Нора Робертс - Покорение Сюзанны
Но Холт боялся, что уже слишком глубоко увяз, собственные мысли и чувства туманили рассудок. Больше чего-либо в жизни, он желал стать любовником Сюзанны. Погружаться в нее до тех пор, пока с наслаждением не увидит, как темнеют от страсти синие глаза, а печальный раненый взгляд исчезает навсегда. Мечтал, чтобы она отдавалась ему без остатка, как никогда и никому… включая мужчину, за которого вышла замуж.
Холт сжал поручни, вглядываясь во тьму. Наедине с собой, объятый ночным мраком, признался себе, что следует дорогой деда.
Влюбился в женщину Калхоун.
Было уже очень поздно, когда Брэдфорд вернулся в дом. И еще много времени прошло, прежде чем смог заснуть.
Сюзанна не спала вообще. Лежала с открытыми глазами, стараясь все долгие ночные часы не думать о двух маленьких упакованных чемоданах. И когда сумела отвлечься от безрадостных мыслей, тут же вспомнила о Холте, что только добавило беспокойства.
Вскочила на рассвете, перебрала уложенную одежду, добавила еще несколько вещей, проверяя все снова и снова, убеждаясь, что не забыла положить несколько любимых игрушек, чтобы дети не тосковали по дому.
За завтраком Сюзанна старательно бодрилась, благодарная собравшемуся семейству за помощь и поддержку. Оба ребенка капризничали, но к полудню почти удалось развеселить малышей.
К часу дня нервы опять взвинтились, а дети снова закапризничали. В два часа Сюзанна начала бояться, что Бакс вообще забыл про свое обещание, и она разрывалась между яростью и надеждой.
В три прибыл автомобиль — сверкающий черный «линкольн», и пятнадцать ужасных минут спустя дети уехали.
Она не смогла оставаться дома. Коко была такой доброй и всепонимающей, что Сюзанна испугалась, как бы обе не утонули в луже слез. Поэтому для своей и тетиной пользы решила отправиться на работу.
Она заставит себя напряженно трудиться, поклялась Сюзанна, настолько погрузится в дела, что, когда дети вернутся, едва заметит, как пролетело время.
Заехала в магазин, но сочувствие и любопытство Кэролайн едва не толкнули к краю.
— Не хотела надоедать, — извинилась Кэролайн на монотонные ответы Сюзанны. — Всего лишь волнуюсь о тебе.
— Все хорошо.
Сюзанна выбирала растения с почти маниакальной осторожностью.
— Прости, что так неразговорчива, просто сегодня у меня плохое настроение.
— А я слишком навязчива.
Как всегда добродушная, Кэролайн пожала плечами.
— Мне нравятся оранжево-розовые, — встряла она в обсуждение подруги с группой покупателей ново-гвинейских импатиенсов. — Послушай, если надо выпустить пар, только позвони мне. Закатим девичник.
— Спасибо.
— В любое время, — настаивала Кэролайн. — Оторвемся по полной. Это действительно прекрасная подборка, — добавила она, когда Сюзанна начала загружать выбранные растения в пикап. — Собираешься создать еще одну клумбу?
— Надо заплатить должок.
Сюзанна поднялась в автомобиль, включила двигатель и помчалась прочь. По пути к Брэдфорду углубилась в размышления о дизайне и разбивке предполагаемого цветника. Она уже выбрала место возле крыльца, так что Холт сможет наслаждаться красотой всякий раз, когда входит или выходит из дома. Хочет того или нет.
Работа займет оставшуюся часть дня, потом, чтобы отдохнуть, можно будет прогуляться на утесы. Завтра целый день станет торговать в магазине, затем проведет тихий вечер, обихаживая сады в Башнях.
Так, один за другим, и промелькнут дни.
Сюзанна не потрудилась объявить о своем приезде после того, как припарковалась и полностью погрузилась в создание клумбы. Однако желаемого результата не добилась. Несмотря на то что старательно копала, мотыжила, обрабатывала почву, спокойствия так и не обрела. Печальные мысли не покидали, даже привычное удовольствие от посадки не вытеснило грусть, вместо этого невыносимая головная боль застучала в висках. Игнорируя мигрень, Сюзанна выкатила тележку с посадочным материалом, свалила на землю и только начала высаживать, как вышел Холт.
Он почти десять минут наблюдал за садовницей из окна, ненавидя тот факт, что хрупкие плечи уныло ссутулились, а глаза тоскливые и печальные.
— Мне казалось, у тебя сегодня выходной.
— Я передумала.
Не глядя на хозяина дома, Сюзанна откатила тачку к пикапу и загрузила саженцы.
— И что все это значит, черт возьми?
— Твоя плата.
Она начала с львиных зевов, дельфиниумов и ярких крупноцветных хризантем.
— За работу.
Нахмурившись, Холт спустился на несколько ступенек.
— Мы договаривались о нескольких кустах.
— А я решила добавить цветы.
Утрамбовала почву.
— Любой человек, обладающий хотя бы унцией воображения, понимает, что это место вопит о цветах.
«Значит, мы рвемся в бой», — отметил Холт, качнувшись на пятках назад. Ладно, он готов подыграть.
— Могла бы и спросить, прежде чем перекапывать здесь все.
— А зачем? Ты бы просто стал насмехаться и отпускать ехидные мужские замечания.
Холт спустился еще на одну ступеньку.
— Это мой двор, детка.
— А я высаживаю здесь цветы, малыш, — вздернула голову Сюзанна.
«Да она настолько не в себе, что готова плеваться гвоздями, — изумился Холт. — И в такой же степени несчастна».
— Если не желаешь утруждаться поливкой и уходом, значит, я сама этим займусь. Почему бы тебе не уйти в дом и не оставить меня в покое?
Не ожидая ответа, вернулась к работе. Холт уселся на лестницу. Сюзанна укоренила лаванду и жимолость, георгины и фиалки. Он лениво курил, отмечая, что умелые руки уверены и изящны, как, впрочем, и всегда.
— Кажется, сегодня возня с букетиками не улучшает тебе настроения.
— У меня замечательное настроение. Первый сорт!
Сюзанна схватила веточку фрезии и выругалась.
— Почему оно должно быть другим? Только потому, что была вынуждена наблюдать, как Дженни влезла в этот чертов автомобиль со слезами, льющимися по щекам? Только потому, что вынудила себя стоять там и улыбаться, когда Алекс оглянулся на меня с дрожащими губами и взглядом, умоляющим не заставлять его уезжать?
Сюзанна сердито смахнула предательскую влагу.
— Только потому, что пришлось выслушивать обвинения Бакса в том, что я не в меру заботливая мать, задушившая детей чрезмерной опекой и тем самым превратившая его отпрысков в боязливых слабаков?
Яростно вонзила лопату в землю.
— Они не боязливые и не слабаки, — злобно проговорила Сюзанна. — Они всего лишь дети. Почему бы им не бояться уезжать с ним, если они едва его знают? И его жену тоже, застывшую в шелковом костюме и итальянских туфлях на каблуках с огорченным и беспомощным видом. Она не знает, что делать, если Дженни приснится страшный сон или у Алекса заболит живот. А я разрешила им уехать. Стояла там и позволила сесть в тот ужасный автомобиль с двумя незнакомцами. Так что чувствую себя замечательно. Просто потрясающе.
