Анна Малышева - Стриптиз перед смертью
– Так ты дала ему денег?
– Триста долларов. Больше не оказалось. Он сразу ушел. Надеюсь, ты меня не ревнуешь?
– Тогда все на свете обман… – прошептала Лена, совершенно убитая услышанным. – И где он сейчас?
– В Сирии, я думаю.
– Почему?
– Да он просил на билет.
– Наверняка врал!
– Значит, на что-то еще просил. Словом, ему не хватало денег, чтобы уехать на родину. Я дала их, чтобы только больше не видеть. Знаешь, какой он стал страшный! Кожа да кости. И злой такой, нервный.
– Значит, может быть правдой, что он прислал мне денег?
– Ну, если ему родня помогла – почему нет? – Инна пожала плечами. Она уже совершенно успокоилась. – А вообще, мой тебе совет – бросай его и все проблемы, которые из-за него возникли! И не плати этот долг!
– Не выйдет… – уныло ответила та. – У них есть мой питерский адрес, имя, фамилия, паспортные данные… Это безнадежно.
– Тогда пусть Мухамед платит.
– Чего я и добиваюсь! – Лена вдруг посмотрела на часы и ахнула:
– Господи, да уже десять! Надо срочно звонить Мухамеду! Пусть приезжает за мной сюда и забирает… Он ведь этого хотел? Так пусть платит!
Инна больше не удерживала ее. Она и сама заторопилась – надо было что-то придумать с девочкой. В конце концов пошла мириться с Александрой – ничего другого не оставалось. Лена набрала номер Мухамеда и сказала, что согласна жить у него. Он как будто обрадовался.
С Инной она простилась не то чтобы холодно, но как-то натянуто: между ними теперь стоял Ариф. Инна коротко сообщила, что все в порядке, Александра сейчас придет. Сказала также, что, если Лене что-то будет нужно, пусть звонит. Усмехнулась и добавила (уже совсем напоследок, когда Лена выходила на лестницу с вещами и сонным Сашкой): «Будет скучно, приезжай в клуб. Ты знаешь, где служебный вход» На этом расстались. Лена спустилась во двор и увидела машину Мухамеда – белую «вольво». Эту машину она хорошо знала – видела год назад. Подошла, открыла дверцу, сказала: «Добрый вечер». Больше она в этот двор никогда не возвращалась.
Квартира у Мухамеда была двухкомнатная. Он сразу провел Лену в предназначенную для нее комнату. В другой, играющей роль гостиной, слышались какие-то голоса.
– У тебя гости? – опасливо спросила она.
– Не беспокойся, это по делу. Вот здесь вы будете жить с Самиром. О, да он уже спит!
Лена осторожно уложила сына на диван, решив раздеть потом, когда уйдет Мухамед. Но тот не уходил. С упоением показывал ей, куда повесить вещи, где взять постельное белье… В комнате, кроме большого разложенного дивана, стоял шкаф, небольшой столик, висели полки с арабскими книгами… На окнах – красивые цветастые занавески. На полу – ковер. Вполне уютно, вполне удобно. Но Лене было не по себе. Она как будто вернулась в то время, когда они с Арифом искали приюта в случайных местах, у полузнакомых людей.
– Ты довольна?
Она повернулась к нему, поблагодарила и заставила себя улыбнуться.
– Спасибо тебе. Но как быть с деньгами? Завтра – последний срок. Нужно тысячу шестьсот. Но двести долларов ты мне уже дал.
– Давай их сюда! – потребовал он. – И дай телефон этого человека! Я сам с ним поговорю и все уплачу. А ты больше не беспокойся. – И Мухамед пожелал ей спокойной ночи.
Но ни о каком покое и речи не шло. Она почему-то волновалась, да так сильно, что никак не могла ни за что приняться. Стала раздевать ребенка – и опустились руки. Хотела повесить вещи в шкаф – и с трудом открыла сумку. «Ну хватит, успокойся! – сердито говорила она себе. – Подумаешь, переменила квартиру! Мало таких приключений было с Арифом? Хоть его теперь нет, и слава Богу…» Она прекрасно знала, что причиной беспокойства явилась не перемена квартиры, а гости Мухам еда, да и сам он тоже. «А может, я вообще не могу доверять арабам? – спросила она себя. – Почему бы нет? Мало было проколов с этими господами? Но что делать, если помочь мне может только Мухамед…»
В конце концов она уложила сына в постель. Белье было чистое, выглаженное. «Может быть, стирает и гладит какая-нибудь девушка Мухамеда? – усмехнулась она. – Этого добра у него хватает. Все продавщицы из универмага, где он снимает склад, бегали за ним… Лучше бы тут жила какая-нибудь дамочка легкого поведения, чем эти арабы… Надо будет спросить Мухамеда о его личной жизни. Он обожает эту тему…» Лена не стала переодеваться в домашнюю одежду, ей казалось, что джинсы дают какую-то защищенность. Шорты, разумеется, были теперь исключены. Впрочем, она никогда не замечала, чтобы арабы в Москве делали замечания женщинам за неподобающий внешний вид. «Да это было бы странно. – Лена вспомнила, что Ариф как раз любил смелые туалеты, приветствовал мини-юбки, которые одно время носила Лена. – Но к своим женщинам они, наверное, относятся по-другому. А я теперь чья женщина?»
Ей захотелось выпить чаю. Это простое действие теперь было сопряжено с долгими сомнениями – выходить из комнаты, пока не ушли гости, или все же дождаться их ухода? Но они могли засидеться допоздна. В конце концов она решилась – открыла дверь и выглянула. На кухне – тишина. Лена быстро нашла чистую чашку, налила туда заварки и тепловатой воды из чайника – греть не было времени. На столе лежала пачка сигарет, и она вытащила оттуда три штуки, запаслась спичками. С этими трофеями она двинулась обратно – уже медленнее, чтобы не расплескать чай. Проходя мимо двери гостиной, откуда слышались голоса, она приостановилась.
Мухамед что-то кричал – не говорил, не повышал голос, – именно кричал по-арабски. Потом ему лениво ответил Абдулла – значит, он до сих пор никуда не ушел? Сколько их там вообще? Голоса вдруг загалдели все разом, ни дать ни взять – птичий базар. Потом снова заговорил Мухамед. Эти звуки что-то напоминали ей, что-то неприятное, даже страшное… Она поспешила уйти и плотно прикрыла дверь, накинула крючок. Слабенький погнутый крючок, но все же какая-никакая защита, гарантия того, что никто не войдет в комнату, когда она будет переодеваться или крепко спать… Она заперлась изнутри.
Время было уже позднее, но уснуть не удавалось. Конечно, ведь они с Инной проспали до двух часов пополудни. Что сейчас делает Инна? Приехала в свой клуб, переодевается, танцует, спускается в зал? Вспоминает свои признания Лене? Жалеет о них? «Как это удивительно… – Лена примостилась возле приоткрытого окна и жадно курила, пуская дым в щель. – Надо же – забеременеть от Арифа! Ведь страшный, грязный, лживый… Впрочем, когда я встретила его, он таким не был. А кто знает, каким он был на самом деле?» За год разлуки она успела возненавидеть его, проклясть, забыть… И вот он снова придет к ней и, наверное, будет извиняться? А может, она услышит упреки – ведь ему так тяжело пришлось в Москве, даже в тюрьму попал.
