Лана Балашина - Еще раз про любовь, деньги и женское счастье
— Как ты себя чувствуешь?
Она засмеялась:
— Мамочка, все хорошо. Напугала я вас вчера?
Я вздохнула:
— Когда я ждала тебя, первые три месяца у меня тоже были сильные головокружения. Папа меня никуда одну не отпускал. Зато потом все прошло, я такая красивая всю беременность проходила. Наша соседка маме сразу сказала, что будет девочка.
Я налила кофе себе в чашку и подсела к Алексею. Вскоре к нам присоединились Николай с Асей. Она за эти дни похудела и осунулась, просто сердце разрывается. Но присутствие отца сделало свое дело: она намного спокойнее. Надеюсь, что сегодня все закончится.
Спустились Павел и Сергей. Я Морозова не люблю, но и мне его стало жалко. Он очень не любит попадать в дурацкое положение, а тут этого избежать не удастся.
Оба попросили чай, а от оладьев отказались. Лина с Асей уже убирали в кухне, поэтому я принесла им чай, мед и орехи на веранду. Морозов — приверженец здоровой кухни. Можно сказать, это его единственное достоинство.
Потянулось томительное время ожидания. Николай и Алексей уселись за нарды. Сергей молча курил, облокотившись о перила веранды. Никогда раньше я не видела его с сигаретой в руках, значит, все-таки не каменный.
Около 10 часов приехали Лема и Дени. Охрана их осталась в машине у ворот, а они поднялись к нам. Я заметила, что у Аси задрожала тоненькая венка на виске, но она спокойно и с достоинством выслушала все сочувственные слова Лемы и даже заулыбалась Дени. Когда-то они учились в одном классе. Лина прочувствовала момент и утащила их в дальний конец веранды, как я понимаю, чтобы расшевелить обоих. И действительно, они быстро подхватили беседу, разговор то вспыхивал, то угасал, они перескакивали с одного знакомого на другого. В противоположность им, Павел и Лема спустились в сад и обменялись всего несколькими фразами.
Я взяла журнал и уселась в ажурной тени под старой яблоней. Читать, правда, не смогла.
Около 11 часов появился местный начальник райотдела Павлов с заказанной заранее «Нивой» песочно-серого цвета. Николай представил его, при этом произошла некоторая заминка, когда он знакомился с Лемой и Дени. В отличие от них, Павлов не отказался от чая, и я принесла поднос с бутербродами и целую тарелку оладьев, которую он с благодарностью прикончил.
Я заметила, что Лина поглядывает на дорожку, ведущую к воротам. Когда к кованой решетке подъехал здоровенный джип и в дверях показался немолодой крупный мужчина, Лина мигом слетела по лестнице навстречу ему. Он протянул ей листок бумаги, Лина мельком прочитала его, аккуратно сложила и отвернулась. Он развернул ее лицом к себе, кажется, Лина плакала. Это что еще за новости?
Николай, в это время подошедший ко мне и тоже наблюдавший эту сцену, сказал:
— Это Мирон, очень хороший знакомый Алексея. Этот дом принадлежит его дочери. Он и есть хозяин ресторана, в котором готовят мясо по-монастырски.
— А какие у него дела с Линой?
— Честно, сам не знаю.
Мирон с Линой поднялись на веранду. Лина уже не плакала. Она познакомила отца с Мироном, представила ему гостей. Лема и Дени заулыбались, пожимая его руку, как оказалось, они уже знакомы, какие-то общие дела.
Лина ушла в комнату варить кофе для Мирона, он с нежностью проводил ее взглядом. Глянул на Павла:
— Я тут подружился с твоей дочкой. Извини, что допустил такое. Поверь, у нас в городе никому бы не пришло в голову даже волос на голове моих гостей тронуть. Своими руками удушил бы того, кто это задумал и сделал. Очень он меня обидел. Ничего, земля круглая, даст Бог, еще встретимся.
Он глотнул принесенный Линой кофе, печально сказал:
— Моя дочь тоже варит очень вкусный кофе. — Отставил чашку, глянул на Павлова: — Ты знаешь, где меня найти. Все, что только может понадобиться, будет доставлено. Машина, деньги?
Павлов качнул головой, сказал:
— Машину подготовили. Ребята ждут. Деньги через час будут здесь.
Мирон поднял глаза на Павла, повторил:
— Все, что только понадобится. — Он повернулся к Лине: — Я заехал, только чтобы предложить помощь и передать факс. Ты плакала, когда звонила мне, и я не хотел, чтобы эту бумагу тебе передал чужой человек.
Алексей насторожился:
— Лина, ты опять занялась самодеятельностью? Мало мне тайн вокруг, так еще ты загадки загадываешь!
Лина развернула листок, вздохнула и сказала:
— По крайней мере, одной тайной уже меньше. — Она обернулась к отцу: — Папа, я знаю, кто и каким образом украл эти деньги.
Мы все ошеломленно замолчали.
Павел и Лема переглянулись и внимательно посмотрели на нее.
— А где деньги сейчас, ты тоже знаешь?
Лина смутилась:
— Нет, этого я пока не знаю. Но мы можем спросить у человека, без которого тут не обошлось. Папа, давай, я расскажу все по порядку.
Она достала из кармана еще один листок, развернула его.
— Вчера мне не давала покоя мысль о том, что кто-то мог узнать мой код. Я точно знала, что никому его не называла. Потом мне пришла в голову мысль, что человек, воспользовавшийся им, мог его не знать, а пытаться подобрать. Вчера, когда все разошлись, я пошла к Николаю и, пока Алексей был в душе, мы позвонили в Москву его заму. Он подтвердил мою мысль о попытках воспользоваться кодом и продиктовал мне вот эти пять цифр: 18141841, 18941940, 19041983, 19041989, 18601904. Пятая попытка — мой код.
Подбородок Лины дрогнул, глаза наполнились слезами. Она тут же поморгала, сглотнула, и продолжила:
— И еще он сказал, что твои спецы, папа, установили, что мою ячейку открывали ключом из более мягкого сплава.
Павел глянул на Лему, тот молча кивнул.
— Само по себе это значило немного, я ведь могла передать кому-нибудь ключ и он или она изготовили бы копию. Но я-то ведь про себя твердо знала, что ключ не давала никому! Тогда я стала смотреть на цифры. Что можно о них сказать?
Мы все склонились над бумагой.
Я неуверенно сказала:
— Какие-то даты.
Павел присмотрелся и сказал, укоризненно глянув на Лину:
— Ну, конечно, юбилейные даты.
Лина подхватила:
— Конечно, я сразу это увидела. А вот попробуйте угадать, чьи это даты?
Ася присмотрелась и сказала со смехом:
— Линка, ты прямо детектив! А я все думаю, в кого наша Марета пошла. Ясно, что первая запись — это даты жизни Лермонтова, даже троечники должны помнить, что погиб он в 27 лет. В этом году, стало быть, сто девяносто лет со дня рождения.
Тут подключилась и я. Внимательно прочитав даты еще раз, я уверенно назвала последнюю :
— А это годы жизни Чехова. Во МХАТе намечаются серьезные торжества по поводу столетия со дня смерти. Конечно, Чехова ты с детства обожаешь, теперь я поняла, почему ты выбрала именно эти цифры. Но с другими я, честно сказать, совершенно затрудняюсь. К величайшему стыду. Судя по датам, отмечать должны столетия со дня рождения и сто десятую годовщину.
