В плену прошлого (СИ) - Семакова Татьяна

Закрываю вновь, пытаясь утихомирить ошалевшее от страха сердце.

— Хочешь, отшлепаю? — сердито интересуется Невзгодов.

— Нет, — шепчу и облизываю сухие губы.

— А выглядишь так, будто хочешь.

— Я хотела, чтобы ты остался дома. С женой.

— Не с моей работой, Виктория, — отрезает сурово. — У меня договор со Смолиным, помнишь?

— Да.

— И ей напомнил. И что вслед за этим договором будет другой. После — еще. Еще и еще, пока одна из вас не сведет меня в могилу, — гневно шипит, понизив голос.

Вздыхаю и приоткрываю глаза.

— Не злись, а? Я ж как лучше…

— Ты в порядке, значит, я вправе проявлять любую эмоцию. И сейчас мне хочется затолкать тебя в машину и отвезти подальше. И уже там, без свидетелей, как следует отшлепать.

— Валь, у меня столько новостей, — робко перевожу тему.

— Вижу, — окидывает взглядом бумаги, в которых я закопалась.

— Только я совсем не знаю, что делать. Потому что если Виктор прятал тела всех тех женщин, если он их грабил… с другой стороны, разве такое воспитание нужно Андрюше?

— Прежде чем прийти сюда, я помотался по округе. Моторная лодка есть только у гордого обладателя трактора, а он Юрий и живет один. Как и его сосед через забор, Николай. И тот, в свою очередь, дважды сидел за вооруженное ограбление. Помнишь татуированного баночника? Вот, Коленька. А Виктор — это у которого четверо детей и жена Надежда?

— Да, думаю, да, — бормочу тихо.

— Приводов нет, работает охранником на складе, месяц через месяц. Могла хотя бы дождаться сводки по жителям? — грозно сталкивает брови к переносице.

Мимика у него, конечно, та еще. Стоит лишь пошевелить бровью, на лбу образуются глубокие складки. Выглядит устрашающе, если честно. Настолько, что я начинаю лебезить:

— Валечка, мне так хочется поскорее во всем разобраться, пойми же ты! За полторы тысячи километров ничего не выяснить, только теории строить, а их и без того уже предостаточно. А тут, — трясу бумагами, — ты не поверишь!

Валя вздыхает и разглаживает лоб, а я скромно улыбаюсь и преданно заглядываю ему в глаза.

— Пошли, — вздыхает и поднимается.

— Куда? — растерянно хлопаю ресницами.

— Надо убираться, пока никто из соседей не увидел.

— А как же…

— Что? Пойдешь к Виктору и спросишь, почему тело Марины оказалось именно там?

— Ну…

— Не сейчас. Слишком много новых вводных. К тому же, думаю, я знаю ответ. Один раз можно и на веслах, когда точно знаешь, что место надежное. Собирай все, прощайся и поехали.

Скриплю пружинами, поднимаясь, тру глаза и быстро укладываю все листки обратно в папку. Когда расправляю плед, на террасу выходит Варвара Михайловна.

— До свидания, — говорю поспешно.

— До свидания, — эхом отзывается женщина и говорит уже Невзгодову, немного развернувшись в его сторону: — У вас девочка будет.

— А Вы прекрасно видите, — весьма грубо отвечает Невзгодов и выходит первым, прихватив мой рюкзак.

— Простите, — неловко оправдываюсь за него, забираю папку и шлем и выхожу.

— Сюда, — Невзгодов берет меня за руку и тащит за дом.

— Это что сейчас такое было? — бормочу, едва поспевая за ним.

— Правда. У меня такого много. Поделюсь, если интересно.

— Конечно, — отвечаю с удивлением и вырываю свою руку, когда нас надежно закрывает от любопытных глаз раскидистая ива. — Только если ты начнешь говорить нормальным тоном. Какая муха тебя укусила?

— Терпеть не могу лицемерие. И она — его воплощение. Пойдем, Вик. Светает. — Скупо киваю и иду за ним по тропинке вдоль берега. Спустя минут десять Валентин вновь начинает говорить: — Эта женщина закончила высшее учебное заведение, работала акушером-гинекологом четыре года. Уволена была со скандалом, продавала из-под стола какие-то травы. Не посадили только потому, что никто из ее пациентов не написал заявление.

— Выходит, она всем помогала, — хмыкаю.

