Кэтрин Куксон - Возвращение к жизни
Мысли тети Мэгги, возможно, совпадали с моими:
— Твои уродливые синяки прошли. Отчего они у тебя появились? Ты упала?
Я знала, что хотела выведать прозорливая тетя Мэгги. Мне тоже было важно узнать происхождение и их таинственных синяков. Голова Франни склонялась все ниже и ниже.
— Тебя кто-нибудь побил? Неужели бабушка? — продолжала следствие мисс Фуллер.
Девушка с неожиданной горячностью вступилась за свою бабушку:
— Нет! Это не она! Я ничего не разбивала, бабушка бьет меня только тогда, когда я что-нибудь расколочу. Это сделал мистер…
Имя негодяя чуть было не сорвалось с ее языка. Ужаснувшись, девушка так вздрогнула, что на ковер упало недоеденное пирожное.
— Ой! Что я наделала!
— Не расстраивайся, Франни. Ничего страшного не случилось. У меня порой тоже все валится из рук, — сказала я, на коленях подбирая с ковра кусочки пирожного. — Не огорчайся, возьми себе еще одно.
Франни благодарно улыбнулась мне. И вдруг в моей памяти всплыл случайно подслушанный мною у фермы разговор между Дэви Маквеем и Алексом Брэдли: речь шла о домике, в котором жили Франни и ее бабушка. Дэви Маквей спросил: «Почему ты требуешь выселить их?» Меня словно озарило, и я поняла, что Алекс Брэдли хотел избавиться не от пожилой женщины, а от ее внучки.
Я ласково взяла холодные ладони Франни в свои руки и, глядя ей в глаза, спросила:
— Это сделал мистер Брэдли? Я права?
Ее тоненькие, как у ребенка, пальцы выскользнули из моих сомкнутых рук; глаза расширились; из груди вырвался безмолвный крик.
— Не бойся, детка. Все будет хорошо. — Тетя Мэгги словно заклинала насмерть испуганную девушку.
— Нет! Дэви… Дэви убьет его. Нет! Это страшная тайна! — истерично закричала Франни.
— Будь по-твоему. Ничего не говори, только успокойся. — Я погладила ее по руке. Дэви ничего не узнает об этом.
Франни с мольбой посмотрела на меня и повторила:
— Дэви ничего не узнает!
— Ни слова. Знать будем только мы втроем.
Девушка, доверившись мне, с усилием выдала:
— Мистер… Брэдли… был пьяный.
* * *«Ничего себе оправданьице», — с отвращением подумала я и пожалела, что Алекса Брэдли нет сейчас в этой комнате. Я бы высказала ему все, что я думаю о его мерзкой душонке. Может быть, и не только высказала. Окажись он в эти минуты здесь, я не ограничилась бы словами… Тетя Мэгги как-то сказала, что свадебная ночь была похожа на сатанинский шабаш, дьявольское наваждение. Она была права. Но теперь я не сомневалась, что пьяный Алекс в поисках острых ощущений встретил эту несчастную девушку, сознание которой все еще блуждало в закоулках детства, а нежное тело наливалось соками расцветающей юности.
Той ночью Алекс Брэдли увидел во Франни прекрасную добычу для удовлетворения своей грязной неутолимой похоти. У меня не оставалось и тени сомнений, что развратник пытался изнасиловать беззащитную Франни, которая прибежала ночью, чтобы посмотреть танцы.
По всей видимости, бабушка вовремя заподозрила неладное. Подозрения, вероятно, усилились, когда Франни хотела увильнуть от визита к врачу, но скорее всего девушка боялась не за себя. Она страшилась даже мысли о том, что Дэви Маквей узнает, кто был ее обидчиком. В глубине души Франни, видимо, решила: сохраняя тайну, она тем самым оберегает Дэви Маквея. Вспоминая столкновение мужчин на дворе фермы, я сама допускала, что, знай Дэви Маквей всю правду о случившемся, он мог бы убить Алекса Брэдли. Хотя, думается, он смутно догадывался о возможном преступлении пьяного распутника. И эта благородная девушка, несмотря на свою недоразвитость, упорно скрывала истину из-за своей любви к владельцу Лаутербека.
Но почему она так любила Дэви Маквея?
И тут в моем сознании снова прозвучал подлый вопрос Флоры Клеверли: «Может быть, это ты ударял за ее мамочкой?» Меня охватило ревнивое чувство. Я начала пристрастно изучать черты лица Франни, пытаясь обнаружить хоть малейшее сходство с Маквеем, но так и не смогла найти ничего общего. Тем не менее их внешняя «непохожесть» еще не доказывала отсутствия кровных уз между ней и человеком, которого она так беззаветно любила.
* * *«Только не говорите Дэви».
Я так глубоко задумалась, что на мгновение отрешилась от всего: слова Франни вернули меня на землю.
— Да, да, конечно. Мы ничего ему не скажем, тебе не следует беспокоиться, — заверила я девушку.
— Вы разрешите мне сейчас забрать мои книги? — голосок Франни звучал умиротворенно.
— Да, пожалуйста. Дорогу ты знаешь сама.
Поднявшись с кресла, она побежала к выходу, но, прежде чем уйти, радостно сказала:
— Бабушка говорит, что я могу держать свои книги дома.
Мы с тетей Мэгги, шутя, отвесили Франни глубокий старомодный поклон.
— Похоже, в душе у бабушки произошли достойные уважения перемены, — чопорно изрекла тетя Мэгги.
— Возможно.
— Как ты думаешь почему?
— А как думает умнейшая из женщин? — польстила я тетушке.
— Мне кажется, видавшая виды бабушка подозревала, что бедная девушка беременна. Но, свозив ее на обследование, она убедилась в непорочности Франни, и сердце жестокой старухи смягчилось.
— Уверена, что невинность девушки лишь счастливая случайность. Алекс Брэдли вряд ли угомонился и способен осуществить свой подлый замысел, когда вернется. Ведь он все еще в отпуске? Это животное непременно напьется до потери разума, поверьте мне! И что будет тогда? — Я встревожено смотрела на тетю Мэгги.
— В любом случае мы должны все сохранить в тайне от Дэви Маквея.
— У нас нет другого выхода.
— Но кому-то мы все равно должны рассказать о существующей угрозе, чтобы защитить Франни. Может быть, Рою?
Я ответила не сразу. Подумав, отвергла предложение тети Мэгги.
— Нет. Этот легкомысленный человек не способен сохранить тайну.
— Наверное, ты права… Нашла! — Тетя Мэгги гордо вскинула голову. — Тэлбот! Если кто и сможет облегчить тяжкую жизнь Маквея, так это наш узколицый друг. Нам важно рассказать ему о чуть не свершившейся трагедии. А уж Тэлбот найдет способ предупредить Алекса Брэдли, что его подвиги известны и что вместо попытки избавиться от бабушки и Франни ему хорошо бы самому исчезнуть.
— Может быть, вы составите и несколько писем, дражайшая леди? — съехидничала я.
— Если понадобится, составлю, — в тон мне ответила тетя Мэгги, и мы учтиво улыбнулись друг другу.
Подняв затем глаза вверх, к чердаку, откуда доносились шаги Франни, я заметила:
— Вы обратили внимание, как она изменилась?
— Я сейчас об этом и думала. Она кажется более разумной и какой-то повзрослевшей.
