Патриция Мэтьюз - Лабиринт отражений
— Немножко.
— Сеньор Доусон из этого бунгало… не знаете, куда он пошел?
— Плавает, — женщина указала в сторону моря.
— Большое спасибо.
Джули двинулась по пляжу. В такую жару здесь было немного народа. Она увидела какого-то мужчину, лежавшего под зонтиком, и направилась к нему. Это действительно оказался Кен. Растянувшись на песке, он читал газету.
Несколько минут Джули стояла и смотрела на него. Красивый мужчина, ничего не скажешь. Пожалуй, даже красивее Шелла, только пониже ростом и не так хорошо сложен. Большая голова с шапкой темных вьющихся волос, темно-карие глаза. Напористый… Да, лучшего слова для него не придумаешь. Напористый во всем. Пожалуй, даже слишком напористый.
Она подошла ближе. Он поднял голову на звук шагов. Узнав ее, отложил газету. Молча, выжидательно посмотрел на нее.
— Кен, я тебя искала.
— Ну вот, ты меня нашла, — сдержанно ответил он. — Как ты сегодня, Джули?
Джули собралась с духом.
— Кен, я хочу, чтобы ты уехал домой. Сегодня же. Ты не должен больше здесь оставаться, ни одного дня.
Она ожидала взрыва, однако его не последовало. Кен встретил ее слова с поразительным спокойствием. Поднялся на ноги, отряхнул песок с плавок.
— Ты этого хочешь, Джули? В самом деле?
— Да! Со мной здесь происходят непонятные вещи. Боюсь, что тебе все это может только повредить.
— Я взрослый человек и могу сам о себе позаботиться. А ты мной не командуй.
— Пожалуйста, Кен, прошу! Я не хочу, чтобы ты здесь оставался.
— А я хочу побыть здесь. Тем более что у меня еще пять дней отпуска. Я остаюсь. Джули… — Он взял ее руки, притянул поближе, заглянул ей в глаза. — А как насчет вчерашнего?
— Насчет вчерашнего?! Что ты имеешь в виду?
— Не важно. Кажется, у меня уже есть ответ. — Он пожал плечами, выпустил ее руки. Нагнулся, взял газету, свернул простыню. — Пойду приму душ. Не хочешь присоединиться? — В глазах его сверкнул насмешливый огонек. — Вижу, что не хочешь. — Он снова пожал плечами. — Ну что ж, крошка, если понадоблюсь, я всегда к твоим услугам.
Он направился к мотелю. Джули в полной растерянности смотрела ему вслед. Это был совсем не тот Кен, которого она знала. Джули ничего не могла понять.
Внезапно она почувствовала сильное головокружение. Пошатнулась и едва не упала на песок. По-видимому, сказалось влияние жаркого полуденного солнца и душевного смятения. С трудом она добрела до мотеля в надежде заказать оттуда такси. К счастью, как раз в этот момент к мотелю подъехала машина, из которой вышел пассажир. Джули поехала назад, к дому Деверо.
На этот раз полумрак и таинственная тишина особняка подействовали на нее успокаивающе. Полин наверняка уже ушла до самого вечера. Хелен скорее всего прилегла вздремнуть после ленча, как обычно. Пиппен в последнее время появлялась лишь к обеду. Джули пошла к себе наверх, сняла липнущую к телу одежду, приняла прохладный душ, переоделась и почувствовала себя немного лучше. Прошла через холл к комнате бабушки и решительно постучала в дверь. Через некоторое время за дверью послышался шорох и слабый старческий голос. Джули открыла дверь и вошла в комнату. Шторы были спущены, в комнате царила полная темнота. Джули подошла к кровати.
— Бабушка, мне нужно с тобой поговорить.
Старушка приподняла голову:
— Кто это? Ты, Мелисса?
Сердце у Джули упало. Неужели у бабушки помутнение рассудка?.. Хелен уже предупреждала ее, что Стелла Деверо часто живет в прошлом.
Джули подошла к окну, отодвинула штору. В комнату ворвался яркий солнечный свет. Стелла страдальчески вскрикнула, заслонила глаза рукой.
— Такой яркий свет! Глазам больно.
Джули попыталась сохранить спокойствие.
— Прости, бабушка, но мне надо с тобой поговорить. Не откладывая. Это очень важно.
Стелла смотрела на нее снизу вверх. Глаза ее постепенно обретали разумное выражение.
— А, это ты, детка. Что ты хочешь?
— Бабушка, мне сказали, что представители рода Деверо проявляли признаки безумия.
Стелла приподнялась. В глазах ее появилось яростное выражение.
— Кто это тебе сказал?
— Не важно. Это правда?
— Конечно, нет!
— Насколько я знаю, прадедушка был пиратом и контрабандистом?
— Да, это правда. Но сумасшедшим он никогда не был.
— Он убивал людей?
— Что ты имеешь в виду? Ну, может, в свое время кое-кого и прикончил. Но это совсем не значит… — Стелла шевельнула рукой. — Помоги мне сесть, детка. Подними повыше подушки.
Джули приподняла бабушку за спину, сложила вместе три большие подушки, помогла Стелле сесть, опершись на них.
Престарелая леди с достоинством сложила руки. С суровым выражением взглянула на Джули.
— Это были кровавые времена… когда Жан Деверо плавал через пролив. Во время своих пиратских набегов он, может, кого и прикончил. Но я уверена, что это было неизбежно. У этой страны вообще кровавое прошлое, детка. В наше время предков многих достойных граждан могли бы назвать убийцами. Хотя, если подумать о том, что творится сейчас… похоже, что те времена были не намного более кровавыми.
— Еще я слышала, будто мой отец вел себя не совсем как нормальный человек.
— А это наглая ложь! Твой отец отличался буйным нравом, должна признать. У него был вкус к жизни и неуемные аппетиты, которые ты, Мелисса, по-видимому, не могла удовлетворить. Если такой человек, как Рис, не получает удовлетворения своим потребностям в собственном доме, он обязательно пойдет на сторону.
Джули пришла в отчаяние:
— Бабушка, я не Мелисса. Я Джули!
— Ну, конечно, детка, кто спорит. — Стелла снова яростно сверкнула глазами. — Вот сейчас ты и меня запишешь в сумасшедшие.
Джули с трудом заставила себя улыбнуться:
— Нет, бабушка, уж ты-то вовсе не сумасшедшая. А как насчет Рослин?
Лицо Стеллы застыло. Даже голос ее, казалось, затвердел.
— А что такое насчет Рослин?
— Я слышала о ней странные вещи. Плохие вещи.
— Рослин… Рослин… она дурное семя… дурное семя… — Неожиданно Стелла вся обмякла, как будто из нее выкачали воздух. Из глаз исчезло всякое выражение. — Устала, Хелен. Иди. Оставь меня в покое.
Она отвернулась, прикрыла глаза худенькой высохшей рукой.
Джули не знала, что делать. Может быть, старушка просто разыгрывает слабоумие и упадок сил, чтобы больше не отвечать на ее вопросы? Или она и в самом деле скатилась за грань сознания?
Джули тяжело вздохнула:
— Ну хорошо, бабушка.
Она опустила штору и вышла из комнаты, тихонько закрыв дверь.
Эта короткая беседа привела ее в еще большее смятение.
