Елена Хорватова - Агент в кринолине
Гордон приободрился, решив, что Мэри, без спроса отлучившаяся из гостиницы, все же вернулась. Но оказалось, это был какой-то только что прибывший в Салоники англичанин. Вот чего сейчас Гордону не хватало — так это встречи с соотечественником! И без того голова раскалывается от сложных вопросов.
— Как он представился? — с тяжким вздохом поинтересовался Гордон.
— Лорд Датливилли, — ответила сияющая горничная, нисколько не сомневаясь, что появление знатного соотечественника порадует постояльца.
— Вы хотите сказать, лорд Дартлвилль, — сухо поправил ее Гордон.
— Да-да, лорд Дартлвилль, мистер говорить правильно. Именно так, — подтвердила девушка и, сделав книксен, удалилась, чтобы пригласить гостя в комнату Гордона.
Гордон напрягся. Встреча с лордом не сулила ничего доброго. Интересно, чего это понадобилось старому скряге Дартлвиллю в Греции? Он скорее должен был бы удавиться, чем потратить деньги на заграничный вояж. И почему он вдруг явился к секретарю маркиза Транкомба? Неужели озаботился судьбой своей племянницы, которую долгие годы и знать-то не желал? Может быть, забота о чести семьи сподвигла скупого старика на серьезные траты и хлопоты?
И до чего же некстати его появление! Трудно вообразить нечто более неуместное! Маркиз в отъезде, Мэри сбежала неизвестно куда, а на Гордона и без старого полоумного лорда свалилось слишком много проблем.
Но нельзя же не принять обладателя столь громкого титула? Это было бы неучтиво, тем более мистер Гордон отвечает не столько за свою скромную персону, сколько за престиж его светлости маркиза Транкомба. Придется поговорить с надоедливым стариканом и как-нибудь выкрутиться, если он начнет расспрашивать о Мэри.
— Сэр Мэлдон, лорд Дартлвилль, — объявила горничная, распахивая перед визитером дверь (на ее лице застыло некоторое удивление — вроде бы должно иметься два господина — один сэр, другой лорд, а в наличии был только один!).
Тут же неменьшее удивление заиграло и на лице Гордона — вместо старого лорда в комнату вошел какой-то взъерошенный молодой человек.
Гордон решил сразу же расставить все точки над «и», чтобы никто не посмел морочить ему голову.
— Вы хотите сказать, что вы — сэр Эрнст Мэлдон, лорд Дартлвилль? — надменно спросил он пришельца. — Признаюсь сразу, что я имел счастье встречаться с лордом Дартлвиллем в доме моего хозяина, его светлости маркиза Транкомба, и меня будет трудно убедить в принадлежности этого титула вам.
— Не так уж и трудно, друг мой, — небрежно отмахнулся пришелец. — Я — сэр Эрнст Мэлдон-младший, с недавнего времени — новый лорд Дартлвилль. Полагаю, вы были знакомы с моим дядюшкой, сэром Эрнстом Мэлдоном-старшим, который две недели назад скончался, мир его памяти. Я, как его племянник и единственный представитель мужской линии нашего рода, унаследовал титул лорда Дартлвилля и фамильное состояние.
— О! Прошу простить за глупое недоразумение, мы в нашем путешествии несколько отвлеклись от событий, происходящих на родине… Польщен честью, рад нашему знакомству, милорд, — забормотал Гордон, чтобы замять собственную неловкость.
Но новоиспеченный лорд небрежно отмахнулся. Самого себя он явно не считал польщенным честью лицезреть мистера Гордона.
— Я явился сюда, чтобы узнать у маркиза Транкомба, где моя сестра мисс Мэри Мэлдон, и увезти ее в наш фамильный замок в Британии, — бросил он раздраженно. — Думаю, ваш хозяин уже достаточно поиздевался над бедной девочкой. Хватит! Больше она у вашего хозяина не служит! Вы, сэр, наверняка прекрасно осведомлены о причинах, по которым моя бедная сестра попала во власть вашего бесчестного маркиза. Но теперь, когда моего дядюшки, старого лорда, нет в живых, а я получил все его деньги, Транкомбу будет трудно доказать, что подпись на гарантийном письме была подделана и я намеревался украсть некую сумму из собственного наследства. Я проконсультировался с адвокатом. У меня теперь есть неплохой адвокат, знаете ли. Он берется не оставить камня на камне от подобных обвинений. Так что, старина, быстро проводите меня к сестре и… честь имею кланяться. Мы с Мэри сегодня же уезжаем в Лондон.
Мистер Гордон почувствовал слабость в коленях. Это был какой-то кошмар! Если старого лорда Дартлвилля Гордон ожидал с некоторой неуверенностью и даже, стыдно признаться, со страхом, то неожиданный поворот событий и явление молодого лорда повергли его в состояние, близкое к обморочному…
Лично Гордон до сего дня молодого Дартлвилля не знал, но наслышан о нем был немало еще в те времена, когда молодой лорд не имел ни громкого титула, ни гроша за душой. Эрни Мэлдон и тогда славился необузданностью нрава и нехарактерными для английского джентльмена экспрессивными выходками. То он позволял себе наговорить дерзостей уважаемым людям, то надавать оплеух жокею, нарочно (как многим показалось) придержавшему лошадь на скачках, то стрелялся с кем-то на дуэли…
Да и сам тот факт, что он, ничтоже сумняшеся, сдал в аренду Транкомбу родную сестру, дабы погасить собственный долг, говорил о многом. Маркиз, без сомнения, очень удачно и с выгодой для себя поймал в капкан этого Мэлдона на липовых векселях, и будущий лорд оказался в полной власти маркиза; и все же не каждый джентльмен, спасая себя, пошел бы на сделку, предложенную его светлостью.
Зато теперь, когда обстоятельства и настроение молодого лорда поменялись и он рассчитывает выйти сухим из воды, его светлость отыграется за все! И объектом его вероятной мести опять же окажется несчастный, ни в чем не повинный секретарь Транкомба мистер Гордон, ибо маркиза след простыл, как, впрочем, и Мэри… И что теперь прикажете говорить этому бешеному лорду? Как его обуздать, пока не случилось никакой беды?
Господи, ну почему Дартлвилль не появился хотя бы днем раньше? Гордон сдал бы ему с рук на руки его драгоценную сестрицу, и пусть бы все они разбирались между собой сами — и маркиз, и семейство Мэлдонов — кто что кому должен и чем обязан!
Нет, все персонажи этой драмы успели благоразумно удрать, и только Гордон остался на растерзание…
— Вам не кажется, сэр, что ваше молчание затянулось? — строго вопросил между тем молодой лорд Дартлвилль.
Тон его был таким, что Гордон мгновенно ощутил себя дуэлянтом, идущим к роковому барьеру, или даже еще хуже — провинившимся жокеем, над которым занесли хлыст.
— Видите ли, милорд… Я польщен честью видеть вашу светлость и чрезвычайно рад нашему знакомству (пришлось вульгарно повториться, но ничего другого из витиеватых оборотов на язык так и не подвернулось), однако… для меня остается загадкой, как вы ухитрились нас разыскать. Миссия его светлости некоторым образом является тайной от широких общественных кругов и, насколько мне известно, информация о ней не подлежала разглашению…
