Алёна Белозерская - Один вечер в Амстердаме
— Для чего ты вернулась? — спросил Войтович.
— Чтобы забрать дочь, — прямо ответила Эльза. — Как я понимаю, она отказалась от встречи. Жаль.
— Что?! — рассмеялся он. — Не поздно ли ты одумалась? Ты, мерзкая дрянь, бросила нас восемнадцать лет назад, а теперь явилась и жаждешь объятий?
— Достаточно. — В лице Эльзы не дрогнул ни один мускул. — Прекрати оскорблять меня. В этом нет надобности. Мне не в чем оправдываться перед тобой. Единственный человек, который заслуживает моих объяснений, — это Рита. С ней я поговорю позже.
— Какая наглость. Думаешь, она захочет тебя видеть?
— Павел, — Эльза впервые назвала его по имени, что не прошло незамеченным для обоих, — вижу, ты ждешь моих извинений за то, что оставила тебя. Я не стану этого делать.
Эльза поднялась, обошла кресло и оперлась о спинку руками. Войтовичу сначала показалось, что она волнуется, но он быстро понял, что эта женщина не может испытывать подобных эмоций.
— Тогда я была уверена, что тебя нет в живых, — продолжила она, глядя ему в глаза. — Федоров, твой сослуживец, сказал, что ты погиб.
— Тебе не кажется, — с усмешкой поинтересовался он, — что этот факт должен был быть подтвержден официально? На тело покойного мужа не хотелось посмотреть? Хотя бы в последний раз.
— Я была сломлена и не думала об этом, — спокойно ответила Эльза. — Единственное, что беспокоило меня, — чем кормить дочь после того, как Федоров уволил меня из части. Поэтому оставила ее с твоей матерью и уехала в Москву.
— Ты все-таки оправдываешься! — горько рассмеялся он.
Эльза улыбнулась в ответ и тряхнула волосами. Челка отлетела в сторону, и Войтович увидел шрам, пересекающий весь лоб. Пораженный, он вытянул руку вперед, но тут же опустил вниз, заметив холодный блеск в ее глазах. Одним лишь взглядом Эльза запретила спрашивать, как он там появился. Уверенным движением она поправила челку, подошла к Войтовичу и забрала из его рук стакан с виски. Сделав глоток, снова улыбнулась, показывая, что готова продолжить беседу.
— Почему ты не сообщила, что с тобой все в порядке? — треснувшим голосом поинтересовался Войтович, почувствовав внезапную слабость от ее близости.
— Сначала у меня не было возможности, — ответила она, допив виски и вернув ему стакан. — Потом я долго не могла найти вас. Вы ведь уехали из Пскова, — пояснила она.
— Ты нас искала? — Он ощутил, как дыхание перехватило от ее слов.
— Много лет, — кивнула Эльза и указала рукой на бутылку. — У тебя хороший виски. Налей и мне, пожалуйста.
Войтович быстро выполнил просьбу.
— Когда ты нас нашла? — спросил он.
— Это неважно.
— Как не важно? — опешил Войтович. — Я хочу понять тебя, Марина.
— Эльза, — поправила она его. — Я уже давно Эльза и не хочу ничего менять.
Войтович вытер ладонью вспотевшее от напряжения лицо и упал на диван. Все внутри горело от слез, которые он едва сдерживал. Хотелось рыдать, но ему было стыдно показать свою слабость перед этой сильной женщиной. И все же он не смог взять чувства под контроль и, прикрыв лицо руками, застонал. Эльза присела рядом, но не стала до него дотрагиваться. Он лишь чувствовал тепло ее тела и запах духов, окутавший его легким облаком.
— Я сожалею, что заставила вас страдать, — сказала Эльза ровным голосом.
— И это все? — глухо спросил Войтович. — Простое «прости»?
— А что еще? Слезы? Уверения, что ни на минуту не забывала о вас? Рассказ о том, какой ужас пережила, когда поняла, что вы уехали из города и я не знаю, где вас искать? Описать счастье, которое испытала, найдя вас, и отчаяние, когда увидела, во что ты ввязался?
— Кто бы говорил! — вскричал Войтович. — Ты — жена Генриха!
— Ты можешь меня ненавидеть или презирать, — сказала она. — Как пожелаешь. Я не стану указывать, что чувствовать по отношению ко мне. Но ты не можешь упрекать меня в том, как я прошла свой путь.
— Не философствуй, Эльза, — остановил ее Войтович. — Мне глубоко безразлично, с кем ты живешь. Мне наплевать, как ты живешь. Хочется лишь одного: чтобы ты убралась из моей жизни.
Она гордо повела плечами и приподняла бровь.
— Твое лицо говорит об обратном. Впрочем, ты прав. Плевать! Повторюсь, я приехала в Петербург с одной целью. Хочу забрать дочь, но если не получится, то прошу тебя быть настороже, — Эльза говорила быстро, но убежденно, что обеспокоило Войтовича. — И еще, Павел, не поддавайся влиянию Зефа. Ваш союз не принесет ничего хорошего. Не стоит пытаться давить на меня, чтобы выйти на Генриха. Я не выдам вам мужа.
— Ты в курсе дел, которые ведет Генрих? — спросил Войтович.
— Да, — кивнула Эльза и взглядом попросила замолчать, так как он уже намеревался продолжить. — Откажи Зефу в том, о чем он просил тебя, даже если уже дал согласие. Продай свой бизнес и уезжай из страны.
— Совет? От тебя или от Генриха? — оскалился Войтович.
— Моя рекомендация.
— Ты же понимаешь, что дело не только в Зефе. Все управляющие крайне озлоблены на твоего мужа. И если один из них узнает, кем ты мне приходишься и что у нас есть дочь, этим непременно воспользуются.
В глазах Эльзы появился блеск, который вначале Войтович не сумел интерпретировать, но потом с ужасом понял, что он означает.
— Не пытайтесь повлиять на меня, — сказала она, подтвердив его мысли.
— Уходи, — прошипел Войтович.
Эльза подняла сумочку и направилась к выходу. У двери остановилась и обернулась на Войтовича, который сидел на диване и смотрел перед собой.
— Передай Рите, что я остановилась в «Астории». Пробуду в городе еще несколько дней. Если у дочери появится желание встретиться со мной, я буду рада ее видеть. Если нет — пойму. Прощай.
Войтович подошел к окну и ждал, когда она выйдет из подъезда. У входа стоял черный «Мерседес». Из него вышел черноволосый мужчина, и Войтович узнал его. Это был Макс де Фриз — главный координатор, с которым ему не раз приходилось общаться. Едва Эльза появилась на улице, он открыл перед ней дверцу. Она повернулась и посмотрела на окна квартиры, которую только что покинула, увидела Войтовича и улыбнулась ему. Потом, опираясь на руку мужчины, устроилась на заднем сиденье.
Войтович смотрел, как машина аккуратно выезжает из двора, и думал о том, что по-другому представлял себе их встречу. Он надеялся увидеть в глазах Эльзы раскаяние. Она сказала о том, что испытывает сожаление, однако это выглядело неискренне. Ту женщину, запах которой все еще витал в комнате, не мучила вина или угрызения совести. Она приехала защитить себя и человека, за которым была замужем, остальное ее не волновало. Войтович отошел от окна, прислонился спиной к стене и опустился на пол. Он испытал горькое разочарование от самого себя, так как понял, что желает уничтожить Эльзу и готов использовать для этого собственную дочь. Ему стало страшно и стыдно, оттого что он, пусть даже в мыслях, посмел играть жизнью своего ребенка.