— Не вредила, — поправляет меня Невзгодов. — Но дело не в этом, а в том, что она прикидывается незрячей из корыстных побуждений. Флер таинственности, за которым можно спрятаться и считать всю информацию. Да и сердобольные соседи с хозяйством помогают. Сплошные плюсы.

— Не знаю, Валь, она мне такое сказала…

— Какое? Ты идешь и хватаешься за живот, когда спотыкаешься. Знаешь уже, каково это, быть беременной. И на прошлой обожглась, раз на воду дуешь. А по взгляду можно сделать вывод, что есть подозрение… точнее, надежда. В общем, — заканчивает скомкано, — внимание к деталям, немного психологии, годы практики и приличный опыт общения с пациентами.

— Пусть так, — отвечаю негромко. Не хочу с ним спорить. — Что с того? Она неплохой человек. С чудинкой, но не злая и занимается этим уж точно не ради наживы. Живет бедно, в то время как в ее сундуке лежит двадцать шесть миллионов, о которых она, будучи зрячей, точно знала. Может, она все же…

— Поэтому выглянула в окно, когда услышала, что к дому кто-то идет? — хмыкает, а я прикусываю язык. — Значит, они все-таки пытались сбежать, раз деньги у Марины. Любопытно.

— Да и не только это, — приподнимаю папку. — Плюс та машина.

— Я узнал владельца. Угадаешь?

— Федосеев?

— Это еще кто? Так, дай-ка сюда, — вредничает и вырывает из моей руки папку. — Детектив — я.

— Ученик превзошел учителя, — издеваюсь тихонько и получаю ладонью по пятой точке. — Так чья машина? — спрашиваю прямо, не в состоянии гадать после практически бессонной ночи.

— Василия Школьникова.

— Что?! — рявкаю, а Валя делает свирепое лицо. — Прости, — шепчу и закрываю себе рот ладонью.

— Все дальнейшие обсуждения — в машине, — режет строго, и мне останется лишь повиноваться.

У машины чищу зубы и умываюсь водой из бутылки, из нее же пью и наконец-то начинаю соображать.

— Надо с ним поговорить! — заявляю взбудоражено. Ну, почти начинаю, судя по взгляду Невзгодова. — Или нет.

— Попридержи коней. — Кивает на машину, а когда садимся, возвращает папку. — Выкладывай, что у тебя, помощница детектива.

— Марина с Андреем попали в аварию, семь лет назад. Ну, ты знаешь. В результате Марина обзавелась железками в ноге, но потеряла ребенка, — рассказываю торопливо, стараясь не проводить аналогий и не углубляться в собственные переживания. — Из выписки следует, что врач у нее был тот же, что и у меня — заведующий хирургическим отделением Олег Евгеньевич Рязанцев.

— Любопытно, — вворачивает Невзгодов.

— Еще как! — восклицаю воодушевленно. — Слушай дальше. Марина с Андреем поправились, решили завести ребенка, но не получалось. И они поехали сюда, к Варваре Михайловне. Та им сказала, что никаких проблем нет, деликатно намекнула на то, что кто-то из них, возможно тайно от партнера, желает обратного.

— Любопытно, — теперь язвительно хмыкает.

— По-твоему, она это придумала? — хмурюсь.

— По-моему, с ее стороны глупо было не проверить вещи Марины, как минимум после ее смерти. И о том, что кто-то из них мухлюет, говорит то, что зачать однажды им удалось без проблем и даже цели, а в аварии не пострадало ничего, кроме конечностей. Тогда — тыкала пальцем в небо, сейчас — целенаправленно набивала себе цену. Но ты можешь верить, если тебе так проще.

— Мне так… хочется.

— Понятно. Наобещала золотых гор, — бурчит недовольно.

— Вовсе нет, — хмурюсь. — Неважно. Слушай дальше. Марина сдала анализы и на приеме у другого врача выяснилось, что ей сделали противозачаточный укол. Иначе не получается, ведь таблетки нужно пить регулярно и желательно в одно время. Даже если она врала, Андрей бы заметил. Думаешь, она сумасшедшая, делать его, а потом ехать к бабке?

— Думаю, ей могло быть страшно беременеть вновь, но признаться в этом она не решалась, чтобы Андрей не подумал лишнего. Или куча других альтернатив. Но это неважно, полагаю. Она все же забеременела и, судя по деньгам, они спланировали побег.

— Не только это. В папке есть договор купли-продажи квартиры в незнакомом мне городе. Причем, покупателем является некий Федосеев Юрий Сергеевич, а уже между ним и Мариной заключен договор пожизненного содержания.