Джулия Фэнтон - «Голубые Орхидеи»
Юлия что-то щебетала об интригах в балетной группе, и Михаил сказал ей, что его мать тоже когда-то танцевала.
— Она была очень красивая? — поинтересовалась Юлия.
— О, очень. Или она мне казалась такой.
— Такая же красивая, как я?
Михаил вспыхнул.
— Вы самая восхитительная.
— Вы тоже красивый, — сказала Юлия, одарив его обжигающим взглядом и затем опустив глаза.
Под гром аплодисментов на маленькую сцену вышла певица, женщина лет тридцати пяти, со светлыми волосами и большим бюстом.
— Софья здесь почти королева, — прошептала Юлия, — без нее ресторан ничего бы не стоил.
Голос ее походил на прозрачную дымку и обладал таким магнетизмом, что даже самые пьяные и веселые гуляки притихли и слушали как зачарованные. Она исполнила несколько баллад на французском, немецком и русском языках.
Сидя рядом с Юлией, чуть касаясь ее рукой, Михаил погрузился в грустные слова, проникавшие в самые отдаленные уголки его сердца. Свет свечей мерцал вокруг него. На долю секунды к нему пришла дикая фантазия… Он вообразил себя владельцем этого уютного заведения, этого маленького и безопасного мира, границей которого была нежная тихая музыка, а не война, убийство и увечья невинных людей.
— Ну хватит, — сказала Юлия, сжимая его руку. Во взгляде ее голубых глаз появилось напряжение. — Давай уйдем, скоро рассвет… Я должна поспать.
Михаил встряхнулся и в замешательстве посмотрел на часы. Неужели прошло уже три часа?
— Давай, — настаивала танцовщица, — отвези меня домой, красавец Михаил, и мы займемся любовью, если ты не выпил слишком много водки.
Квартира Юлии с очень высокими потолками находилась в старом доме и была оклеена чрезвычайно дорогими обоями из Франции. Ему бросились в глаза пластинки западных рок-групп, таких, как «Ролинг стоунз» и «Чикаго», бесценные сокровища для советского человека. Голова Михаила гудела от всего выпитого, и он не переставал спрашивать себя, как молодая балерина смогла приобрести такую квартиру, когда большинство семей ждали годами, чтобы приобрести жилье, и не всегда его получали.
На столе стоял серебряный самовар, и Юлия стала готовить ему чай. В комнате было жарко, и когда она стала подавать чай, то сняла платье. На ней осталась только легкая комбинация, настолько тонкая, что не скрывала дерзкие бугорки ее груди с розоватыми сосками.
Михаил пытался заглушить приятное потрясение. Светлый пушок густых волос в низу живота, просвечивающий сквозь прозрачную ткань, представлял собой самое эротическое зрелище, какое он когда-либо видел.
— Пей свой чай побыстрее, — выдохнула она, усаживаясь к нему на колени. Комбинация задралась, приоткрыв стройные мускулистые бедра. Только обнаженные ноги, как он заметил, были не слишком красивой частью тела — большие и сильные, с шишками на больших пальцах и мозолями на остальных, деформированные от танцев на пуантах.
Чай был очень крепкий, цвета красного дерева, сладкий, с лимоном. Михаил сделал несколько глотков, обжег язык, поставил стакан и потянулся к ней.
— Нет… нет… — хихикая, удержала она его.
— Пожалуйста, я должен обладать тобой.
— Ты хочешь сказать — любить меня. Я позволяю мужчинам только любить меня, иначе они не могут обладать мной, тем более использовать меня.
— Я полюблю тебя, — безрассудно пообещал он.
— Но только на одну ночь, — предупредила она. — Я должна признаться тебе, что у меня уже есть покровитель, очень значительный человек. Это он платит за квартиру. Но сейчас его нет здесь, и он не такой красивый, как ты. По правде говоря, он вообще не красивый.
Михаил едва ли слышал слова, что она произносила, — только ощущал их эротическое звучание, некое сексуальное сочетание покорности и агрессии одновременно.
— О Боже, — пробормотал он, пряча лицо у нее на груди.
— На одну ночь, — настаивала она. — Это все, что я тебе позволю.
— Да, да, да, — шептал он.
Юлия оказалась ненасытной любовницей. Она услаждала Михаила своими руками и нежными губами умело, как куртизанка. Жадным языком она вызывала эрекцию, проводя по сторонам его увеличившегося и восхитительно наполнившегося пениса, прежде чем взять его себе в рот. Никогда еще он не был таким твердым, словно железо. Михаил пытался удержаться от преждевременного оргазма. Он притянул ее к себе, они перевернулись, и их тела прижались друг к другу. Встав на колени перед маленькой Юлией, раскинувшей ноги, чтобы принять его, Михаил вошел в ее нежную влажность и начал двигаться, не торопясь, чтобы поддерживать эрекцию, но не вызывать оргазма.
Он не хотел кончать… нет еще.
Он хотел, чтобы это продолжалось вечно.
— О! О! О! — выкрикивала Юлия, извиваясь под ним и выгибая спину. Ее привлекательное личико блестело от пота. — О… пожалуйста! Пожалуйста! — вскрикивала она. — Я люблю тебя, я люблю тебя!
Михаил проникал все глубже и глубже, приближаясь к завершению, но все еще удерживал себя. Волны острого наслаждения спиралью проходили по его телу, пока он играл Юлией, как музыкальным инструментом. Она была подвержена множественным оргазмам и не могла сдерживать крика.
После шестого ее оргазма он наконец позволил себе кончить. Он всем телом до кончиков ногтей ощутил острое наслаждение; оргазм, потрясший его, был настолько мощным, что несколько секунд ему казалось, что он умер.
Но когда Михаил откинулся на постель рядом с танцовщицей настолько пресыщенный, что почти не мог ни двигаться, ни говорить, Юлия внезапно вскочила с кровати и схватила халат, висевший на стуле.
— А теперь ты должен уйти, — объявила она.
— Что? — глупо переспросил он.
— Я сказала, что ты должен уйти. Одна ночь… Помнишь, что я сказала тебе? У меня уже есть любовник и иногда — не часто — он приходит по утрам, и я хочу привести в порядок комнату на случай, если он придет сегодня.
— Но…
— Держи, — сказала она, протягивая ему форменные брюки с заутюженными стрелками.
Отрезвевший, Михаил бродил по улицам. Было ниже нуля, воздух бодрящий, а на перламутрово-сером небе над шпилями и крышами домов все еще видны звезды. Дыхание вырывалось изо рта клубами белого пара.
Его ошеломило и рассердило происшедшее. Как она могла требовать, чтобы он любил ее, испытывать такое наслаждение и утверждать, что любит его, а потом прогнать, как будто он посторонний — человек, переспавший с проституткой?
Кто этот значительный субъект, ее постоянный любовник? Зачем она выкрикивала «я люблю тебя», если не испытывает к нему никаких чувств? Если он завтра снова придет в Большой, он, может быть, получит ответ.
