фермы звали месье Лебек. Жена Лебека была бесплодна, а арендаторы разбежались после Ватерлоо, так что из-за отсутствия сыновей и арендаторов он нанял работников.
– Папа, ты занимался торговлей?
– Нет, девочка. Я стоял куда ниже торговца.
– Правда? – удивилась Миранда.
– Я очень долго болел, – продолжал Гарет. – Но Лебек увидел, какой я большой, и решил, что если я выживу, то стану хорошим работником. Я обрабатывал его поля, и это был очень тяжелый и утомительный труд. Я весь день находился на воздухе, от рассвета до заката.
Миранда молча смотрела на него. Конечно, девочке было сложно понять огромную разницу между его нынешней жизнью и той, что он вел всего месяц назад. А его вдруг охватила мучительная тоска по той жизни, тоска настолько острая, что он едва не задохнулся.
Немного отдышавшись, Гарет вдруг понял: во время его жизни в Бельгии ни постоянные мелочные придирки тирана-хозяина, ни его глупые капризы, в сущности, не докучали ему – ведь нечто подобное он терпел и в армии. Но зато теперь ему не хватало усталости в натруженных мышцах после долгого трудового дня. Не хватало чувства завершенности в конце жатвы. Не хватало работы на свежем воздухе, под ясным небом и холодным ветром. А вот жизнь герцога в Лондоне казалась ему скучной. Несмотря на множество юридических и финансовых проблем, которые ежедневно приходилось решать, Гарет чувствовал себя лентяем.
Наконец Миранда с некоторым недоумением проговорила:
– А я бы хотела целый день находиться на воздухе. Но увы, у меня слишком много занятий. И потом… Говорят, не следует бывать на улице в определенное время дня. Мисс Долуорти утверждает, что от этого кожа у людей темнеет, как у дикарей.
– Как у меня? – Гарет усмехнулся.
Миранда с серьезнейшим видом кивнула:
– Да, возможно. Но знаешь, папа, с каждым днем ты становишься все менее похожим на дикаря.
По крайней мере ребенок был честен с ним.
Гарет снова усмехнулся:
– Что ж, полагаю, это не так уж плохо.
Тут Софи молча ему улыбнулась, но улыбка ее была печальной, Миранда же заметила:
– Несмотря на все трудности, о которых ты говоришь, ты словно сожалеешь о том, что тебе больше не придется их испытывать.
– Кроме трудностей, была и свобода, которой я наслаждался.
Девочка промолчала. И глубоко задумалась. Софи же по-прежнему думала о чем-то своем, но было совершенно очевидно, что мысли ее не очень-то приятные.
– Софи, дорогая! – Тетя Бертрис обняла ее и поцеловала в щеку. Затем отстранилась и взглянула на нее своими проницательными светло-голубыми глазами. – Похоже, ты устала, дорогая…
– Нет, тетушка Бертрис, вовсе нет, – ответила Софи и повернулась к Бекки.
За последние несколько месяцев девочка Бекки стала красивой молодой женщиной – она округлилась в нужных местах так, что фигуру ее можно было назвать идеальной. Улыбнувшись ей, Софи воскликнула:
– Только взгляните на нее! Совсем взрослая!
– Ох, кузина Софи, – запротестовала Бекки, утонув в ее объятиях, – я вовсе не так уж сильно изменилась. – Осмотревшись, девушка тихо прошептала: – Обещайте, что не покинете меня в этом испытании. Я ужасно боюсь…
Софи невольно рассмеялась. Большинство девушек с детства мечтают о первом сезоне. И она тоже мечтала, хотя с самого начала знала, что ее мужем станет Гарет. Но бедняжка Бекки, щедро наделенная красотой, предпочла бы сидеть в библиотеке, среди книг.
– Ты всех очаруешь, дорогая, – прошептала Софи и тут же подумала о будущих поклонниках Бекки. Смогут ли они жениться на девушке, обнаружив в ней все признаки «синего чулка»? Наверное, половину потенциальных поклонников можно было вычеркнуть из списка прямо сейчас.
Бекки опасливо посмотрела в конец коридора:
– А где мой брат?
– Его задержали дела, но он придет к обеду.
Софи не объяснила, что Гарет скрылся в своем кабинете, решив в последнюю минуту, что у него много работы. Слишком много, чтобы еще встречаться с сестрой и теткой. Но Софи знала, что его очень беспокоила эта встреча, поэтому не стала уговаривать Гарета остаться. Не может же он избегать их постоянно.
