Ольга Тарасевич - Любовь по Интернету, или Подари ему весь мир
– А сколько ему лет? – выпуская колечко дыма, поинтересовалась Ирина.
– Сорок.
– Свои дети у него есть, не помнишь?
– Нет.
– Все понятно. Он тебе из-за Юльки не написал. Видишь, своих детей нет. Он и подумал – а зачем мне кормить чужих? Есть такие мужики, вроде как красивые и успешные, а такие гнилые внутри. Им, понимаешь ли, чужие деточки не нужны, им своих собственных подавай.
– Ты думаешь?
– Уверена. Сто пудов. Я с одним таким встречалась. Успешный, упакованный по самое не хочу, квартира в Москве, загородный дом, тачка шикарная. Казалось бы, вагон и маленькую тележку детей прокормить может. А меня на свидание пригласил, только когда выяснил, что у меня детей нет.
– И что? Этот мужчина сейчас является… – я замялась. На ум пришло «членом твоего гарема», но как-то это пошловато звучит. Однако потом я нашлась: – Участником твоего гарема?
– Нет, что ты. Скучно мне с ним. У таких все схвачено, рассчитано, предусмотрено. Я думаю, подобные мужчины и любить на самом деле не умеют. Не только чужих детей, но и бездетных женщин. Понимаешь, Дашка, любовь с чувством собственности ведь никак не связана. Ох, Дашка, видишь, – Ирина кивнула в окно, на залитые солнечным светом желтеющие деревья, – солнце светит, красота-то какая, душа радуется, правда?!
– Правда!
– Но солнце же – штука исключительно общего пользования. И леса осенние, и Москва-река… Ну, Москва-река вообще-то не самый удачный пример, грязноватая, но если не присматриваться, издали вид потрясающий! Ты просто все это любишь, потому что любишь. Так и с детьми. Какая разница, кто их рожал? Правда, я вот твою Юльку тискаю и балдею и люблю жутко, хотя ее мамой не являюсь. Я просто не верю, что мужик, который применительно к таким классным, красивым и невинным созданиям, как дети, подходит с позиции «мое – чужое», может быть хорошим человеком и просто получать кайф от жизни. Тот парень, который бездетную искал… Да он просто пришибленным был каким-то. Я с ним вечер пообщалась – как вагон разгрузила, устала жутко. В нем же ничего живого нет, вместо души – комплексы, вместо сердца – калькулятор, и гляделки туда-сюда зыркают не для того, чтобы наслаждаться красотой этого мира, а с целью контроля, как бы кто-нибудь не обманул. И этот твой Михаил, нутром чую, он из этой же оперы. Плюнь, забудь и не парься. Поняла?
– Слушаюсь и повинуюсь!
– Ерничаешь? Ладно-ладно. Я же тебе добра желаю! Мне, между прочим, до сих пор совестно, что я тебя на этот сайт волоком затащила.
Ты ведь как чувствовала, упиралась. Страшно даже подумать, чем все это могло закончиться.
– Я знаю, Ира, что ты мне желаешь всего только самого лучшего. И я тебе очень за это благодарна! Насчет сайта – не волнуйся, и тогда, и теперь, это было мое и только мое решение. Не занимайся самоедством. К тому же и повода ведь нет. Все хорошо, что хорошо заканчивается. Вадим-Сергей отправится за решетку на долгие годы. А я обязательно найду в Интернете свою вторую половинку. Кстати, а у тебя какие планы на выходные? Занимаешься своим гаремом?
Подруга покачала головой, отчего ее рыжие волосы красиво разметались по плечам.
– У меня физиологический выходной.
– А просто поговорить? Участники гарема для этих целей не подходят?
– Подходят. Но лучше всего разговаривать в постели. Совмещать приятное с полезным.
– Тогда есть предложение. Если ты свободна, может, составишь нам с Юлькой компанию? Дитя настойчиво жаждет зрелищ. Думала, если она чувствовать себя будет нормально, в кино выбраться.
Ирина издала ликующий вопль.
– Супер! Кино, попкорн и вредная калорийная кола! Девчонки, имейте меня в виду!
Правда, в кино я в тот же день идти передумала. В почтовый ящик опустили рекламный проспект про новый парк развлечений для детей. Я внимательно рассмотрела фотографии. В крытом помещении чего только не было: и бассейн, наполненный мячиками, в которых барахтались карапузы, и комната с динозаврами, детские игровые автоматы, и кафе с детским меню. Какое кино, когда тут столько развлечений обещают?
Отложив проспект, я потянулась за сотовым телефоном.
– Всегда мечтала повозиться в бассейне с мячиками, – прокомментировала Ирина мое новое предложение провести выходные.
– Он же для детей!
Она хмыкнула:
– Неужели ты не поняла, что все мы вырастаем только в высоту и ширину. И все. А больше ничего, по сути, не меняется…
* * *Поскольку я еще накануне сообщила Юленьке, что мы пойдем в парк развлечений, в субботу моя принцесса превратилась в идеального ребенка. Послушно съела большую тарелку нелюбимой манной каши, не капризничала, пока я одевала ее в теплый комбинезончик. Вот ведь воображала малолетняя, страшно даже подумать, в какую модницу она вырастет. От горшка два вершка, а уже не хочет надевать теплые вещи, потому что она в них «толстая». Откуда дети всего этого набираются? Просмотр телевизора по моей просьбе Екатерина Евгеньевна ограничивает, в детский сад мы по состоянию здоровья не ходим. Но вот, пожалуйста, пяти лет еще нету – а ты ж понимаешь, толстая! На ветру качается, сопля худющая – а целую лекцию мне как-то прочитала о том, что надо следить за своей фигурой!
– Все, мама, я готова. Поехали! – сообщила Юлька, придирчиво оглядев себя в зеркало. – Хочу к динозаврикам. А они точно не кусаются?
– Точно, – заверила ее я и бросилась к зазвонившему домофону. – Ирка, ты? Мы спускаемся!
– Дверь открой! – попросила подруга. – Я же с гостинцами!
– Гос-тин-ца-ми? К нам идут гости-принцы? – Юляшины глаза округлились от изумления. – Много-много принцев?
– Тетя Ира к нам в гости идет!
– Тетя Ира с принцами?
Я рассмеялась. Кажется, у нас в семье быть еще одному филологу! Юляшка очень тонко чувствует словоформы.
Сначала в моей прихожей появилась коробка, потом еще коробка, и только потом я увидела Ирку, с раскрасневшимися щеками и сияющей улыбкой.
– Тетя Ира запихнула принцев в коробку, – растерянно прошептала Юлька и, впечатлившись собственным концептуальным выводом, плюхнулась на попу.
В коробище оказался большой пупс с многочисленным приданым для новорожденных – одежками, игрушками, бутылочками и маленькими памперсами.
– Дашка, это мегавещь! – Ирина нетерпеливо затерзала упаковку. – Ты представляешь, мне в магазине сказали, что этот пластиковый деть писается. И даже какается!
– Какается – фу! – Юляша наморщила крохотный носик и схватила игрушку. – А как он какается? Я хочу, чтобы он какался! Когда он обкакается, то будет большим засранцем? Как папа?
