Антон Леонтьев - Путешествие в сны
Она стала метаться по кровати, бормоча, что ей очень больно и что шум в ушах нарастает. Она заметила вернувшуюся в спальню Калерию Афанасьевну, которая держала в руке большой бокал с мутной жидкостью, точно такой, какой ее пичкали в «Мнемозине». Она уставилась на Ирину, которая наблюдала за ней сквозь растопыренные пальцы.
– Вот успокоительное… Оно поможет! – заявила она, подходя к кровати, но Вадим, вскочив и преградив ей путь, решительно заявил:
– Нет, никаких медикаментов! Вы же видите, что с ней! Ей это противопоказано! У нее круги перед глазами и шум в ушах. Слишком переусердствовали во время последнего сеанса!
Кажется, он даже не заботился о том, что Ирина находится здесь же – впрочем, он исходил из того, что она все равно ничего не слышала, так как боролась с болью, а если бы и услышала, то все равно не поняла, что «муж» имел в виду.
Калерия, явно недовольная тем, что ей указывают, что делать, а что нет, злобно заявила:
– Ей нужно успокоительное! Все ведь идет по плану! А то, что последний сеанс был слишком интенсивный, так это ничего. Быстрее все вспомнит!
Она ринулась к Ирине, схватила ее за шею и, поднеся к губам бокал, заявила:
– Пейте! Это поможет! Ну, давайте, не капризничайте!
Едва пальцы экономки прикоснулись к ее шее, Ирину буквально парализовало. И снова вспомнилась сцена: мужчина, лица которого не видно, навалившись, душит ее. Причем – в этом Ирина не сомневалась – это было не поддельное воспоминание. Это было воспоминание из ее «предыдущей жизни». Из той, которой ее лишили эти криминальные личности!
Она чувствовала, что губы разжались, а стеклянный край бокала ударился о зубы. Экономка насильно вливала в нее мутную жидкость. Но вот хватит ли одной сиреневой пилюли, чтобы нейтрализовать действие этой медикаментозной дряни?
Внезапно раздалось гудение – в кармане халата Калерии Афанасьевны завибрировал мобильный. Она, чертыхаясь, отпустила Ирину, сползла с кровати и сунула бокал в руки ошарашенному Вадиму.
– Ну, позаботьтесь о жене! А мне надо переговорить!
И она решительным шагом вышла из спальни. Вадим поставил бокал на столик, а потом присел рядом с Ириной. Женщину трясло, причем по-настоящему. Он погладил ее по волосам и сказал:
– Ириша, с тобой все в порядке. Точнее, с тобой все будет в порядке. Я позабочусь о том, чтобы доктор Гладышев согласился сделать длительный перерыв. Потому что до добра это не доведет… Сеансы уж слишком интенсивные, они пытаются впихнуть в один сеанс содержимое двух, а то и трех.
– Они? – прошептала Ирина, а Вадим вдруг вздрогнул, словно очнувшись. Он облизал узкие губы и произнес:
– Ах, это мысли вслух. А ты все слышала? Это я просто так. Не обращай на мои слова внимания. Тебе надо только знать, что я очень тебя люблю!
Он поднялся, подошел к столику, на котором стоял бокал, и взял его в руки. Ирина зажмурилась. С молодым натренированным мужчиной ей не справиться. А если еще подоспеет сказочная ведьма, то вдвоем они запихнут в нее все, что угодно.
Но Вадим и не думал заставлять Ирину пить мутную жидкость. Он быстро скрылся в ванной и вернулся оттуда с пустым бокалом. Поставив его обратно на столик, он заметил:
– Пусть Калерия считает, что ты все выпила. Разубеждать ее не будем. Однако…
Он подошел к Ирине, провел по ее лицу рукой и произнес:
– Однако и тебе лучше не знать, что произошло этой ночью. Воспоминания тебе ни к чему. Во всяком случае, об этих событиях.
В спальню вернулась экономка, которая громогласно заявила:
– Дмитрий Антонович велел дать коктейль!
Вадим указал на пустой бокал и ответил:
– Я уже позаботился об этом!
Экономка подозрительно уставилась на пустой бокал, потом перевела взгляд на Ирину, которая изобразила, что впала в дрему. Сквозь ресницы она наблюдала за тем, что происходило в спальне.
Калерия Афанасьевна извлекла из кармана халата белую баночку, из которой вытряхнула на ладонь две желтые таблетки. Потом, подумав, добавила и третью.
– Три много, вы что! – воскликнул Вадим, но Калерия цыкнула на него:
– Мальчик, не забывай, кто ты и кто я! И кто кому подчиняется! Или тебе напомнить?
Вадим сник, и Ирина окончательно убедилась, что тайной хозяйкой особняка была именно экономка. А Вадим – так, красивым и, вероятно, не бесплатным приложением.
Поразмыслив, женщина все же запихнула третью таблетку обратно в баночку, а затем придвинулась к Ирине. Вадим заметил:
– Вы слишком грубы, впрочем, как обычно! Дайте мне это сделать!
Калерия прошипела ему в лицо:
– Мальчик, заткнись! Ты себе уж слишком много позволяешь! Твое дело – членом шевелить, когда прикажут и где прикажут. Целовать и лепетать. Остальное – моя забота!
Вадим униженно забормотал:
– Но ведь наша цель – чтобы не было никаких подозрений! А вы частенько уж слишком порывисты. Ирина может что-то заподозрить!
– Ничего, о том, что сейчас разыгралось, она все равно после этих милых таблеток не вспомнит! – отчеканила Калерия и подошла к Ирине.
Она грубо надавила на нижнюю челюсть, распахнула женщине рот и положила на язык две желтые таблетки. А затем пропихнула их пальцем в горло. Ирина едва сдержалась, чтобы не ударить эту бесцеремонную и наглую особу.
Экономка велела Вадиму:
– Принеси воды, да поживее!
– Что же вы об этом раньше не подумали! – заявил он сварливо и исчез в ванной. Несколькими мгновениями позже он вернулся, держа в руках бокал с водой, набранной из-под крана.
Ирина же воспользовалась паузой, чтобы спрятать таблетки под язык. Экономка грубо схватила ее, приподняла голову и поднесла к губам бокал воды.
– Ну, давай пей! – заявила она, вливая ей в рот жидкость. Ирина сделала несколько глотков, а Калерия проконтролировала ротовую полость Ирины и осталась довольна – таблеток там не было. То, что Ирина не проглотила их, а спрятала под язык, ушлая особа так и не заметила.
Ирина притворилась, что погрузилась в глубокий сон. Она слышала, как экономка отдавала Вадиму распоряжения, а потом исчезла. «Драгоценный супруг» осторожно подложил Ирине под голову подушку, накрыл ее одеялом и тяжело вздохнул. Ирина почувствовала, как он прикоснулся к ее ноге. Не хватало еще, чтобы он, считая, что она находится без сознания, овладел ею! Неужели Вадим на такое способен?
Но он только нежно погладил Ирину и произнес, не подозревая, что она слышит каждое его слово:
– Малышка, мне правда очень жаль. И тебя, и себя, если честно.
Ирина еле сдержалась, чтобы не фыркнуть. Надо же, ему жаль не только ее, жертву, но и себя, тюремщика.
– Но так надо. Я все равно не могу ничего изменить. Однако тебя я в обиду не дам!
Он снова погладил ее по ноге, а потом вышел из спальни, прикрыв дверь и предварительно погасив свет.
