Сюзанна Брокманн - Запрет на любовь. Книга 2. Второе дыхание
– Скажи словами, – прошептал он ей в ухо.
– Пожалуйста!
– Скажи, чего ты хочешь, – настаивал Сэм.
– Тебя, – простонала она. – Я хочу тебя!
Наверное, она угадала правильные слова, потому что его реакция оказалась именно такой, на которую надеялась Алисса. Он ведь, черт возьми, прекрасно знал, что она не признает никакой сдержанности когда занимается сексом… нет, не сексом, а любовью. Вот так… сильнее… да…да!
– Лис…
Она открыла глаза и по тому, как напряглись его мускулы, как исказилось лицо, поняла, что он из последних сил сдерживает себя, потому что не хочет, чтобы все так быстро кончилось…
– Ну, давай же! – крикнула она, потому что сама не могла больше терпеть.
И Сэм понял ее, как понимал всегда, а потом… потом взрыв, сметающий все.
Алисса не могла бы описать это по-другому. Словно весь мир обрушился прямо на нее.
И его подхватила та же взрывная волна. Он что-то выкрикнул, но Алисса не слышала, потому что у нее не было больше ни ушей, ни тела.
Только через несколько минут она начала снова понимать, что руки и ноги, так крепко сжимающие его, принадлежат ей.
– Приятно сознавать, – прошептал Сэм в вернувшееся на место ухо, – что мы не разучились понимать друг друга.
Макс видел, как Рик попытался обнять Джину и как она вырвалась.
Энрико Альварадо. Родился здесь, в Сарасоте. Отец кубинец. Мать из Флориды, девичья фамилия – Вальдес.
Заметив, что Джина разговаривает с ним у стойки бара, Макс вернулся в машину и навел по телефону справки.
Детектив Рик Альварадо закончил колледж в Дармуте лучшим в своей группе. Потом поступил на юридический в Гарвард, но через год ушел оттуда, вероятно, решив, что ему больше нравится сажать преступников за решетку, чем вызволять их оттуда, и поступил в полицию. В Полицейском управлении Сарасоты о нем были очень высокого мнения.
Макс вынужден был признать, что неверно оценил возраст и опыт парня. Альварадо исполнился тридцать один год, и он уже семь лет служил детективом.
Из чего, вероятно, следовало, что Макс уже достиг такого возраста, когда все, кому меньше тридцати пяти, кажутся юнцами.
Он следил за Риком и Джиной с того момента, как они появились на стоянке.
Он видел, как они разговаривали, как Джина смеялась, как Альварадо поцеловал ее.
Наверное, в тот момент Максу надо было уехать.
Вместо этого он продолжал сидеть в машине и мучить себя. И трястись от злости, ожидая, что сейчас Джина пригласит детектива к себе в отель.
Случайный секс с первым встречным незнакомцем – это совсем не то, что ей надо.
Впрочем, после некоторого размышления Макс решил, что, пожалуй, дело не в том, что ей этого не надо, а в том, что он сам этого не хочет.
Можно сколько угодно притворяться, что он пришел в «Фандагос», вместо того чтобы лететь сегодня вечером в Сан-Диего, потому что хотел защитить Джину от нее самой. И убедиться, что ей не угрожает никакая опасность.
Все так, но это не единственная причина, приведшая его сюда.
На освещенной дорожке Альварадо опять подошел к Джине и обнял ее, а она оттолкнула его и побежала, на этот раз действительно стараясь убежать. Проклятие!
Альварадо бросился вдогонку, но Джина бежала быстрее.
Ну, все. Пора с этим заканчивать. Макс включил фары и медленно поехал вперед.
Альварадо схватил Джину за руку, и она попыталась вырваться, этот сукин сын споткнулся, и они оба упали на чей-то газон.
Макс заехал на тротуар, остановился, взвизгнув тормозами, и выскочил из машины.
Джина метнулась в сторону от Альварадо. Последнего спасло только то, что он больше не пытался ее задержать.
– Хватит, – холодно сказал Макс, – Джина, садись в машину. – Он повернулся к Альварадо. – Благодарю за помощь. Дальше я справлюсь без вас.
Детектив вскочил на ноги:
– Я не пытался…
– Поэтому вы еще живы. Если бы я решил, что вы хотите ее обидеть… Вам пора домой, детектив.
Альварадо оглянулся на Джину, которая стояла, тяжело дыша, и тыльной стороной ладони стирала с лица слезы.
– Ты хочешь остаться с ним? – спросил он, игнорируя угрожающий тон Макса, чем заработал несколько лишних очков в его глазах.
Джина кивнула:
– Прости меня, Рик.
Он тоже кивнул и отряхнул брюки, не обращая внимания на порванное колено.
– Ей нужна серьезная психологическая помощь, сэр, – негромко сообщил он, проходя мимо Макса.
Макс тоже поглядел на Джину. Она была очень бледна и молча смотрела на него огромными глазами.
– Возможно, он прав, – предположил Макс. Джина молчала. – Садись в машину. Пожалуйста.
Она подчинилась. Не спуская с него глаз, она обошла машину кругом, открыла пассажирскую дверь и опустилась на сиденье.
Макс сел за руль, остро чувствуя на себе ее взгляд, полный надежды.
Нет, Джина. Нет, милая, я здесь совсем не за этим.
– Тебе понравилась музыка? – спросила она наконец.
Он знал, что бесполезно все отрицать и притворяться, что его не было в клубе. Она и во время концерта все время поглядывала на угол, в котором он прятался.
– Не знаю… Я никогда особенно не увлекался джазом, но это было… интересно.
– А это хорошо?
– Джаз – это не мое, – неохотно признался Макс. – Слишком он хаотичный и отвлеченный.
– Знаешь, но ведь то же самое можно сказать и про Хендрикса, – заметила Джина. Однажды он сказал ей, что испытывает тайную слабость к Джими Хендриксу, и она запомнила это. – По-моему, в его музыке еще больше хаоса, чем в джазе. И еще какое-то отчаяние, и… не знаю… бурление, как в расплавленном металле. Возможно, его хаос и отчаяние просто ближе лично тебе.
– Возможно. – Будь все проклято. Бурление и отчаяние. Наверное, именно за это он и любит Хендрикса. Макс завел двигатель. – Где ты остановилась?
– Недалеко. Можешь высадить меня на углу. – Макс молча поглядел на нее. – Но хоть ты и не любишь джаз, тебе понравилось, как я играю?
Она сидела совершенно несчастная, с размазанной вокруг глаз тушью и красным носом, кажется, собираясь опять заплакать, и все равно была невыносимо красивой. Очень короткая майка с открытой спиной и единственной лямкой вокруг шеи нисколько не скрывала ее изумительного тела. Особенно, когда она играла.
Есть что-то завораживающе-сексуальное в том, как молодая девушка играет на ударных. Несколько раз Джина давала себе волю, и тогда ее волосы рассыпались по лицу и плечам, длинные ноги отбивали ритм, руки летали, как крылья, грудь подпрыгивала, и тело Макса совершенно недвусмысленно откликалось на все это.
Но не мог же он сказать ей: «Да, так понравилось, что член задымился».
Макс невольно улыбнулся. Зная Джину, можно предположить, что такой ответ ее ничуть не оскорбит. Наоборот, она может счесть его за приглашение. Его улыбка потухла.
