В плену прошлого (СИ) - Семакова Татьяна

— Да, Валь, какой смысл? — переспрашиваю спокойно и торопливо вытираю слезы. — И мне есть к кому обратиться за помощью. Если пойму, что все идет не по плану, я позвоню Косте. Ты сам прекрасно понимаешь, что он приедет раньше тебя. Я только в деревню и обратно. Только к Варваре Михайловне. Обещаю.

— Вика! Черт! Как же я злюсь!

— Я знаю, прости. Но и ты знаешь, что так лучше.

— Ни черта я не знаю! Ясно! Ни-чер-та!

— Прекрати. Я напишу, как доберусь. Батарейка садится, отключу пока телефон.

— Ладно! — рявкает напоследок. — Будь осторожна, умоляю, только будь осторожна… — бормочет мало вразумительно.

— Обещаю.

Отключаюсь, выключаю телефон и растекаюсь по полке, но вмиг собираюсь, когда слышу любопытный голос попутчицы:

— В деревню к Варваре Михайловне? Это в Масловке которая?

— Вы ее знаете? — распахиваю глаза, а женщина напротив поджимает губы и кивает.

— Да Вы не переживайте, — успокаивает меня, сжав мои руки, которые я пристроила на столике, одной своей. — Поможет. Я к ней свою дочь отправляла. Теперь вот мотаюсь внуков нянчить, — последнее добавляет с такой гордостью и теплом, что я невольно улыбаюсь в ответ. — Встретят Вас?

— Нет, я так… своим ходом сорвалась, — мямлю, опуская взгляд. — Мой во все это не верит, мы уже были там, но не застали ее, второй раз сказал не поедет, ну и…

— Своим ходом это Вы завтра дай Бог доберетесь! — всплескивает руками. — Автобус-то два раза в сутки всего, утром, да вечером. На вечерний уж не успеем, только утром, да там еще сколько от остановки! Вот что. Меня сын встретит, доедете с нами до Желановки, а там всего пару километров пешком. Дорога одна, не заплутаете. Я бы предложила отвезти, да там после дождей не проехать никак, машина у сына уж больно низкая, не для наших дорог.

— Правда? — ахаю и теперь сама тянусь к ее рукам. — Спасибо Вам огромное!

— Да полно, — смущается женщина, неловко убирая руку под стол. — Что я, не понимаю? Дело такое…

Весь оставшийся путь она то подкармливает меня, то рассказывает о внуках. Я слушаю вполуха, а сама гадаю, сорвался ли Валя. Убеждаю себя, что он не глупец, что понимает, его брак важнее, что останется, но по факту надеюсь, что он не будет хотя бы гнать. И бесконечно задаюсь одним и тем же риторическим вопросом. Как отпустить того, кто держит тебя сам?

Глава 20

— Сынок, возьмем попутчицу? — хитро прищуривается женщина, когда к нам у здания вокзала подходит худощавый загорелый мужчина.

— Возьмем, чего б не взять, — крякает «сынок», почесав затылок.

— К Варваре Михайловне она, — одергивает его мать и вручает сумки. Мужчина отмирает и идет к багажнику своей «восьмерки», продолжая коситься на меня. — Тридцать два года лбу! Ни одной юбки не пропустит, негодник! — ворчит его мать.

— Что такое тридцать два года, — дипломатично пожимаю плечами и всю дорогу молча смотрю в окно, решив лишний раз рта не раскрывать.

Когда въезжаем в деревню, тепло прощаюсь с женщиной, благодарю ее сына и намереваюсь отправиться в указанном направлении, но тут он оживает:

— Я сейчас сумки заброшу и отвезу, сколько получится.

— И то дело, — одобряет его мать, а мне остается лишь скромно поблагодарить.

— Виктория, значит? — ухмыляется, едва мы трогаемся.

— Семен, значит? — отвечаю ему в тон.

— А чего без кольца, Виктория? — с ходу переходит в наступление и находит брешь в моей лжи.

— Дорого, — тяжело вздыхаю. — У меня родни много, не пригласишь — обидятся, а как подсчитали… глаза на лоб. И, главное, был бы толк. А так… забеременею, распишемся, не придраться. Ребенок на подходе, куда такие траты?

— Идеальное преступление, — смеется Семен, а я скромно веду плечиком. — Значит, настроена серьезно?

— Конечно. Иначе бы не поехала.

— А одна чего?

— Не смог с работы вырваться, — вру первое, что приходит в голову.

