Виктория Угрюмова - Стеклянный ключ
— Что тебе нужно в его убогой конторе? — не удержался Говоров, вспомнив девушку, с которой Колганов появился в обществе. — Это же просто басня какая-то про жемчужину в навозной куче.
— Машка попросила помочь. Не бери в голову, ничего серьезного. А если что-то серьезное возникнет, то я обязательно тебе все расскажу. Уверяю тебя, мне его контора нравится еще меньше, чем тебе, — я же там побывала.
— Ну, если Машка, тогда конечно… — неохотно протянул он.
Его коллеги и друзья обычно жаловались на то, что жены просто допекли их рассказами о своих бесчисленных приятельницах, до которых им, нормальным мужикам, нет никакого дела; об их болезнях, душевных переживаниях, детях, мужьях и любовниках. А он никому не мог признаться, что желал бы больше знать Татьяниных подруг. Но оказалось, что никаких подруг в помине нет, — есть одна Машка, и этим весь список исчерпывается. Впрочем, и этой, единственной в своем роде, Тото ему голову никогда не морочила, в дом ее не тащила, денег и одолжений для нее не просила. Встречались они втроем редко — на следующий день после Нового года, на Машкин день рождения и иногда без всякого повода, под настроение. Чаще всего Александр сам напрашивался третьим в их компанию — побродить по городу, посидеть в уютном ресторанчике. С барышнями было весело и интересно, и он отдыхал душой, слушая их милый щебет.
Теперь он вспоминал в подробностях вчерашний день, варил ароматный йеменский кофе, который Тото предпочитала всем остальным, и думал, как решить главную проблему. Немыслимо было и мечтать заполучить приглашение от Стрельникова; но еще немыслимее затащить Татьяну в гости к кому-то, да еще и с ночевкой. Она не любила шумных компаний и надокучливых знакомых. Единственное, на что рассчитывал Саша, — кажется, Евгений Васильевич понравился его любимой. А учитывая, сколько сил он вложил в новый проект и как Тото поддерживала его в этом начинании, она должна согласиться на столь важную поездку.
«Даже посоветоваться не с кем, — думал Говоров, колдуя над утренним напитком. — Никто не поверит, что бывают в жизни и такие проблемы».
Нет, один раз он таки посоветовался с давним, школьным еще приятелем, и тот надоумил его обратиться в детективное агентство, чтобы походили за Татьяной, выяснили, что к чему, откуда такие странности. Всяко бывает — может, она иностранный шпион. А может, в дурдоме летние каникулы. Случилось это в самом начале их знакомства, и подозрительный Говоров ничего предосудительного в таком совете не усмотрел и охотно ему последовал.
Частный детектив, присоветованный тем же другом «как бывший сотрудник конторы, и вообще клевый специалист; то, что тебе надо», следовал за Тото тенью, по пятам, в течение трех недель. Затем Александру надоело читать однообразные доклады и рассматривать фотографии, на которых Татьяна пишет картины на натуре, пьет кофе и ест пирожные, гуляет по парку и купается в Днепре. Точнее, фотографии ему нравились, как и лицо, на них запечатленное, но он предпочитал делать их самостоятельно. Говоров поблагодарил детектива, расплатился с ним и впоследствии вспоминал об этом эпизоде крайне редко и с вполне понятным смущением.
Знал бы он, с каким смущением вспоминал эти три недели сам детектив: он был уверен, пусть и неприятно признаваться в подобных вещах даже себе самому, что «объект» «срисовал» его в первый же день. Он это спинным мозгом чувствовал, но подобную информацию к делу не подошьешь, тем более что ничего, кроме вреда его репутации, она не принесла бы. И поскольку никаких странных знакомых и подозрительных действий «объекта» он в процессе наблюдения не обнаружил, то и о своих домыслах никого не оповестил. Служба у него была не пыльная, платили хорошо, и терять ее из-за любовницы какого-то бизнесмена ему совершенно не улыбалось.
А Татьяна тоже никогда не говорила с Сашей об этом инциденте. В конечном итоге она вполне могла посмотреть на ситуацию с его точки зрения: солидный человек, заводя серьезные отношения с женщиной, просто обязан подстраховаться, столкнувшись с необычным поведением. Другое дело, что толковые детективы перевелись; но это уже не ее проблемы.
* * *Когда он внес в спальню поднос с кофейником, сливочником и крохотной японской чашечкой, привезенной им на прошлый день рождения Тото из Лондона, она уже встала. И Александр пожалел, что не застал сам момент пробуждения: он обожал целовать ее еще теплую со сна, разомлевшую. По утрам от ее волос пахло вчерашними духами, запах был тонкий и пряный — больше он нигде такого не слышал. И иногда, среди дня, почуяв оттенок этого аромата, он вздрагивал и напрягался, забывая обо всем на свете и мечтая только вернуться домой, найти ее там и обнять…
Тото общалась с рыбом — толстым, избалованным золотым карасиком, который в одиночку занимал шарообразный аквариум с затонувшим храмом, тихо светившийся в полумраке спальни хризолитовым нежным светом.
— Доброе утро, милый, — сказала она негромко. — О, и кофе готов. Ты мое чудо ненаглядное…
Говоров пристроил поднос на столик, под белыми лилиями, и решительно двинулся к ней. Она стояла возле постели, волосы рассыпались по плечам, щеки были розовыми, кожа свежей, глаза сияли. Тончайший шелк пеньюара цвета топленого молока не столько скрывал, сколько обрисовывал упругую, безупречной формы грудь с темными ягодами сосков.
Александр знал многих женщин и многих, к сожалению, видел сразу после пробуждения. Только юные красавицы выглядели по утрам столь свежими и желанными.
— Ты вчера была настоящей королевой.
— Главное, чтобы тебе нравилось.
— А сейчас ты, как языческая богиня.
— Льстец, — сказала она, обнимая его за шею. — Ты не опоздаешь на важную встречу?
— Самая важная встреча у меня уже началась.
— Что от меня требуется? — потерлась она носом о его плечо. — Рассказывай. Можно, я глотну кофе?
И он в очередной раз поразился ее способности различать тончайшие нюансы его голоса и слов. Сию минуту он не только искренне восхищался ею, но и издалека подбирался к неприятной теме. И она это знала. Говоров уже выучил за несколько лет, что в таких случаях нет смысла отпираться, а лучше сразу решить вопрос.
— Тото, ты помнишь, что нас пригласил Стрельников?
— Нужно ехать? — грустно спросила она. — Это обязательно?
— Ради меня, солнышко. — Его руки скользнули в вырез пеньюара. — Мне так нужно, чтобы этот старый хрыч поддержал нас. Ну, хотя бы не ставил палки в колеса. Вчерашний грандиозный успех надо бы развить и укрепить.
— Убедил, — промурлыкала Татьяна, опускаясь на кровать.
Он хотел лечь рядом, но она удержала его на месте, заставив стоять. Ее губы скользили по гладкому, подтянутому его животу, опускаясь все ниже и ниже. В голове у Говорова помутилось, он знал, что будет дальше, и знал, что эту сладкую пытку не сможет выдержать никогда.
