Марна Келлог - Бриллиант
Не знаю, но что бы там ни было, поездка постепенно приобретала возбуждающую и чувственную атмосферу, и я вдруг обнаружила, что ищу глазами цветущие яблони вдоль шоссе, хотя стояла зима, и мысли об этом вызывали приливы жара к лицу. Может, причина в том, как он вел машину. Сильные руки, четкие движения. Пальцы со спокойной уверенностью сжимают руль и рукоятку переключения скоростей… и я воображала, как они скользят по моему телу с той же уверенностью и твердым знанием того, что и как надо делать. Я чувствовала, как они ласкают мои груди, спускаются вниз, завладевая каждым дюймом кожи. Ощущала на себе его губы.
Я закрыла глаза, откинула голову и прислушалась к свисту ветра.
«Паша» шевельнулся, словно живой. Граненые края чуть царапали меня, напоминая о необходимости держать себя в руках.
Я срочно открыла глаза и принялась считать дорожные знаки. К тому времени, как мы свернули к Хенли-на-Темзе, я довольно сильно замерзла: огонь превратился в едва тлеющие уголья.
— У нас еще есть немного времени, — сказал Оуэн на подъезде к городу из исторических романов. — Как насчет кофе?
— Прекрасная мысль.
Мы нырнули в маленькую древнюю закусочную с низкими потолками и кружевными занавесками на окнах в свинцовых переплетах. Здесь пахло чем-то домашним вроде слегка подгоревшего тоста с маслом и медом.
— Встреча не должна занять много времени, но вы мне нужны, чтобы выправить положение, если оно осложнится, конечно. Простите, что испортил вам субботу. Уверен, что вам сегодня пришлось отклонить столько заманчивых приглашений, ведь вы так популярны.
Он не давал себе труда скрыть сарказм.
— Собственно говоря, у меня много дел, — рассмеялась я, — и вы представить не можете, как мне неприятно, что это вас оскорбляет. Но мы вернемся к полудню, не так ли?
— Разумеется.
Он уронил сахарный кубик в двойной эспрессо и стал медленно помешивать.
— Кроме того, я хотел, чтобы вы поехали со мной, потому что имеется некий план. Идея, которую я начал претворять в жизнь несколько недель назад. Думаю, это спасет «Пантер» и «Баллантайн». Поэтому мне нужна ваша помощь.
— Какая именно?
— Предпочитаю сначала кое-что показать.
— Жду не дождусь, — ответила я, гадая, что именно он ухитрился сделать тайком от меня.
— Вы меня возбудили… то есть возбудили мое любопытство.
О Боже. По-моему, он услышал оговорку, но я на всякий случай отвернулась к окну, чтобы не встречаться с ним глазами минуту-другую.
Но так или иначе, секрет недолго останется таковым. Мы почти все время вместе, а остальное время именно я организую приглашения, достаю билеты, резервирую номера в отелях и тому подобное, так что постоянно знаю, где он находится. Но неужели Оуэн умеет действовать исподтишка? Что-то непохоже, но я, возможно, тоже не произвожу впечатления женщины с двойным дном, а тайн у меня куда больше, чем у него.
— И какие? — обронил он.
Мысли занесли меня так далеко, что я с трудом опомнилась.
— Простите, вы о чем?
— Я спрашивал, какие у вас на сегодня свидания?
— Да так кое-что. Ленч и дневное представление в опере. А вечером коктейли и ужин. Обычные субботние развлечения. А у вас?
— То же самое.
Он допил кофе и встал.
— Нам пора.
Глава 30
Завод «Пантер отомобайлз» располагался на семи тысячах четырехстах акрах за плотной стеной живой изгороди. Единственным признаком того, что находилось за непроницаемым экраном деревьев и кустов, были расставленные через каждые пятьдесят ярдов таблички:
«ЛИЧНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ. ЗЛЫЕ СОБАКИ. ВИДЕОНАБЛЮДЕНИЕ».
Совершенно ниоткуда материализовались главные ворота, охраняемые, как сверхсекретный военный объект. Нас встречали четверо мужчин в мундирах, вооруженные автоматами: двое в караульном помещении и двое у ворот. Последние держали рвущихся с поводков немецких овчарок.
— Вы здесь уже бывали? — спросил Оуэн, когда охранники подошли ближе и встали по обе стороны машины.
— Нет.
— Это совершенно другой мир. Покажите им водительские права.
— У меня их нет.
— Что?
— У меня нет прав.
— То есть как? Оставили дома?
— Нет. У меня нет прав. Я не вожу машину.
Оуэн уставился на меня с таким видом, словно я свалилась ему на голову прямо из космоса.
— Вы не водите машину? — тупо повторил он, не в силах осознать очевидное.
Я покачала головой.
— Не водите машину?
— Да в чем дело? — удивилась я, хотя заметила, что охранники начинают терять терпение. — И что тут такого?
— У вас есть хоть какая-то бумажка с вашим фото?
— Да, результаты медосмотра.
— Тогда покажите им.
— Хорошо.
Я пожала плечами и протянула бумагу в окно.
— Простите, снимок не очень удачный.
Парень даже не улыбнулся. Просто отдал карточку.
— Воспользуетесь автодромом, мистер Брейс?
— Там есть кто-то?
— Нет, сэр. С утра свободно.
— Тогда да. Везу мисс Кесуик на короткую экскурсию.
— Хорошо, сэр, Я дам знать на контроле.
— Спасибо.
Мы прокрались через ворота в совершенно секретный мир «Пантер» и направились по широкой полосе, без единого дерева по сторонам, к светофору со шлагбаумом, украшенным поверху красными мигающими лампочками, совсем как на железнодорожном пути.
— Как видите, — объяснил Оуэн, — здесь вырублена вся растительность, чтобы можно было видеть, есть ли кто на автодроме, и чтобы нас тоже видели, хотя им не важно, есть здесь кто-то или нет. Они заняли автодром первыми, так что у них есть все права.
Мы остановились. Пронзительно взвизгнул свисток, достаточно громко, чтобы разбудить мертвых, замелькали огни, и шлагбаум медленно поднялся. Красный свет на светофоре сменился зеленым. Оуэн свернул на автодром шириной с М-4 и стал прибавлять скорость. Шестьдесят миль, восемьдесят, сто, сто двадцать…
Оуэн не отрывал взгляда от дороги, ничего не замечая вокруг. За окном мелькали здания, обозначенные небольшими табличками, но мы мчались так быстро, что буквы сливались в синеватую дымку. Все же мне удалось кое-что различить: «ПОКРАСКА, ЛАБОРАТОРИЯ, СКЛАД, ЦЕХ СБОРКИ, ОТДЕЛКА, ИНТЕРЬЕР».
Не успела я оглянуться, как он довел скорость до ста шестидесяти миль в час, но мне было спокойно, как при двадцати пяти: ничто не дребезжало, не дергалось, не подскакивало. Эта машина была животным. Настоящей черной пантерой.
Чувственные ощущения нарастали. Он еще прибавил скорости. И мельком глянул на меня. Я улыбнулась и подавила нервную дрожь, змеей свернувшуюся в желудке.
Не знаю, сколько всего миль осталось позади: автодром проходил то по ровному месту, то по возвышенностям, но в какой-то момент Оуэн снял ногу с акселератора, и машина замедлила ход. Мотор не взвыл, не взвизгнул, не стал задыхаться, просто принял новый режим и к тому времени, когда мы неспешно вернулись к административному зданию, мурлыкал кошечкой.
