Анна Малышева - Стриптиз перед смертью
«Стоп! – сказала она себе. – Но как же понять слова Инны о том, что она видела его в мае? Зачем ей лгать, если она до этого рассказала мне такую ошеломляющую правду? Нет, Инна лгать не будет, особенно мне… Я ведь ее знаю. Она слишком гордая для этого, слишком честная… Слишком… самолюбивая?» Но это слово как-то не подходило к подруге. Лена вспомнила дикое решение Инны отдаться какому-то мужику, чтобы помочь ей деньгами. «Что это было? Может быть, сказались кавказские черты, ради друга она могла сделать самую невероятную вещь. Со стороны это даже выглядело глупо. Могла подарить только что купленное платье, если какая-нибудь небогатая сокурсница говорила, что платье – прелесть. Могла одолжить кому-то денег, а потом сама бегала в поисках десятки. Она не знала цены деньгам и вещам? Жила под крылом у богатой мамы и тихого папы… Любимица, единственная дочка… Но сейчас, когда она осталась совсем одна с ребенком, сейчас она должна бы стать более рассудительной, внимательней относиться к деньгам. Ведь ей не на кого рассчитывать! Но похоже, она совершенно не думает о будущем… Зарабатывать столько – и не иметь в кармане ста долларов… И еще мне хотела одолжить… А Ариф?! Что это за дикие истории с одалживанием денег у Инки?! Как он мог, как он смел появляться ей на глаза после того, как… Я его не узнаю. Неужели он был таким?! Я ему все выскажу, все, обязательно! И пока он не расплатится с Инкой и вообще со всеми долгами в Москве, пусть не надеется жить со мной… Хватит с меня этого позора! – Мысли плавно переключились на долги. – Интересно, звонил Мухамед этому Саше или нет? Забрал у меня двести баксов… У меня даже на карманные расходы теперь нет – осталось только впритык на билет в Питер…»
Она разделась и улеглась рядом с сыном. Сашка спал крепко, как всегда разметавшись, и ей пришлось осторожно перекладывать его к стенке, чтобы не разбудить. Потом она пристроилась рядом, на краю дивана. Ей казалось, что она ни за что не уснет, но скоро мысли смешались и погасли…
Проснулась она, как ей показалось, почти сразу, в поту, растрепанная, перепуганная так, что обморочно колотилось сердце.
– Господи! – прошептала она. – Опять тот же сон!
В квартире было тихо, из-под двери не пробивался свет. Наверное, гости уже ушли и Мухамед лег спать. Она ничего не слышала. Ее разбудил не какой-то звук, а тот же кошмарный сон, который привиделся ей в клубе. Ей снова приснилась квартира, откуда им с Арифом пришлось уйти среди ночи с ребенком на руках. Во сне она лежит в темной комнате. Сашки рядом нет. За стеной – голоса… Громкие голоса, очень громкие… Кто-то кричит, дверь в ее комнату открывается… Здесь сон изменялся – там не оказалось Арифа с ребенком на руках. Там не было никого. Дверь открылась сама. Лена встает и медленно, с огромными усилиями выходит из комнаты. Перед нею – еще одна дверь. Голоса слышатся оттуда. В дверь вставлено матовое стекло, она видит свет. Ей страшно, но в то же время она знает, что непременно надо открыть эту Дверь, протягивает руку, толкает дверь… Но в комнате пусто. На столе пепельница с окурками, оттуда вьется дымок – кто-то только что сунул туда сигарету. Над столом на длинном шнуре висит лампа. А на полу лежит человек. Тут она проснулась.
* * *– Да что же это! – Инна сбрасывала со столика тубы с помадой, ватные тампоны, салфетки. – Куда вы его дели?
Случилась чрезвычайно неприятная история – у Инны пропал кошелек. В уборную не заходил никто, кроме девушек, и от этого ситуация становилась еще более неприятной. Наташа искала серьезно и неторопливо. У Инны горели щеки. Ира выглядела оскорбленной и только время от времени отпускала замечания вроде: «Ты вполне могла забыть его дома». На это Инна ничего не отвечала. Наконец последний ящик был открыт и вывернут на пол. Среди всякого барахла кошелька не обнаружилось, зато Ира с радостным писком выхватила из кучи старых тряпок какое-то скомканное красное кружево.
– Мое боди! Как оно тут оказалось?
Инна была готова зарыдать.
– Девчонки, но как же так?! Где кошелек? Она всегда его брала, даже если денег не было…
И вот он пропал. Там было всего долларов сто пятьдесят… Но это были ее последние деньги… Надо будет маникюрше заплатить, за массаж, за тренажерный зал… За бассейн, за солярий… Продукты, квартира, тряпки, ребенок, нянька…
– Да ты отдаешь себе отчет, что говоришь? – Наташа застыла перед ней в гневной позе. Она уже была одета для выхода на сцену, наложен вызывающий макияж. Хищница. Пантера.
Ира все еще была в испачканном косметикой халатике – как раз кончала гримироваться, когда обнаружилась пропажа.
– Девчонки, но на кого же мне думать… – беспомощно повторяла Инна. – Никто сюда не входил… Я танцевала, тут была ты, Натка… Потом ты вышла, я отдыхала… Потом пришла Ирка, а меня позвали в зал… И вот я возвращаюсь, а кошелька нет.
– Инна, я уверена, что ты ошиблась. – Наташа все еще пыталась говорить спокойно. – Ты просто забыла кошелек. В комнату никто не входил. Это глупости. Может быть, твой дружок украл?
– Он… – Она вдруг осеклась, но тут же покачала головой:
– Глупости. Он сегодня заходил, но один не оставался. Там была Ленка.
– А она не могла взять? – Этот вопрос задала Наташа, которая с каждой минутой становилась все суровее и холоднее.
Ира, не выдержав, уже понемногу пускала слезу.
– Она моя старая подруга…
– И не такое бывает, – всхлипнула Ира. – Ой, нельзя мне плакать, лицо опухнет… Всякие подруги встречаются… Вот ты на нас думаешь, а до тебя хоть доходит, что мы так же тяжело эти деньги зарабатываем? Да разве мы можем украсть, да еще у тебя?
Позвали Наташу – до начала ее номера осталось несколько минут. Она быстро погляделась в зеркало, взяла со столика веер и бросила через плечо:
– Забудь. Если хочешь, мы скинемся и одолжим тебе эти деньги.
– Большое спасибо… – пробурчала Инна.
Но долго раздумывать Инне не пришлось. Ее вызвали в зал. Ведущий проводил ее к столику, за которым расположился одинокий мужчина. Это был тот вариант, который Инну устраивал. Скандала не будет почти наверняка, и даже оскорбление, произнесенное с глазу на глаз, уже как бы не совсем оскорбление… Она улыбнулась и присела за столик.
– Вы меня чем-нибудь угостите? – спросила она, мило склоняя набок головку в черных перьях.
Мужчина был пожилой, очень полный, совершенно седой. На вид – спокойный и вполне приличный. Глаза маленькие, губы толстые, очень хорошо одет, очень приятно пахнет…
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Эммануэль.
– Это твой псевдоним. А как тебя зовут на самом деле?
– Эмма, – засмеялась она. – Так вы меня чем-нибудь угостите7
