Антон Леонтьев - Глаза цвета тьмы
– Ну, чего мы ждем? Или требуется особое приглашение? Вы в полушаге от истины, милая моя!
Настя сконцентрировалась, потянулась к простыне, но вдруг замерла. Тогда Адриан, обхватив своей рукой ее, заставил Настю откинуть простыню…
Настя увидела лицо того человека, который лежал в холодильной камере морга. Лицо было бледное, губы иссиня-фиолетовые, глаза раскрыты. А череп изуродован выстрелом – можно было разглядеть запекшуюся кровь и излом белой кости черепа.
Анастасия знала, что ее ожидает. И тем не менее она была не готова к этому. Но, несмотря на весь ужас, не в состоянии была отвести взгляд от лица трупа.
Ибо это было ее собственное лицо. Это был ее собственный труп.
Настя покачнулась, Адриан Викентьевич оказался около нее и подставил плечо. А потом простыня волшебным образом прикрыла голову, а ящик, в котором лежало тело – ее тело, – плавно вошел в стену.
– Мне очень жаль, милая моя, но вы мертвы уже порядка восемнадцати часов. Причем, в отличие от меня, например, вы в состоянии увидеть собственное тело. Такая возможность выпадает далеко не каждому.
Через одну из стальных дверей вошел человек в белом халате, и Адриан произнес:
– Ну, нам пора. Этот эскулап нас не видит, однако делать здесь больше нечего. Руку!
И через мгновение они оказались снова в кафе, на том же месте, что и полчаса назад, причем на столе стояли две чашки с кофе и тарелочки с пирожными.
Настя не знала, как вести себя. То, что говорил ей Адриан и что она сама подозревала почти с самого начала, оказалось правдой. Она была мертва. Более того, застрелена. И ее тело лежало в каком-то морге, в то время как во Франкфурте находился ее двойник.
– После такого мрачного путешествия нужно обязательно подкрепиться! – заявил Адриан, пододвигая к ней тарелочку с пирожным. – У них ведь не только ореховый рулет великолепный, но, к примеру, и это грушевое чудо!
Он с аппетитом стал поглощать свое пирожное, но Насте ни есть, ни пить не хотелось. Удивительно, как ее провожатый мог сохранить отличный аппетит. Впрочем, что с него взять: не ему же пришлось лицезреть собственный труп.
– Не хотите есть, так выпейте хотя бы кофе! – заявил Адриан. – Вы же сами убедились, что здесь он не хуже, чем в Риме!
Настя посмотрела на него и тихо произнесла:
– Да, вы правы, призрачный кофе намного лучше подлинного в этом же кафе. Если я умерла… Точнее, если мы все мертвы… И вы тоже… То как вы можете поглощать пирожные и кофе?
Адриан Викентьевич, отпив из своей чашки, лаконично ответил:
– Как и все люди, ртом!
Сделав еще один глоток, он сказал:
– А кто, собственно, постановил, что призраки не могут есть пирожные и пить кофе? Конечно, не те пирожные и тот кофе, что потребляют люди. Что потребляли вы до вчерашнего дня. Или я до тысяча девятьсот тридцать… Впрочем, это неважно! Потому что это кафе, конечно же, не простое кафе. Оно существует на самом деле – и пользуется популярностью среди москвичей. Но и среди тех москвичей, что более не причисляют себя к разряду живых, тоже. Потому что это кафе – своего рода паранормальная зона. То место, где мы, призраки, можем немного чувствовать себя, как и раньше, в былые времена нашего земного существования. С чем это связано, никто не знает. Потому что и здесь, в нашем мире, больше вопросов, чем ответов. Но, по всей видимости, кафе представляет собой некий разлом, щель, «кротовую нору», при помощи которой соприкасаются два мира – тот, что там, и тот, что здесь. Причем помимо этого кафе имеются и ресторан, и кинотеатр, и скотобойня и, пардон, дамский туалет…
Настя прикоснулась к чашке, поднесла ее к губам и осушила одним залпом. Кофе был обжигающе-горячий, терпкий, но именно это и позволяло ей ощутить, что она…
Что она жива? Нет, неверно. Исходя из того, что ей стало известно: что она мертва.
– Но этот чудный кофе и эти восхитительные пирожные, в этом вы правы, как бы аппетитно они ни пахли, всего лишь иллюзия. Не знаю, что мы поглощаем на самом деле, и не хочу знать. Пусть для нас это кофе и пирожные – так даже лучше. А правда – кому она нужна?
– Может, и все мы иллюзия? – спросила Настя. – И наша смерть тоже?
Адриан Викентьевич хрюкнул и ответил:
– Это примерно как в фильме «Матрица». Думаешь, что живешь своей размеренной жизнью, а потом выясняется, что это всего лишь большой-пребольшой обман! Однако вынужден вас разочаровать, милая моя, в данном случае это горькая правда. Все, кто обитает в этом мире, умерли. И вы, стало быть, тоже.
– А что это за мир? – спросила Настя, чувствуя, что надо что-то спросить.
На самом деле ей хотелось оказаться как можно дальше, где-нибудь на берегу моря, нет, не теплого, а холодного и кристально чистого. Там, среди валунов и мха, она бы могла раздумывать о том, что с ней произошло.
Адриан Викентьевич откинулся на спинку стула и произнес:
– Ну что же, начинаем небольшой экскурс! Сначала отвечу на ваши вопросы – нет, не все, кто оказался здесь, в этом, так сказать, серединном мире, являются жертвами убийств. Меня, например, как и вас, тоже лишили жизни, однако массу других, кто здесь обитает, нет. Никто не знает, почему мы тут остаемся. Просто остаемся – и все!
– Быть может, этот мир и есть… загробный? – сказала Анастасия, а ее провожатый, отпив из чашки кофе, ответил:
– Если бы это было так, то никто из нас, в сущности, не возражал бы. Однако это не так. Потому что тогда нас должно быть больше, гораздо больше! Тогда бы любой, кто умер, оказывался здесь. А тут обитает едва ли одна тысячная от тех, кто прекращает земное существование. Возможно даже, всего одна десятитысячная. Так что, можно сказать, мы – избранная каста!
На его лице заиграла улыбка, и Настя поняла, что причислять себя к избранной касте ему было очень даже приятно.
– Вы помните, что произошло с вами непосредственно после того, как вы умерли? – спросил он ее.
Настя медленно кивнула. Ну да, сначала она словно застыла на земле, в грязи около собственного тела, затем воспарила вверх, потом появился этот странный туннель, поглотивший ее…
– Помните, как оказались в туннеле? – продолжил Адриан. – Потому что это то, что ожидает каждого, и не только представителя, так сказать, избранной касты после смерти. Этот самый туннель, который кто-то сравнивает с пещерой, кто-то с лоном матери, кто-то с подземным переходом, кто-то со сливным отверстием…
– Мясорубка… Для меня он был похож на жерло мясорубки… – произнесла тихо Настя.
Адриан отправил в рот кусочек пирожного и провозгласил:
– Неплохо, совсем неплохо! Подобного сравнения я еще не слышал! Однако если подумать, то в самом деле это некая светящаяся мясорубка. Только это означает, что всех, кто попал туда, этот туннель перемалывает… В нем побывали и вы, и я, и любой из наших собратьев по несчастью – или, кто знает, по счастью…
