Сюзанна Брокманн - Запрет на любовь. Книга 2. Второе дыхание
Она кивнула и глубоко вздохнула.
– Молодец. – Макс погладил ее по голове. – Я расскажу тебе, что я понял, после того как много лет вел переговоры с отчаявшимися людьми. С такими же, как террористы, которые захватили рейс 232. А ты должна внимательно слушать и верить мне. Ты ведь мне веришь?
Джина опять кивнула.
– Я ведь честно ответил тебе по поводу джаза, так?
Еще один кивок. И слабая улыбка. Хорошо. Значит, она его слушает.
– И, пожалуйста, сядь прямо, – попросил он, – чтобы я видел твои глаза. Сможешь?
Она подняла голову, и, когда Макс заглянул в ее бледное заплаканное лицо, усталое от груза невыносимой ответственности, у него опять сжалось сердце.
Она сидела совсем близко к нему, слишком близко, ее губы были всего в нескольких сантиметрах, но все-таки он не хотел, чтобы она отодвигалась. Тогда он не сможет обнимать ее.
– Когда Бабур Хаян приказывал Набулши заняться тобой, – начал Макс, – он сказал: «Ты знаешь, что надо делать». Это изнасилование было запланировано, еще до того как они захватили самолет. Они же считали тебя дочерью сенатора. Это было задумано как символический акт возмездия. Или политическое заявление, как ни дико это звучит. Это все равно случилось бы, Джина, как бы ты себя ни вела.
Макс видел, что она внимательно слушает его и пытается понять. Он смотрел ей прямо в глаза, взглядом приказывая поверить.
– А кроме того, – продолжая он, – они таким образом хотели спровоцировать нас. Им требовалось, чтобы начался штурм. В самолете была заложена бомба, и она должна была взорваться, когда отряд «морских котиков» захватит самолет, когда сами террористы уже будут мертвы, а мы решим, что победили. Ты знаешь об этом. Они уже устали ждать и готовы были умереть. Поэтому они и взялись за тебя, надеясь, что от переговоров мы перейдем к решительным действиям. И они знали, что в самолете установлены микрофоны и камеры. Это же ТПД – типовой порядок действий – на случай захвата террористами самолета. Так всегда делается. Я могу поклясться, что ты ничего им не выдала. И, если хочешь знать, ты осталась в живых только благодаря тому летчику, который бросился тебе на помощь. Они убили его и получили тело, которое можно было сбросить с самолета. Если бы им не подвернулся он, они убили бы тебя.
В глазах Джины мелькнуло сомнение. Она слишком долго жила с чувством вины и успела привыкнуть к нему.
– Тогда почему Хаян так разозлился, когда услышал, как я рассказываю тебе об их автоматах?
Господи, ну как же заставить ее поверить?
– Хочешь знать, что случилось бы, если бы он этого не услышал? Тогда он сказал бы тебе что-нибудь вроде: «Не смей смотреть на меня, когда говоришь со мной. Ты разве не знаешь, что женщина никогда не должна смотреть мужчине в глаза?». Ты бы опустила глаза и извинилась, а он бы закричал: «Так ты еще и улыбаешься? Они убивают наш народ, а тебе смешно?» И ты бы еще раз извинилась и, возможно, на секунду подняла на него глаза, а Хаян ударил бы тебя по лицу за непочтительность, и ты бы снова извинялась, но все это не имело бы никакого значения, потому что в конце концов он все равно сказал бы Набулши: «Ты знаешь, что надо делать». – Макс осторожно убрал волосы с ее лица. – Ты ровно ничего не спровоцировала, Джина. Ты это понимаешь?
Если и можно кого-то обвинять в том, что случилось, так только его самого, потому что это он не сумел настоять на том, чтобы штурм начался предыдущей ночью.
Джина кивнула, а потом сказала, словно прочитав его мысли:
– Если это не моя вина, если все равно это должно было случиться, значит, и не твоя тоже.
Теперь пришла очередь Макса кивать:
– Да. Правильно.
Джина тесно прижалась к нему, но взгляд у нее стал отсутствующим, словно она пыталась осмыслить все, что только что услышала.
– Тебе стоит еще походить к врачу, – посоветовал Макс, опять прижимаясь щекой к ее волосам. – Обсудить все это.
– Хорошо. – Она подняла голову, чтобы видеть его. – А тебе есть с кем все обсудить?
Он сразу же подумал об Алиссе. Ей он мог сказать больше, чем кому-либо другому. Но тоже не все. Далеко не все.
А сегодня днем он практически упаковал ее в красивую коробку, перевязал ленточкой и, словно подарок, вручил Сэму Старретту.
– Тебе надо найти кого-нибудь, – посоветовала Джина. – Кого-нибудь, с кем ты сможешь быть откровенным.
– Да, надо, – согласился Макс, прекрасно зная, что никогда этого не сделает. Потому что, прежде чем откровенно говорить с другом или хотя бы с психоаналитиком, ему надо научиться быть откровенным с самим собой…
Джаз Джакетт дотронулся до плеча Тома.
Тот поднял голову и увидел, что к ним приближается та самая сестра, которая провожала Келли в операционную.
Он вскочил на ноги. Это ведь значит, что все в порядке? Они бы ведь не прислали сестру, чтобы сообщить ему, что Келли умерла во время операции?
Он жадно вглядывался в ее лицо.
Стэн тоже встал со стула и положил руку на плечо Тома. Для сдержанного старшего офицера это был жест, равноценный объятию.
– Доктор просит вас подняться к нему, сэр, – объявила сестра.
Значит, операция завершилась.
Операция завершилась. Все хорошо. Теперь она справится.
Вот что он должен был услышать. А вместо этого его приглашают… Зачем? Чтобы сказать, что она умирает? Уже умерла?
Страх налетел так внезапно, что комната закружилась перед глазами, и Том едва устоял на ногах.
Джаз и Стэн силой усадили его на стул и опустили голову к коленям.
– Она жива? – сквозь грохот в ушах услышал он голос Джаза.
Пожалуйста, Господи! Пожалуйста…
– Разве вы еще не знаете? – сестра опустилась рядом с Томом на корточки, но все равно ее голое доносился откуда-то издалека. – Ох, простите, коммандер…
«Простите»? Слово, которое он больше всего на свете боялся услышать.
Келли мертва.
Том больше не пытался удержать ускользающее сознание.
9
– Эй, спящая красавица!
Том открыл глаза и увидел наклонившееся к нему встревоженное лицо Стэнли Волчонка.
– Ваша жена уже вернулась в палату, сэр, – укоризненно сказал он, – и доктор хочет, чтобы вы сидели рядом и держали ее за руку, а вы решили вздремнуть?
– Келли жива? – Наверное, он слишком быстро вскочил на ноги, потому что голова опять закружилась.
Подскочивший Джаз поддержал его.
– Ну вот, я же говорю тебе, что он ничего не слышал, – посмотрел он на Стэна. – Он успел услышать только «простите», а про то, что операция закончилась, – уже нет.
Сестра, стоящая рядом, смеялась и плакала одновременно.
– Она жива? – еще раз спросил Том, потому что хотел услышать это именно от нее. – С ней все в порядке?