— Ну да… — тянет недоверчиво. — Слушай, это не мое дело, но после этой тетки редко у кого не получается. Не знаю, как это работает, но работает, по сестре знаю. И, допустим, тот же Славка, муж ее, чуть ли не на руках туда нес. Это так тебе, для размышлений.

— Спасибо за совет, — стараюсь говорить сдержанно, а у самой кишки сводит от мысли, что все-таки забеременела. Как он отреагирует? Сейчас, среди всей этой неразберихи. Не совсем своевременно, но обрадуется же? Обрадуется ли также сильно, как и я?

— А везу тебя я, так что, делай выводы, — переходит к главному, а я тихо смеюсь и якобы в смущении отворачиваюсь. — Так, ну все, дальше не проеду, — останавливается через пару минут у огромной лужи.

— Вез-вез и не довез, — фыркаю иронично и тянусь к дверной ручке, а мужчина неожиданно хватает меня за руку. Перед глазами резко темнеет, а сердце от страха ухает в пятки, но он говорит недовольно:

— Погоди, сейчас этот проедет, пыль осядет и пойдешь.

— Кто? — шепчу и смотрю по окнам.

— Да вон, — кивком головы указывает направление. — Летит, как на пожар вечно. То кур подавит в деревне, то гусей. Один раз пса соседского сбил, урод. Даже не остановился.

Машина стремительно приближается, а Семен выпячивает грудь, даже не думая сдать назад и встать поближе к полю, засеянному пшеницей.

— И часто он тут гоняет? — интересуюсь, отметив, что такой внедорожник местным явно не по карману.

— Раз в месяц стабильно.

— Заявление не пробовали написать?

— На этого-то? — презрительно хмыкает. — Бензин попусту жечь. Засмеют только. — Машина на полном ходу объезжает нас прямо по полю, а я несколько раз проговариваю про себя номер, чтобы точно отложилось в памяти.

— Может, рыбачить? — предлагаю робко, когда нас окутывает плотным клубом пыли с дороги.

— Ага, — криво усмехается Семен. — Знаю я таких рыбаков. Вон их, целый поселок через реку. Всех красивых девок выловили, остались одни…

— До свиданья, — брякаю и быстро выхожу. — Спасибо! — добавляю громко с безопасного расстояния и на прощанье взмахиваю рукой, обходя лужу по колее в поле.

Как только деревня показывается на пригорке, останавливаюсь, чтобы перевести дух. Попутчица явно приуменьшила расстояние: я уже полтора часа шагаю, притом, весьма бодро. Солнце село, потихоньку начинает смеркаться, самое разумное сейчас — дойти до дома Варвары Михайловны и попроситься на ночлег, но я сворачиваю на луг, с намерением заглянуть за заборы тех участков, что стоят не у реки.

И без того еле плетусь, от долгой прогулки с непривычки гудят ноги, а после того, как прохожу первый дом, идти становится еще труднее: то огород, засаженный картошкой, то заросший овраг, которые приходится обходить, но упрямства мне не занимать. Предчувствие, появившееся после того, как увидела внедорожник, не позволяет мне сдаться. И теория Семена никуда не годится, уж я-то знаю в них толк.

Иду на приличном расстоянии от домов, из-за зарослей едва просматривается пустой задний двор дома, но мое внимание привлекает яркий мяч под яблоней, почти у самого забора. Останавливаюсь, смотрю на него, глаз отвести не могу. А через пару минут из-за дома вдруг выскакивает мальчонка и мчит на всех парах прямо в мою сторону. Я же оседаю вниз и пробираюсь ближе, чтобы рассмотреть его, а когда расстояние между нами становится не больше десяти метров, закрываю себе рот рукой. Потому что нет никаких сомнений — это он. Мой племянник. Точная копия брата в детстве.

— Андрей! — на тропинку у дома выходит женщина, окликая его. — Хватит носиться, как оголтелый! Мыть руки и ужинать!

— Сейчас, мам! — кричит на ходу, оборачиваясь на нее через плечо, а через секунду спотыкается и плашмя падает в траву.

Мы с женщиной одновременно дергаемся, но он резво поднимается и бежит дальше. Хватает мяч и с ним спешит обратно.

«Торопыга неугомонный», — фыркаю мысленно, провожая его взглядом.

Наблюдаю, как женщина присаживается рядом с ним, рассматривая колени, как поднимается и, забрав мяч, подталкивает его под спину в сторону колонки. И только когда оба скрываются в доме, отхожу подальше и включаю телефон.