Жанна Аллан - Легенда озера Гранд
Она посмотрела на Николаса.
— Знал ли он, что за рулем был ваш отец, или просто бросился под первую попавшуюся машину — этого мы никогда не узнаем.
— Ты не должна говорить такие вещи ради Николаса.
— Все это время твой отец говорил, что играет в гольф с клиентами или вечерами задерживается на работе. У него появилась новая одежда. Он стал посещать дорогой парикмахерский салон, хотя раньше ходил к обычному парикмахеру. Новая парфюмерия, мыло. Может быть, в этом и моя вина. Я была слишком поглощена воспитанием детей. Я должна была быть внимательнее к Mapвину.
— Я тебе не верю. — Волны боли захлестывали Рэйчел.
— Рэйчел…
Нежность, с какой Николас произнес ее имя, лишила Рэйчел последней надежды на то, что ее мать ошибалась.
— Нет, я не дочь преступника! Нет! Не хочу! — Она истерически захохотала. — Ну конечно же, именно мне родители захотят доверить обучение своих детей, правда? — Ее голос стал елейным. — Вы ведь знаете нашу мисс Стюарт, не так ли? Ее отец был преступником, он покончил с собой, когда его разоблачили. Она как раз тот человек, который может научить маленького Джонни истинным ценностям.
— Прекрати, Рэйчел, — резко оборвал ее Николас. — У тебя начинается истерика, и ты расстраиваешь свою мать.
— Нет у меня никакой истерики. Из-за чего? Просто ситуация истеричная. Истерически смешная. Моя мама — лгунья, а мой отец — преступник и бабник. Вы, Николас, по крайней мере ведете себя честно. Не скрываете, что вы бабник.
— Я не бабник.
— Мой отец, наверное, тоже так говорил. А может быть, он действительно не был бабником.
Просто ему понадобилось оправдание, чтобы бросить нас.
— Прекрати жалеть себя, — сказал Николас.
— Ты прав. Мне не за что себя жалеть. Что с того, что моя жизнь разбита в пух и прах.
— Твоя жизнь не разбита. Твоя жизнь осталась такой, как была. Изменилось только одно: теперь ты знаешь то, чего не знала раньше. Живи с этим.
— Спасибо вам, Николас Бонелли, за эти обнадеживающие слова.
— Пожалуйста. Давайте поедим. Я умираю с голоду.
Только эгоистичный, самовлюбленный, бесчувственный тупица мог думать сейчас о своем желудке. При мысли о еде желудок Рэйчел взбунтовался. Ей хотелось кричать. Ей хотелось броситься на пол и колотить руками и ногами по пестрому линолеуму. Ей хотелось разбить тарелки, которые ставил на стол Николас. Ей хотелось бросить об стену еду, которую ее мать разогревала в микроволновой печи. Ей хотелось завыть.
Нет, она возьмет себя в руки. Быть может, ей стоит подумать о другой карьере. О какой? К примеру, быть бухгалтером или работать в банке она не сможет. Никто не позволит дочери преступника иметь дело с миллионами. А Тони собирается поступать в юридический колледж. Он может забыть об этом. Кто захочет, чтобы его адвокатом был сын преступника?
— Бедный Тони, — сказала Рэйчел. — Он ведь думает, что его отец был честным человеком. — И побледнела, увидев выражение лица своей матери. — Ты сказала Тони правду, а мне нет?
— Он пришел ко мне пару лет назад, — тон у матери был извиняющийся. — Тогда я думала рассказать все и тебе тоже, но ты никогда не упоминала о Марвине, и я не решилась бередить старые раны.
— Так что я единственная, кто ничего не знал. Я чувствую себя круглой идиоткой. — Она обернулась к Николасу. — Ты знал. Все время знал. Ты негодяй. Ничтожный, бесчувственный, низкий негодяй. Для тебя это была просто игра. Ты решил немножко подшутить над малюткой Рэйчел. У тебя есть подружки для любых занятий. Ох, теперь я понимаю. В твоем состоянии ты не мог развлекаться со своими женщинами и спать с ними, так что решил использовать меня в качестве развлечения. Ты, должно быть, восхитительно провел время, от души подсмеиваясь надо мной. Дайана и Чарли тоже в этом участвовали? Вы спорили, сколько времени я буду играть роль простофили? Я рада, что предоставила вам столько поводов для смеха. А теперь убирайся из дома моей матери.
— Рэйчел, — сказала ее мать, — тебе больно, мне очень жаль. Ты разочаровалась в своем отце, ты разочаровалась во мне. Но не сваливай это на мистера Бонелли. Поешь, и тебе будет лучше. — Она поставила перед ней тарелку с рисом.
Рэйчел смахнула тарелку рукой. Тарелка с рисом полетела на пол.
— От еды мне не станет лучше. Мне ничего не поможет. Ты обманула меня. — Вскочив, она бросилась вон из дома.
Не обращая внимания на властный голос Николаса, зовущий ее, она пыталась открыть дверцу машины.
— Я сказал, подожди минуту.
— Я слышала. Добирайтесь домой, как хотите. Я вас не повезу.
— Я не этого хотел. — Он помедлил. — Я хотел попросить тебя выйти за меня замуж.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Рэйчел дала ему пощечину. Точнее, сделала бы это, если бы Николас не перехватил ее руку.
— Я? Выйти за тебя замуж? — Она смеялась до тех пор, пока не разрыдалась. Николас отпустил ее запястье и обнял здоровой рукой за плечо.
Она промочила насквозь его шикарный костюм. Сначала это были слезы радости, потом — слезы горя. Она оплакивала страдания своей матери. Матери, которая сказала правду Тони, но не ей. Она плакала, потому что узнала правду и потеряла отца. И еще потому, что Николас попросил ее выйти за него замуж, хотя не любит ее.
Отец не любил ее, а мать считала слабой. Она и была слабой. Доказательством тому были слезы, которые она не могла остановить. Рэйчел, всегда гордившаяся своей силой, рыдала, как ребенок. Все рушилось: вся ее прошлая жизнь. Все было построено на омерзительной лжи.
Николас накрутил на палец ее локон.
— Ты обвинила меня в том, что я все знал. Нет, я не знал. Мой отец был убежден в том, что твой совершил преступление, но он никогда не говорил мне про другую женщину.
Он не упомянул и другое. Самоубийство ее отца. Рэйчел с запозданием поняла, почему Роберт Тэйн так упорно подчеркивал, что смерть отца была несчастным случаем. Он солгал не ради отца Николаса. Он солгал ради ее отца. Как и ее мать, Роберт Тэйн был убежден, что Марвин Стюарт покончил с собой. Ее отец был преступником и самоубийцей.
А Николас Бонелли сказал, что хочет жениться на ней. Он не мог этого хотеть. Он не мог любить ее. И тут Рэйчел поняла.
— Жалость, — уныло сказала она. — Ты предлагаешь мне выйти замуж, потому что жалеешь меня. Бедная веснушчатая рыжая Рэйчел с запятнанной родословной. Ты думаешь, что ни один мужчина не захочет жениться на мне, когда узнает о моем отце.
— Я не жалею тебя. Я хочу на тебе жениться.
— Конечно, — медленно сказала она. — Ты и твоя семья полагаете, что с тобой что-то не в порядке, раз ты до сих пор не влюбился. Лучшей пары для брака, чем женщина, у которой тоже есть изъяны, не найти.
